Марина Лазарева - Ушедшие в никуда

Юнус не ожидал этих слов. Ему казалось, что он довольно заплатил, чтобы стать торговцем. Муса вновь перехватил его взгляд и словно прочитал взволнованные мысли Юнуса.

– То, что ты сделал, приняв ислам, было платой муфтию за капитал, который он дал тебе. Но все это устроили мы. И мы тоже просим тебя о некотором одолжении. Мы думаем, это будет не обременительно для тебя. Ты всего лишь будешь брать то, что мы тебе дадим, и отдавать тому, кому скажем. И от тех уважаемых будешь привозить нам то, что они с тобой передадут для нас. Вот и все. Сразу, как прибудешь в ал-Син, найди человека по имени Фахретдин и отдай ему вот это. – Муса вложил в руки Микаэля небольшой сверток. – Ни о чем не беспокойся. Мы найдем тебя везде.

Юнус настороженно посмотрел на своих знакомых. Но теперь он полностью был в их власти.

На рассвете от западной окраины рынка отходил в ал-Син торговый караван. С ним в свое первое торговое путешествие отправлялся и Юнус.

Муса и Исраил провожали взглядами груженные тюками спины верблюдов. Как только караван скрылся из виду, улыбаясь, они переглянулись меж собой:

– Все сделано как нельзя лучше, Махмуд.

– Ты прав, Муравия. Эмир будет доволен, пора и нам возвращаться в Мавераннахр.

Микаэль не находил себе места. Прошло уже несколько дней, как Юнус ушел из дома и не вернулся. Когда землю накрыли сумерки, в сердце Микаэля поселилась первая тревога. В эту ночь обитателям юрты не спалось. Микаэль то прислушивался к лаю собак, то мерещились ему еле уловимые шаги. Но через некоторое время собаки, поперхнувшись, стихали, а мнимые шаги растворялись в ночной иллюзорности.

Наутро, едва забрезжил рассвет, Микаэль отправился на поиски брата. Он обошел весь рынок, заглянул в каждую юрту, побывал в синагоге, расспрашивал о брате всех знакомых и незнакомых, но никто не встречал Юнуса. Может, он утонул в Итили и полноводное течение унесло его тело далеко от города? Может, люди, промышляющие разбоем, лишили его жизни? Но он небогат, и всяк видит, что взять у него нечего. Так что же случилось? Груз потери лег Микаэлю на плечи. Но дни шли, и ему нужно было обеспечивать жизнь себе и младшим сестрам. Поэтому каждое утро он катил на рынок грохочущую скрипучую тележку со свежеиспеченными лавашами. Погруженный в свои невеселые мысли, он мало кого видел вокруг.

Утром, удрученный раздумьями, Микаэль прошел мимо хижины Амины, забыв занести ей хлеб, и теперь, отложив на дно тележки пару самых больших лепешек, решил зайти к ней на обратном пути. Девушка встретила его встревоженно. В ее глазах читалась обеспокоенность и что-то еще, чего Микаэль никак не мог разгадать. У Микаэля сжалось сердце. Последнее время судьба обрушивала удар за ударом, и ему уже стало казаться, что эти удары нескончаемы.

– Почему ты смотришь на меня так настороженно, Амина? – спросил Микаэль. – Или мне кажется? Я теперь во всем вижу плохое…

Отец Амины был на службе во дворце малика Вениамина, и Амина пригласила юношу в дом. Она усадила его перед собой:

– Утром мой отец ходил к западным воротам рынка. Он встречался там со знакомым караванщиком, что сегодня с караваном уже отправился в ал-Син. Он видел там Юнуса.

На Микаэля словно горячий ливень обрушился стеной, обжигая жгучими струями лицо, проникая в самое сердце. Жив! А может, отец Амины ошибся? Разве мог его брат покинуть близких людей, не обмолвившись ни единым словом?! Что помешало ему прийти домой и рассказать обо всем? Мысли Микаэля метались от догадки к догадке.

Забыв проститься с Аминой, Микаэль возвращался домой, не зная, что ему делать, у кого искать поддержки. В его сердце в один клубок сплелись радость, что Юнус жив, и сомнения – правда ли это, подспудная обида на брата и желание увидеть его.

Ноги, привыкшие к утомительной постоянной ходьбе в поисках Юнуса, теперь вели его к западным воротам рынка.

Умерив базарную суету, вечер обезлюдил рыночную площадь. Только запоздалые торговцы и торговки собирали свой нехитрый скарб. Юноша подошел к воротам. Его встретила лишь непривычная для базарной жизни тишина. И за воротами Микаэль не нашел никого, лишь закатное солнце красило своими тусклыми лучами городские стены да постанывал ветер, застревая в щелях воротных досок. В этом угнетающем безлюдье витал дух утраты. Микаэль отрешенно смотрел на уходящую за окоем дорогу. Ему казалось, что вечно убегающий горизонт отнял у него брата навсегда.

Летит время перелетной птицей, и каждый взмах ее крыл уносит в безвозвратность былое. Еще вчера достославный Рюрик вверил Олегу правление Русью за малого сына своего Игоря. Еще вчера многие мечты Олеговы не давали покоя его буйной голове и отважному сердцу. Но взмах крыла птицы-времени, и покорилось дружине Олеговой великое множество новгородцев, кривичей, веси, мери, чуди. И страны Днепровские, и Смоленск, и Любеч покорились ему. Еще взмах, и Олег, обагренный кровью Аскольда и Дира, победителем вошел в Киев-град. Вошел и утвердил: «Да будет Киев матерью городов русских!» Еще не один раз взмахнет крылом птица-время, прежде чем обретут прочную связь меж собой живущие в обширных росских владениях многочисленные племена, когда устремит князь Олег взор свой к берегам реки Припяти и освободит от власти козар Днепровских Северян, земли Витебские и Черниговские.

Летит птица. Крепнет сила Олегова, растет войско княжеское. Покоряются Олегу берега Днестра и Буга. Но и это не вдосталь неуемному в желаниях своих Олегу. Богатый Царьград не дает покоя князю. Поход затеял он на столицу греческую. Многие отважные воины в дружине его. И счету им – не меряно.

И великий поход на Византию, и победный щит на воротах Константинополя – все сокрылось под крылом птицы-времени. Лишь имя «Вещий», что дал народ князю Олегу, воспарило над суетой, утвердившись в веках, да письменный договор русских с греками, оставшийся в летописях на веки вечные, показал миру, что русские имеют свои законы и «знают святость чести».

Тридцать три раза взмахнула крылом птица-время и унесла с собой в безвозвратность тридцать три года княжения Олега. Лишь в глубокой старости настигла князя смерть. Тогда княжить стал приемный сын его – Игорь. Славные дела Олега остались в сердцах и устах любившего его народа, да в летописях, в коих записан каждый взмах могучих крыл птицы-времени. Дружина же княжеская, созванная из варягов, пришедших на Русь, дабы участвовать в завоеваниях, в надежде обогатиться, за ненадобностью была распущена. Оставшись без княжьего надзору, разбрелась она по свету многими разбойничьими бандами. И гуляли теперь эти банды по земле, устрашая опустошительными набегами народы. Их влекли мирные прибрежные страны Гирканского моря.