Антон Фирсов - Грань. Сборник повестей

Ну что ж? Жизнь сама по себе вещь ужасно несправедливая и утешало лишь одно – через два года, после нового набора в Дворцовую Стражу, он сможет наверстать эти безнадежно загубленные ночи. Пусть другие торчат в одиночестве под ночным небом, кутаясь в теплый плащ от прохладного ночного ветра. Он в это время будет пить сладкое цветочное вино или крепкое пиво, сваренное низушками по древним рецептам гномов. Он будет обнимать податливых красавиц, неравнодушным к гвардейцам тана, и рассказывать им…

Две тени, закутанные в точно такие же, как у него темные гвардейские плащи неожиданно выросли шагах в десяти от него. Приветливо махнув ему рукой, незнакомцы уверенно зашагали прямо к стене замка.

– Kej noome? – окликнул их стражник, вглядываясь в ночную тьму, ставшую перед рассветом чуть более размытой, – Lew napoj saa tan, s?

– Suut eve, – крикнул он уже громче, видя, что пришельцы никак не отреагировали на его окрик, – Suut! – и он, скинув наземь плащ, выхватил меч из ножен.

Незнакомцы остановились и как по команде поглядели друг на друга.

– Noome napoj saa tan, – властным голосом ответил один из них – слегка выше ростом и шире в плечах, – kew lere vaal. Vivaa, kneil, – неизвестный одобрительно кивнул головой, и двинулся навстречу солдату.

«Так это проверка», – с облегчением подумал молодой эльф, – «проверка, которую я выдержал с честью. Проверка, о которой наверняка будет завтра же доложено начальнику Дворцовой стражи, а может статься и самому тану! Теперь главное – закрепить это хорошее впечатление и довести начатое до конца. Стоп! Ах, я глупец! Забыл про пароль!

– Lew, – почтительно произнес он, опуская меч.

– Lew? – удивился проверяющий, которому к тому времени осталось до солдата всего два шага, – а… Lew..

И сделал рукой небрежный едва уловимый жест.

Эльф, нелепо взмахнув руками, рухнул за землю. Из его переносицы торчал металлический диск с зазубренными краями.

– Глупец, – прошипел второй незнакомец, все это время остававшийся в тени, – его хватятся, а здесь даже некуда спрятать эту падаль.

– Не беспокойтесь, высокий принц, – почтительно ответил первый, – до смены караула еще час с четвертью. Времени у нас более чем достаточно. Если мы не будем мешкать…

– Так чего же ты тогда застыл, как пень, – нетерпеливо оборвал его тот, кого назвали принцем, – ищи эту хренову дверь.

– Еще мгновение, высокий принц, – все с той же почтительностью ответил лже проверяющий и сделал над телом убитого несложный пасс рукой. Тело заколебалось в предрассветных сумерках и исчезло. – Я уже иду.

Он быстрым шагом подошел к стене и начал водить по ней руками, отыскивая только ему одному известные признаки. Через минуту таких поисков стена неожиданно поддалась и ее часть плавно ушла внутрь, открывая узкий проход. Впрочем, достаточно широкий для того, чтобы попасть внутрь.

В своих покоях, уткнувшись лицом в отцовское плечо, горько плакала принцесса.

– Но если бы я только знала, папочка… я плохая дочь… я думала, что тебе нет никакого дела до моего мнения… прости меня… прости… – через всхлипывания, бормотала она, – ты самый лучший папочка на свете.

– Дочь, девочка моя, – ласково отвечал ей тан, нежно поглаживая по волосам, – все, что я делал и делаю, имеет только одну цель – сделать тебя счастливой. Тебе нужно было сразу мне все объяснить, глупенькая. Ну, разве же я настолько бессердечный, чтобы заставить тебя страдать? Ну-ну, – он аккуратно обхватил ладонями ее щеки, – хватит плакать. Все главное уже сказано. Я рад, что ты нашла свое счастье, пусть даже и не совсем обычным способом. Ну, а теперь, надо подумать и об этой толпе бездельников, собравшихся со всех сторон света, чтобы увидеть таинство рождения Великой. Не будем лишать их этого зрелища, да милая? Пусть тебе помогут одеться – у нас совсем мало времени.

И еще раз, поцеловав заплаканные глаза дочери, он быстро направился к дверям. Уже взявшись за дверную ручку, он вдруг остановился и обернувшись добавил: – Ну, а Кубок счастья поднеси… – он на минуту задумался, – да хоть Ваальдиэлю. Подсластим пилюлю твоему бывшему поклоннику, – он заговорщически подмигнул дочери, и вышел, а принцесса, радостно взвизгнув, позвонила в маленький серебряный колокольчик, стоящий на трюмо.

Закрыв за собой дверь в покои принцессы, тан замер, не двигаясь и почти не дыша. Выражение его лица было в тот миг настолько свирепым, что один из вельмож, ожидавших его возвращения, несмело осведомился все ли с ним в порядке?

– Со мной? – тан повернул голову, и придворный попятился назад под его взбешенным взглядом, – моя единственная дочь потеряла голову от любви к самому ублюдочному представителю самой ублюдочной расы на земле. Со мной НЕ ВСЕ в порядке. Со мной ДАЛЕКО НЕ ВСЕ в порядке.

Он зашагал по коридору, на ходу отдавая приказания и распоряжения. Уверенно и небрежно. После очередного приказания, кто-то из придворных немедленно исчезал среди многочисленных поворотов и лестниц – исполнять приказ.

– Тиеднеля я хочу видеть немедленно. Разыщите его, где хотите и доставьте в Большой Зал.

– Усилить караулы вокруг дворца.

– Перекрыть тракт и запретить выезд из владений без моего личного дозволения. Официальная причина – слухи о чуме, возникшей на наших южных границах.

– Всех людей, прибывших на праздник собрать и запереть в Башне Вопросов. И сделать это, – тан впервые остановился и обвел глазами всех присутствующих, – как можно быстрее и как можно деликатней. ОН здесь, – уверенно добавил он, – это совершенно очевидно. ОН здесь. Здесь он и останется.

По устойчивому мнению, Верховный Хранитель Традиций должен был обладать внешностью не менее традиционной. Иными словами, к этой должности должен был прилагаться соответствующий внешний облик. Не говоря уже о соответствующем внутреннем содержании. Хранитель Традиций Тиеднель всем своим внешним видом ниспровергал все сложившиеся представления о своем статусе.

– Если бы я когда-нибудь захотел бы описать, КАК НЕ ДОЛЖЕН выглядеть Верховный Хранитель, – заметил как-то один известный живописец – портретист, приглашенный ко двору написать портрет принцессы в тринадцатый день ее рождения, – я бы с удовольствием попросил позировать мне именно Тиеднеля.

Ибо ни длинной седой бородой, ни роскошными белоснежными волосами, он не обладал. А ростом едва достигал пояса иных высокорослых эльфов. Потому что был… низушком.

История его появления в Золотых Полях сама по себе весьма примечательна и достойна изложения. Рассказывали, что однажды прежний Хранитель, прилюдно распекая не слишком смышленого воспитанника, в сердцах объявил, что «более никчемного создания тупостью подобного ослу, а упрямством и вовсе того превосходящего ему не доводилось видеть несмотря на свои довольно преклонные годы». И что он готов взять на обучение первого встречного, нежели продолжать бесплодный попытки вдолбить малую толику знаний в эту негодную ошибку природы. Рассказывали также, что после этих слов перед разгневанным Хранителем, будто из под земли возник босоногий оборванный низушок, объявивший о себе, что он и есть тот самый первый встречный, о котором толковал старец. Иные добавляли к рассказу, что при этих словах, дескать, прогремел раскат грома, хоть небо было ясным и без всякого намека не то что бы на тучу, а на простое облачко.