Лина Мур - Последнее обещание плюща

– То есть ты не можешь встретиться с ней из-за меня? – Бросаю на отца напряжённый взгляд.

– Много времени прошло… много так. Айви, да, ты была причиной, почему мы расстались. Но я не виню тебя. Я люблю тебя, ведь я твой отец, и как отец принял решение забрать тебя от них, чтобы оберегать, – моё сердце ломается от этого признания.

– Что? – Шокировано шепчу я, хватаясь за стул, чтобы не рухнуть.

– Ты была очень активным ребёнком, и никто не мог угомонить тебя. У тебя были истерики, а большой город стал хорошим шансом показать тебя узким специалистам. Просто ты была гиперактивной, такое бывает, а мы боялись. Ругались часто. Потеряли веру и надежду. А потом мне поступило приглашение на хорошую работу и должность. Твоя мама отказалась уезжать, мы думали, что это временно, что сможем сохранить семью. Она не могла бросить наших родителей, им требовалась помощь, а я не мог потерять приличную работу и помочь тебе немного угомониться. Ты часто ранилась, падала, получала сотрясение и ломала ноги и руки, потому что не могла сидеть и пяти минут на месте. Я не знаю… может быть, мы ошиблись. Может быть, многое, Айви, но дело всегда было в заботе о наших детях. О тебе. Не вини себя, вини меня, потому что я тайно забрал тебя и оставил записку твоей матери, что со мной тебе будет лучше. Прости меня, Айви, и поезжай к ним. Ты должна узнать женщину, которая сходила с ума без своей дочери, и брата, который до сих пор ждёт тебя дома. Это твой путь, и ты пройдёшь его одна. – Отец поднимается со стула и подходит ко мне. Он ласково проводит ладонью по моей щеке, а я не могу двинуться от шока. Что это всё, чёрт возьми, значит? Почему он врёт мне? Почему обманывает меня, убеждая поехать туда? Почему так требует этого?

– Я просто хочу, чтобы ты была счастливой, доченька. Любимой и счастливой. Я не буду ужинать. Доброй ночи, мой дикий и необузданный плющ. – Он целует меня в лоб и уходит.

Мои ноги дрожат, и я падаю на стул, зарываясь пальцами в волосы. Слёзы катятся по щекам от боли и недостающей любви от матери и брата. Но я буду сильной. Я взрослая. Это будет только один раз, и я получу ответы на все свои вопросы. Если они причинят мне боль или моему папе, то я навсегда вычеркну их из своей жизни и больше никогда не буду вспоминать.

Я дам шанс им. Дам. Но в последний раз.

Принятие такого важного решения, как встретиться с людьми, забывшими о тебе, довольно сложное. Я то была уверена в том, что делаю, а через несколько часов обида вскипала с новой силой, и я отказывалась от намеченного путешествия. Папа никак больше не влиял на меня. Он делал вид, что ничего не случилось, словно того разговора не было и вернулся к написанию новых лекций для летних групп в университете. Груз негодования и отчаяния давил на меня с невероятной силой. Я не могла позвонить даже Пэнзи, чтобы хоть как-то понять, а стоит ли игра свеч? У меня не было его номера телефона, а к папе обращаться не хотелось.

Через неделю мучений я всё же купила билеты на поезд, а затем на автобус до небольшого и провинциального городка «Санни-Хиллс». Ехать на машине долгие часы абсолютно не хотелось, да я и не собиралась задерживаться там. Я дам этим людям только пару дней, чтобы они всё мне рассказали, я сделаю вывод и уеду, чтобы подумать.

Горько усмехнувшись своим мыслям, застёгиваю дорожную сумку и снова проверяю, достаточно ли еды я оставила для отца. Он не любитель готовить. Как только мне исполнилось двенадцать, то я начала сама заботиться о нас с ним. Он забывал о времени, когда изучал какие-то новые исследования эволюции человека и мог совсем не есть, что ухудшало его здоровье. Конечно, оставлять его одного не хочется. С годами он стал сложнее в общении и без меня он просто не сможет. Но он убедил меня, что с ним ничего плохого не случится. Ему как раз привезли новые книги для его оценочного мнения и с ним же ему предстоит выступить на семинаре через месяц, поэтому он будет крайне занят. Просить его ехать со мной было очень глупо. Признаться в том, что я боюсь увидеть мать и брата, тоже. В двадцать пять уже поздно бояться чего-то или рано, как посмотреть. Но уж точно не стоит бояться этих людей, они сами, наверное, меня боятся, ведь знают, сколько претензий у меня накопилось за двадцать лет. Чёрт возьми, двадцать лет! И им стало не всё равно на меня. Поражаюсь их возвышенным надеждам на то, что я рухну в их объятия и буду заверять в глубокой любви, как и в том, что всё хорошо.

Поднимаю солнцезащитные очки, внимательнее всматриваясь в небо. Оно затягивается плотными и грозовыми тучами на горизонте, прямо впереди по нашей извилистой дороге, по которой все пассажиры большого рейсового автобуса едут в разные города. Это был единственный маршрут, который я смогла найти. Городок «Санни-Хиллс» настолько неприметный и неинтересный, что туда никто не едет, кроме меня. Все предпочитают большие города, как и я. Я живу в таком, но вот мрачное небо, словно разрезает дорогу на солнечную сторону и теневую. Мы въезжаем в неё, и я оглядываю зелёные холмы, некоторые из них покрыты туманом, хотя очень жарко на улице. Автобус съезжает в долину, где и располагается моё место назначение. Для меня объявляют остановку, и я нехотя поднимаюсь из кресла. Это просто дорога. Самая обычная дорога рядом с вывеской: «Добро пожаловать в „Санни-Хиллс“. Солнце всегда улыбается каждому гостю» . Поднимаю скептически голову на небо и усмехаюсь.

Ну да, особенно сейчас. Такое ощущение, что вот-вот начнётся тропический ливень. Влажность и духота ударяют по лицу, и я издаю приглушённый стон, спрыгивая на землю. Вся укладка коту под хвост. Я два часа выпрямляла волосы, чтобы они смотрелись презентабельно и сразу же сказали всем о том, что я не полоумная девчонка с копной буйных паразитов на голове, а взрослая женщина, с которой все должны считаться.

За спиной закрываются двери автобуса, и я едва успеваю отскочить от него, как он срывается с места. Из-под колёс летит мелкий гравий, а я, как дура, прыгаю на месте, чтобы он не поранил мои обнажённые ноги. Стоило надеть брюки, а не классические белые шорты и туфли на танкетке. Но я хотела выглядеть хорошо. Очень хорошо, чтобы утереть нос всем, кто на меня посмотрит. Как бы сказать своим видом: «Я живу прекрасно без вас» . Но сейчас, сдувая вновь завившуюся прядь и покрываясь потом от влажности, отчего моя блузка прилипает к телу, а колье из жемчуга душит меня, я уже ненавижу этот город и эту минуту.

Оглядываюсь по сторонам и не замечаю машины Пэнзи. Я даже понятия не имею, будут ли меня встречать. Отец отправил письмо по почте, вместо электронного, но оно должно было уже дойти. Надеюсь. Очень на это надеюсь. У меня нет адреса. Нет никакой информации, и я очень сильно злюсь на себя, что, вообще, припёрлась сюда.