Нина Заря-Абрамович - Дневник Магдалины, найденный дворником Мишей. Роман в рассказах

Цифры превышали допустимые законом нормы излучения в несколько раз! В моей квартире в полтора раза. У Светки в два раза. У Гоши Хомейко в четыре.

Когда Гоша взглянул на протокол измерения в своей квартире, то застыл, как комар в янтаре.

В наших квартирах жило электромагнитное поле. Без нашего на то разрешения. И оно зашкаливало. Председатель получает деньги. А мы излучение!

– Я по судам бегать не буду! – Говорит Светка и многозначительно смотрит на меня.

Когда жизнь заходит в тупик, надо что-то менять. Может, со шкафом разобраться? Надоел мне его розовый цвет. Шкаф – это тоже персонаж! И, как настоящий персонаж, он должен развиваться.

Короче! Перекрасила я шкаф в белый цвет.

Стиль прованс! Дух простоты и уюта… Средиземное море, юг Франции…

Холл преобразился. Стало светло, воздушно. В душе моей сразу солнце поднялось. Заколосились синие лавандовые поля. Книжки в шкафу засияли. Чехов, Довлатов, Улицкая, Виктория Токарева очумело потянули носами невиданный в здешних местах аромат…

И так стало радостно!

Заходит Светка-соседка, столбенеет.

– Что ты сделала с мебелью?

– Как что? Стиль прованс! – горжусь я.

– Не-е-е-т. Это совсем не прованс.– железным тоном говорит Светка. – Прованс не такой, я по телеку видела, знаю.

– Да, ладно тебе! Эксперт по провансу! Главное, я считаю, что у меня прованс!

– Это ты так считаешь! – ухмыляется Светка. И уходит, обиженная. На целый месяц. Ни на кофе с молоком, ни на чай с мелисой, за все это время она не является. Буд то бы мы и не соседи!

А сегодня утром звонок. Светка.

– Привет! Во сколько наша бухгалтер Ворушкина принимает, ты не знаешь?

– Знаю… Как дела, вообще? Заходи, на чай…

Вскоре Светка появляется в холле с подносом. На подносе угощения. На мой шкаф в стиле прованс она даже не глядит. Игнорирует. Сразу проходит в кухню.

Мы пьем чай, наперебой рассказываем друг другу новости, накопленные за месяц.

Через час Светка встает из-за стола, домой собирается. Но в холле она тормозит, подходит к моему обновленному белому шкафу, придирчиво на него смотрит… и говорит.

– Не-е-е-т, совсем не прованс!

– Много ты понимаешь, эксперт по провансу!…

…Через месяц соседка мне позвонит, я знаю точно!

А я – то думаю, почему я через день скорую себе вызываю? Давление и голова раскалывается! – возмущается Гоша Хомейко.– Все! Я буду судиться! Я этого подлеца Черняева до трусов раздену. Он мне выплатит моральный ущерб! Ты говорила, что у тебя есть Устав ОСМД. Принеси мне. Встретимся во дворе. Я сделаю тут же копию и тебе отдам.

Я дала согласие принести Гоше Устав ОСМД и покинула его самую нехорошую, электро-магнитную квартиру.

В лифте разговорилась с соседом Андреем. Об антеннах и излучении. Андрей равнодушно выслушал и говорит.

– Ерунда! Они же на крыше. У меня на Оболони друг живет. С семьей и двумя маленькими детьми. А у них за стенкой, в арендованной квартире, операторы установили базовые станции. Друг жил семь лет и даже не предполагал, что за стеной его спальни эти реакторы.

Я взяла из шкафа, в стиле прованс, Устав и съехала с лифта.

Звоню Гоше Хомейко, что бы вышел во двор. Гоша является. В одних трусах телесного цвета. Видать, электромагнитное излучение конкретно действует на голову! Это он в лифте, с последнего этажа, в таком ярком виде съезжал. Народ на улице, с опаской глядя на подозрительного Гошу, плыл мимо.

Я отдаю Гоше Устав и прошу быстро сделать копию. Сама сажусь на лавочку и жду. Я ждала час, потом полтора… Гоша так и не вышел.

Я долго ему звонила. Гоша брал трубку через раз и кричал в нее, что он теперь председателя Черняева оставит без трусов. И что Устав он забирает себе. Он ему больше нужен, чем мне. Когда же я призывала его к совести, Гоша обрушивался на меня брутальными словами, которые приводить здесь не законно и не обязательно. И бросал трубку.

Гении они такие. С прибабахами.

Теперь у меня нет устава ОСМД.

А в Киеве еще много солнца! Желто-красно-зеленых деревьев. Молоденьких мамочек, с колясками, в парке на Виноградаре. И маньяков в длинных плащах. За елочками. И визга нежных барышень, наскочивших на этих чудаков в плащах.

Бабино лето… Мы с Люськой в этом парке. Лежим под дубом. Смотрим в небо. День тааакой синеглазый!

Шорох. Треск ломающихся веток. Может, лось приблудился? Глядь, а это эксгибиционист собственной персоной. И такой приличный, я вам скажу… Очки у него «TOM FORD» в золотисто-коричневой оправе «авиатор», примерно… за 6 тыс. гр.

Верно, чувак обычный офисный менеджер. А здесь, по лесу бегать – его хобби.

Мы с Люськой равнодушно смотрим на мужчину с распахнутым, как у супермена, плащом. И не спешим визжать. Я целюсь в него камерой телефона.

– Ой! А я яйца забыла купить для министерского салата.– громко говорит Люська.

Наш Бетмен тут же запахнулся и испарился.

– Я не слышала про женщин-эксгибиционисток. Этим страдают в основном мужики! -говорю я. Известно, что даже Пушкин так развлекался! По ночной Одессе гонял на тройке в распахнутом плаще.

– Да, не надо! Жизнь и дам толкает на это. – откровенничает Люська.– У моей дочки, еще на днях, был воздыхатель. Славик. Парень из соседнего дома. Он и ее задолбал и меня. Звонит и звонит бесконечно. В дверь квартиры. Дочки нет дома, на море укатила. И я дома не одна. У меня Жорик-Правосек. А тут кто-то звонит в дверь. Точно Славик. Чувствую, что это он. Кто еще может так настойчиво давить на кнопку звонка! Мой Жора Правосек занервничал. И у меня все настроение сдулось. А этот долб… все долбит и долбит на кнопку.

Ну, тут уж я не выдержала! Дверь, как плащ распахну…

– На-а-а тебе!

И в дверном проеме застыла. В чем мать родила.

Славик взвизгнул. Руками глаза закрыл. Больше он к нам в квартиру не являлся.

– Ой! Славика жалко!

– Да, мне дочка только спасибо сказала. Правда, потом меня эксгибиционисткой долго называла… оправдывается Люська.

Я надеваю соломенную шляпку с цветочком на боку. Поправляю на плечах завитки медово-пшеничных локонов. Крашу губы розовым перламутром. И выхожу на улицу. А там буйство весны! Абрикосовые деревья в детском саду, что у нас во дворе, все в белых цветах. Значит, снова, когда созреют абрикосы, сторож детского сада Толик тщательно соберет их в корзины. И директриса садика Ольга Петровна наварит себе абрикосового варенья. И жена Толика тоже закрутит на зиму банки из золотистой ягоды. По крайней мере, Кирюша, внук Светки-соседки, который ходит в этот садик, как на работу, честно сказал, что абрикосов детям не дают.