Антон Фирсов - Грань. Сборник повестей

– Значит, это правда, – констатировал он, и, подойдя к дивану, аккуратно расправил на нем наряд, – я, признаться, не хотел этому верить. Не каждый день тебе в разгар праздничного пира сообщают, что родная дочь нарушает твою отцовскую волю. Проклятье! – взорвался он, – да я скорее был бы готов допустить, что мой первый министр воткнет мне в зад вилку прямо во время коронации!

– Папочка, не будь занудой, – поморщилась девушка и перестала причесываться, – я тебе каждый день на протяжении подготовки к твоему грандиозному пиршеству повторяла одну и ту же фразу. Хочешь, я ее снова повторю?

– Дочь, – тан успокоительно поднял вверх руки, – я обещаю тебе, более того, я даю тебе слово, страшную клятву, что хочешь… – завтра, – я повторяю – завтра, – он слегка повысил голос, увидев, что девушка презрительно сморщила носик – мы обсудим с тобой создавшуюся ситуацию и обязательно примем решение, которое устроит всех нас. При этом я обещаю тебе – твое мнение будет услышано и учтено. Но сейчас – пойми – так надо. Рассветет примерно через час. К этому времени ты должна быть готова.

– Блаблаблаблабла… – принцесса поднялась с кушетки и подошла к отцу. Ростом она едва достигала ему до плеча, но, тем не менее, старалась глядеть на него, как равная, – ты слишком много времени проводишь в Совете, отец, – горько сказал она, – попробуй сам понять то, что сейчас сказал мне. А когда поймешь – то наверняка не удивишься тому, что мой ответ – нет. Я не стану женой ни одного из этих высокомерных пафосных павлинов, которых ты прочишь мне в мужья. И ты поклянешься мне в этом, – твердо закончила она, – здесь и сейчас. Перед лицом твоих подданных. Иначе сделка не состоится. Я не приму участие в церемонии – и прекратим этот бесполезный спор.

– Девчонка, – рявкнул тан, – да любая из твоих безмозглых подружек будет рада удостоиться такой высокой чести. Я уж не говорю о желании нацепить на себя это платье – оно написано на их физиономиях.

– Так чего ты ждешь? – холодно спросила дочь и вернулась к зеркалу, – предложи им хоть сейчас. Но прежде проконсультируйся у Тиеднеля – не будет ли в этом случае какой—нибудь неожиданности для Старшей Расы. Скажем, как насчет десяти лет неурожаев? Или нашествия саранчи? Кто знает? Природа полна тайн.

– Тиеднель, – понимающе кивнул головой тан, – старый барсук. Проклинаю тот день, когда пригрел в своем замке этого ядовитого змея. Так – то он отплатил мне за гостеприимство – настраивая против меня собственную дочь.

– Не оскорбляй Тиеднеля, – принцесса отложила гребень и сердито глянула на отца, – оскорбляя его ты оскорбляешь Великую. Причем в день Ее Рождения. Тебя слишком увлекли политические альянсы, отец. Создавая вокруг себя щит самоизоляции, ты ничего не выиграешь. Время изменилось, отец. Генрих тоже считает, что…

Сказала и тут же прикусила губу, поняв, что сболтнула лишнее.

Повисшее молчание нарушил тан Фильериаль.

– Оставьте нас, – не глядя на фрейлин, приказал он.

Затем, когда шуршание их платьев замерло за дверью, он громко хлопнул в ладоши. В комнату немедленно вошел один из сопровождавших его эльфов.

– Немедленно вернитесь в Большой Зал, – ровно произнес тан, не отрывая глаз от принцессы, – церемония отложится на час. Мой приказ – сделать вид, что это запланировано и предусмотрено. Развлеките гостей так, чтобы у них не появились в голове дурные мысли на этот счет.

– Но, светлейший тан, – поперхнулся придворный, – скоро рассветет и как я…

– Мне совершенно на это наплевать, – еще более ровно перебил его тан, – останови солнце или проскачи по столам на одной ножке, предварительно сняв для удобства штаны. Можешь даже отравить их всех на крайний случай – но чтоб никто ничего не заметил. Я хочу поговорить со своей дочерью.

Вельможа, поклонившись, исчез за дверью.

– Итак, – тан поднял одно из легких почти невесомых кресел и пододвинул его к зеркалу, возле которого сидела притихшая принцесса, – что же там считает Генрих? И самое главное – кто он, этот загадочный Генрих?

Среди архитектурных особенностей, присущих эльфам, была одна вызывающая у военачальников того крайне неспокойного времени недоумение, граничащее с раздражением. В эпоху мелких войн и большого строительства, они (эльфы) не окружали свои замки ни высокими крепостными стенами, ни глубоким рвом, который при необходимости можно было бы заполнить водой. Этим эльфы лишний раз хотели продемонстрировать прочим расам, что нападения они не боятся, и что в их рукавах найдется место для достаточного количества козырей, чтобы провалить любую направленную на них военную агрессию. Кроме того, эльфы не уничтожали без особой на то необходимости ни одно из растущих возле замка деревьев. Каким образом им удавалось проводить масштабные строительные работы и организовывать доставку материалов – оставалось тайной за семью печатями, которой эльфы делиться не спешили. Но факт оставался фактом – эльфийские замки казались, будто выросшими среди леса, подобно одному из окружавших их вековых дубов или елей. Стэльвааль являлся единственным исключением среди прочего, кстати сказать, весьма незначительного числа эльфийских замков. Потому что справедливо именовался ключом ко всей торговле между людьми, гномами, низушками и эльфами, возникшей еще в Эпоху Переселения. И получившей бурное развитие после постройки Северного Торгового Тракта, связавшего плодородные земли южных эльфов из Кланов Золотого Поля, Цветущих Долин и Белого Клевера с богатыми рудами и серебром Сверкающими Горами, у подножия которых издревле селились племена гномов – рудознатцев. Устройство огромного по тем меркам ярмарочного комплекса потребовало больше свободного пространства вокруг замка. Взвесив все возможные за и против, отец нынешнего тана без колебаний уничтожил значительную часть вековых дубов, примыкавшую к купеческому тракту. Немногочисленную группу недовольных он красиво развесил на ветвях нетронутых деревьев, явив, таким образом, наглядный пример того, что леса в его владениях еще вполне достаточно. Ко времени описываемых событий Стэльвааль южной своей стороной был обращен к широкому полю, примыкавшему к дороге, вымощенной камнем, а северная его сторона целиком скрывалась в лесу, больше напоминавшему своей чистотой и ухоженностью дворцовый парк.

Молодой эльф, назначенный в караул к северной аллее на время празднования, отчаянно скучал. Это был его первый год служения в дворцовой охране и в течение него он завидным постоянством нес дежурства во время всех мыслимых и немыслимых праздников. В то время как его старшие товарищи, сочувственно похлопав его по плечу, отправлялись веселиться.