Антон Фирсов - Грань. Сборник повестей

– Все было выполнено более чем совершенно. Все было просто потрясающе, – эльф обнажил в улыбке мелкие острые зубы, – виной всему моя исключительная недоверчивость. Ну, и разумеется, твоя лень. Выдумка с фантомом сама по себе очень неплоха, но, Гонверт, дружище, неужели ты надеялся, что сумеешь дважды поймать меня на один и тот же трюк? После твоего исчезновения во дворце тебе нужно было понять – второй раз такой фокус на меня не подействует. Никогда не удивляйся, приходя в гости к эльфу, – Габриель весело подмигнул и вновь стал серьезным, – Где ты держишь эту гадость? Наверняка в кисете или в кошельке, так? И кисет у тебя во внутреннем кармане. Покажи. Не рукой. Глазами. Ясно. Теперь медленно левой рукой достань его. Левой, дружище, левой. Знаю, что неудобно. Это ничего. Так. Теперь потяни за этот шнур. Так. Молодец. Умница. Теперь высыпай содержимое на землю. Отлично. А теперь пять шагов назад. Медленно и руки, разумеется, не опускаем.

– А ты стал тщеславным на старости лет, – покачал головой Гонверт, послушно отсчитывая шаги, – раньше за тобой этого не водилось.

– В самом деле? – эльф разрывался между желанием посмотреть на мерцающую россыпь камней и необходимостью целиться в Гонверта их арбалета, потому, занятый своими мыслями ответил несколько рассеянно.

– Именно, – кивнул головой человек, – ты ведь не стал останавливать остальных, так? Значит, собираешься пожать плоды победы в одиночку. Все меняется. И прежде всего, меняемся мы. Прежде, помнится, карьерный рост тебя не слишком интересовал.

– Не интересует и сейчас, – эльф перестал коситься на горсть амулетов и целиком сосредоточился на разговоре, – считай, что я решил дать тебе шанс.

– Значит, руки можно опустить?

– Ценю твое чувство юмора. Хочу также заметить так сказать на всякий случай, что независимо от результата нашего разговора, в таком положении ты будешь находиться… когда растает призрак?

– Четверть часа. Простенькая магия.

– Плюс еще четверть часа на возвращение моих ретивых подчиненных, которые спят и видят когда же я, наконец, оступлюсь – значит, две четверти часа. Руки за головой и заряженный арбалет перед носом. Извини, но я слишком хорошо тебя знаю и вынужден относиться к тебе соответственно. Так что торопиться нам некуда.

– Понимаю и извиняю. И даже немножко горжусь. Не думал, что ты настолько меня боишься… прости… опасаешься.

– Шутник и балагур. Приятно будет работать вместе с тобой.

– Считаешь, что за две четверти часа мое бедное сердце настолько размякнет от дружеских чувств к тебе?

– Нет. Для начала попробую сыграть на твоей жадности. Ты же как-никак торговец. Ну, по крайней мере, называешься им.

– Ты будешь смеяться, Габриель, но я и в самом деле торговец. Ни на какой официальной службе не состою. Вольная птица.

– Был. И в чем же твой торговый интерес в этой сомнительной афере? Не думай – это не допрос. Мне просто интересно, чем тебя смог заинтересовать нищий королек Ингвар? И уж тем более непонятно что может связывать тебя с его беспутным сыночком?

– Оставим эту тему для допроса, если не возражаешь. Как ты справедливо заметил, нам действительно некуда торопиться.

– Гонверт, – в ясных глазах эльфа промелькнуло легкое беспокойство, – поверь, что для тебя будет гораздо лучше, и в первую очередь для тебя, если мы придем к мировому соглашению до того, как вернутся мои «бегуны». В этом случае я гарантирую тебе, что лично буду заниматься тобой и смогу предложить тебе очень достойные условия работы. Поверь…

– Не сможешь, – сочувственно глядя в глаза Габриелю, прервал его речь человек, – не хочу тебя расстраивать, но все это время ты разговариваешь с иллюзией. Еще более качественной, чем та – первая. Настоящий Гонверт в эту саму минуту… ага..уже переправился через высохшее русло реки, отвязав одну из лошадей, за которыми ты остался присматривать. Если бы ты не был так увлечен нашей беседой, ты бы смог услышать стук копыт. Хотя их обмотали тряпьем.

– Что ты несешь? – рявкнул Габриель. От его недавней предупредительности не осталось и следа, – говорящая рассуждающая иллюзия? Каждый, кто знаком с основами магии скажет тебе, что это невозможно!

– Ага. Скажет. Причем, каждый, – Гонверт зевнул, – тогда пристрели меня. А еще лучше пересчитай лошадей за спиной.

Габриель быстро повернул голову назад. Короткий взмах рукой – и с тихим свистом его шею обвил тонкий шнур, утяжеленный небольшим металлическим шариком. Габриель зарычал и даже успел выстрелить, хоть и наугад. Рычание почти сразу же перешло в хрип, глаза его неестественно выпучились, красивое бледное лицо покраснело, затем побагровело. Он изо всех сил пытался сорвать с шеи смертоносную удавку.

Не стоял на месте и Гонверт. Упал на одно колено, уходя с линии стрельбы, стремительно прыгнул вперед, сбил с ног эльфа, сорвал с него кожаный пояс, скрутил им руки у него за спиной, потом ослабил узел на шее Габриеля. Тот с хрипом втянул в себя долгожданный глоток воздуха и зашелся в приступе сухого кашля. Гонверт легонько стукнул его по шее ребром ладони, отчего тот кашлять перестал и немедленно уткнулся головой в ярко-зеленую траву.

Вся эта процедура – от поворота головы до ее бесславного приземления заняла меньше минуты. Еще около того понадобилось на то, чтобы собрать и сложить в кисет только что высыпанные из него амулеты. Откуда-то издалека доносились сухие щелчки арбалетных выстрелов и крики, полные ярости. Очень скоро Гонверт скрылся совсем в другом направлении.

– Лекаря!

На церемониальной площадке, в святая святых культа Великой, было, что называется негде упасть яблоку. Когда тан, выронив Кубок, бросился вперед чтобы подхватить принцессу на руки, следом за ним как по команде ринулись многочисленные приглашенные. Опешившие служители были немедленно и без всякой почтительности оттеснены к самому краю, где они сбились в стайку и теперь изо всех сил вытягивали шеи, пытаясь разглядеть что-нибудь за широкими спинами гостей. Задние ряды напирали на передние, сжимая и без того небольшой клочок пространства, где тан на коленях стоял возле потерявшей сознание дочери.

– Немедленно очистить площадку! Лекаря! Принцессе плохо! Расступитесь! Дайте воздуха! – разноголосо взывали все подряд, причем совершенно напрасно – напор взволнованной разгоряченной толпы становился все сильнее. Отчаянно ругался танет Ваальдиэль, требуя, чтобы его немедленно пропустили «к обожаемой невесте», недовольно кряхтели стиснутые со всех сторон вельможи, первыми бросившиеся на площадку.

– Молчать!

Совсем немного времени понадобилось тану для того чтобы из безутешного отца вновь превратиться в могущественного властелина, привыкшего повелевать. И привыкшего к тому, что приказы его выполняются беспрекословно и немедленно.