Коллектив авторов - Номинанты Московской премии – 2019. Хрестоматия. Проза и поэзия участников Московской международной книжной выставки-ярмарки

Но будет всё скорее иначе –
В падении воспылав чувством, не изведанным ещё,
Вы отдадитесь ему до полного распада,
Дойдёте от скромного греха до крайнего разврата,
И это отклонение ускорит ваше тление,
Сгорите в этой атмосфере до пепла, до праха,
Осыпаясь во чрево ада, где не спасёт
Ни исповедь, ни покаяние и ни плаха…
В любви сгореть до пепла – вот участь дьяволицы,
Коей тебя за связь, за близость нарекут,
Твой образ будут видеть в сполохах зарницы,
Твоим именем штормы, цунами иль тайфуны назовут
За силу, за страсть, за дьявольский огонь
Вашей необычной, но случившейся любви…

Или, может, ты, коснувшись запределья,
Всё увидев, осознав –
Что есть (?) любовь на самом деле, –
Есть добро и милосердие кроме всех причастий зла,
Ты изменишь то падение: павших звёзд, свечей сотлевших,
Двух чёрных душ…
В новобрачном нетерпенье
Ты услышишь: «Ты – жена мне, я – твой муж».
По-обычному, земному тебя полюбит Он в ответ,
Укроет ангельской заботой, пухом белого крыла,
Вместе быть до гроба в апогее страсти даст обет
И прошепчет в просьбе тихо, дабы никто не слышал,
Чтоб ты сына родила…
Будет так или иначе?
Не узнать нам той любви конец,
Но ведь так и у всех простых, у смертных.
Просто сделай шаг судьбе навстречу,
Может, он есть самый прочный –
Из кругов ада скованный венец…

Кто знает, любил ли дьявол
И будет ли вообще любим?
Кто захочет с ним бок о бок тот путь пройти?
Кроткий или бесконечный, вероятно, обречённый –
В огне любви сгореть до праха.
Без романтики, без слов признаний,
Без уз брака и традиционного обряда,
Просто полюбить, чтобы в итоге осознанно стать частью ада…
Ты готова?
Если да, то ты нам всё расскажешь, став лишь демоном любви…

Я, с пуританским воспитанием,
Сторонилась с презреньем мужчин,
Их избегать с негодованием
Находила тысячу причин.

С ними говорить казалось стыдно,
Выучено было, как урок:
Их вниманье к девушке обидно,
Так как ими движет лишь порок.

Но однажды в середине лета,
Как-то, томик Бунина открыв,
У окна читала до рассвета,
Обо всём на свете позабыв.

И тут увидела, какая
От любви страдающая чувств,
Беззащитная душа мужская,
И мой мир без них уже был пуст.

Во мне открылось сострадание,
Не могла сплеча теперь рубить.
Так изменилось мироздание,
Что способность обрела любить.

Я видела, на что любовь похожа –
На яркий свет, сияющий из глаз.
Что чувствуешь при этом, знаю тоже, –
Как будто в воду входишь первый раз.

Пьянящий страх от сил своих незнанья
Волной накроет или поплывёшь,
А также знаю, что в момент признанья
Вдруг кажется, что вот сейчас умрёшь.

И воскресаешь лишь от поцелуя
В желанье страстном в небо воспарить
И всем богам запеть гимн «Аллилуйя»,
Сумевшим это чудо сотворить.

Я любить разучилась по-русски,
Всё мне слышится нежно: «Je t’aime»,
Но падучей звезды всполох узкий
Зачеркнул наш с тобою Эдем.

Ты – моя невзлетевшая птица,
Всё в России хотел побывать.
Это ж надо французом родиться,
Чтобы так о Руси тосковать.

Теперь видишь из выси небесной,
Как по Москве иду я, скорбя,
Средь веселья кажусь неуместной
И живу, никого не любя.

Ночью к яркой звезде обращаюсь,
Чтоб найти на вопросы ответ,
Словно с душою твоей общаюсь,
Шлёшь из дальних галактик привет.

Вносишь покой в мою ты обитель,
Пред грядущим не страшно ничуть,
Если звёздным лучом небожитель
На планете освещает мне путь.

Концерт на площади Республики
Летом в Париже ночном идёт,
При свечах горящих публики
Юный артист Сопрано поёт.

Парень пел, что лицо – это маска,
За которой не видим мы слёз,
Ровно в полночь смывается краска –
И кончается мир его грёз.

А мне вспомнился вдруг Арлекино,
Что печаль свою прятал за смех,
Франция, Россия, Аргентина –
Чувства одинаковы у всех.

Пугачёва и француз Сопрано
Просят нас друг к другу быть добрей,
Библии ученья и Корана
Из состраданья идут корней.

Говорил писатель Достоевский:
«Мир спасёт от краха красота»,
Только эти песни – довод веский,
Что спасать нас будет доброта.

Гордый профиль склонён к фортепьяно,
Звуки-волны несут в водопад,
Мне и томно, и страшно, и пьяно,
Но нельзя возвратиться назад.

Поднимаюсь на гребне эмоций
И парю в высоте неземной.
Там вдруг мальчик крылатый и босый
Попадает мне в сердце стрелой.

После Шуберта, Баха и Листа,
Опускаясь на землю с небес,
Утонула в глазах пианиста:
То ли бог для меня он, то ль бес.

Стою, замерев в умилении,
Не готова к общенью пока,
На него я смотрю в изумлении,
Так печаль его глаз велика.

Я пойду Марией Магдалиной
За тобой, любовь моя, мой бог!
Станет жизнь легендой и былиной,
А когда устанешь от дорог,

Я омою ноги, как в Писанье,
Мне простишь невольные грехи,
И прочту я на одном дыханье
Посвящённые тебе стихи.