Татьяна Бодрова - Рыжая, рыжая

Еще он выяснил, что появлялся этот дар у рыжих красавиц где – то лет в пятнадцать, расцветал к тридцати годам, постепенно ослабевал к пятидесяти, а вот в каком возрасте исчезал и исчезал ли вообще, ему установить не удалось.

Три дочери супругов Лучниковых красавицами, к сожалению, не получились, пошли в родню Ивана Николаевича: были коренастыми, кареглазыми и слегка мужеподобными. Пожалуй, только младшая Верочка, была чуточку изящнее и миловиднее старших сестер. Родители сначала горевали, глядя на своих, обделенных красотой, девочек, но после открытия Иваном Николаевичем тех роковых генетических закономерностей, даже радовались, что жуткий дар миновал дочек и, по всей вероятности, уже не достанется ни внучкам, ни правнучкам, развеется без следа во времени и в пространстве, сотрется на каких − то там хромосомах. Все девочки очень хорошо учились, были покладистыми и трудолюбивыми. От старших дочерей бабушка и дед имели внука и двух внучек, и внучки, слава Богу, не были ни рыжими, ни синеглазыми.

На заре перестройки вышла замуж и слегка засидевшаяся в девицах младшенькая, отцовская любимица, ласковая и тихая Верочка. Ее суженый, Дима Шестаков, работал инструктором городского комитета ВЛКСМ, сама Верочка преподавала в школе английский язык. Через год после свадьбы в молодой семье родилась дочка. Назвали ее Людмилой, в честь покойной матери папы – Димы.

Молодые жили вместе с родителями Веры в большой трехкомнатной квартире. Зоя Павловна и Иван Николаевич с нетерпением ждали выписки дочери из родильного дома. Так уж распорядилась судьба, что старшие дочери жили в других городах, и детские голоса звенели в их квартире редко, только во время недолгих отпусков.

С трепетом развернула бабушка толстое ватное одеяло. Малышка спала крепким сном. − Глазки какого цвета? − нетерпеливо спросил Иван Николаевич. – Голубые, как у Димы, – ответила Верочка.

– Как у Димы, думаешь? – недоверчиво переспросил дед. – А волосы?

– Да я и не видела толком, их в родильном доме с головой пеленают, − ответила Вера, чуть заметно улыбнувшись. Она сразу догадалась, куда клонит дедушка − исследователь. Бабушка сняла чепчик, детская головка была совершенно лысой, даже слегка блестела.

− Удовлетворил любопытство, дедуля? −насмешливо спросила Вера. −Пока нет, но сейчас удовлетворю, − ответил Иван Николаевич и поднес к голове внучки большую старинную пятикратную лупу.

−Как чувствовал, −произнес он убитым голосом. − Рыжоня

− А что в этом плохого? – спросил с обидой до сих пор молчавший Дима. − Мне даже очень нравятся рыжие. Помнишь, Вера, в походе пели: «Рыжая, рыжая, ты наверно всех милей…».

Спавшую Людочку переложили на разложенный широкий диван, бабушка накрыла праздничный стол. Мужчины выпили по паре рюмочек за здоровье новорожденной и родителей: мамы Верочки и папы Димы. В конце обеда малышка проснулась, бабушка взяла внучку и они с Верочкой поспешили в другую комнату. Почти все время молчавший дед вдруг мрачно и решительно произнес: − Ладно. Тебе расскажу. Ты отец. Должен знать.

−И охота тебе, папа, − уже в дверях с неудовольствием произнесла Вера. −Пусть лучше у кроватки матрац поднимет. Бабушка тоже неодобрительно покачала головой. Дима было дернулся со стула идти за ними, но тесть строгим «директорским» голосом приказал: − Сиди, я сейчас.− Вернулся он через пару минут с огромной картонной коробкой. Дима понял, что это и есть знаменитый архив тестя, о котором он слышал от Веры. К этим «исследованиям» он не проявлял особого интереса: пусть пенсионер занимается любимым делом, скучно ведь на пенсии. Мужчины расположились на диване, где только что спала малышка, и Иван Николаевич начал. Дима слушал его, рассматривая портреты и фотографии больше из вежливости, местами с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.

− Гадалкой, говорите, будет, и даже мысли читать чужие сможет? А что, дело нужное. Может, в органы пойдет, шпионов и преступников будет вылавливать. Интересно и патриотично. Весь наш род прославит. А гадалка − так это же золотое дно! – произнес Дима уже с легкой иронией.

− Дмитрий, я не шучу. Времена могут измениться, и как учит история, даже вернуться. Я же тебе про родную тетку Зои Павловны, гадалку рязанскую,

только что рассказал. Ладно, я в матери этот дар каленым железом выжег, жаль спохватился поздновато. И ты следи за своей Людмилой в оба и при первых проявлениях тоже выжигай. А что в пятьдесят третьем году было! Это мне чуть жизни не стоило. Ты мужик, я вижу, правильный, коммунист, историк. Тебе расскажу. Все поймешь как надо. Верке это рассказывать бесполезно. Серьезно не воспринимает, разболталась на своем филологическом факультете, так что на тебя вся надежда.

− А что было в пятьдесят третьем году? − с интересом спросил Дима. Тесть начал рассказывать, увлекся и так разволновался, что даже побледнел. −Давай еще по маленькой. Успокоиться надо. Все понял? Каленым железом, − произнес он в завершении.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.