Валерий Кузенков - Закон тайги

– Володь, может, на сегодня хватит? – не выдержал Валерка. – Задубели совсем. Грузимся и едем в город.

– Хватит-то хватит, но домой нам сейчас нельзя, – вздохнул Володька. – Нас же в общаге все увидят, породу до комнаты незаметно никак не протащишь. Так что придётся здесь ночевать, а утром, когда все в институт уйдут, поедем. Согласны?

Немного подумав, Валерка и Пашка согласились с этим предложением и стали готовиться к ночёвке. Хорошо, что догадались захватить с собой топор и пилу. Проблем с дровами не было. Усталые, но счастливые, они сидели у костра, пили чай и высчитывали, много ли им удалось намыть золота и сколько ещё понадобится дней трудиться, чтобы богатства хватило на всю оставшуюся жизнь. Получалось что-то около месяца.

Ночь прошла беспокойно. Дрова прогорали быстро, становилось холодно, постоянно приходилось подбрасывать сухие сучья в огонь. С рассветом накинули на плечи полные рюкзаки и гуськом двинулись по направлению к станции. Идти было тяжело, сказывались и тяжёлый трудовой день, и почти бессонная ночь. На поезд успели еле-еле…

Дома отбросили мысли об отдыхе и принялись перебирать породу. Сил хватило только на два рюкзака. Третий засунули под кровать и повалились спать. Проснулись от настойчивого стука в дверь.

– Вы почему сегодня на занятиях не были? – набросился на ребят староста группы, когда ему открыли дверь. – Преподаватели спрашивали, что с вами случилось, и мне пришлось врать, что вы пока ещё с каникул не вернулись. Объясняйте, что происходит!

– Не кипятись, – стал успокаивать старосту Володька. – У нас всё нормально, просто дело очень важное появилось. Ты нас пока прикрой в институте сколько сможешь, а мы тебя не забудем, отблагодарим. Нам сейчас на учёбу некогда ходить, понимаешь?

– Я-то вас прикрою, – озабоченно сказал тот. – Только смотрите, предметы в этом семестре сложные… А что всё-таки происходит? Кто-то слух пустил, что вы сегодня в общагу тяжеленные рюкзаки притащили. Что это значит?

– Потом расскажем, потом. Ты нас извини, мы не выспались. Приходи завтра, поговорим. А сейчас нам поспать нужно. – И Володька тихонько, но настойчиво вытеснил старосту из комнаты в коридор, после чего захлопнул перед его носом дверь…

Следующие три недели Валерка, Володька и Пашка, не разгибая спин, добывали золото. Участок работ был оборудован по всем правилам старательского искусства. В лесу у ручья стояла палатка с железной печкой внутри, и последние несколько дней ребята не появлялись не только в институте, но и в общежитии, ночуя в лесу.

Их постоянное отсутствие обросло среди студентов множеством различных слухов, дошедших и до декана. Всех троих вызвали в деканат, куда никто из них не явился, ведь они об этом даже не догадывались. «Золотая лихорадка» заставила забыть обо всём на свете.

Первым опомнился Пашка.

– А из института-то нас, наверное, уже выгнали, – сказал он. – Шутка ли, почти месяц на занятия не ходили! Одичали здесь совсем…

– Да, – согласился Валерка. – Пора в город. Долг ребятам надо отдавать, а то обидятся. Занимали-то на две недели, а прошло вон сколько.

– Хорошо, вы оба правы, – согласился Володька. – Нужно отдохнуть, а то совсем нас золото затянуло. К тому же я чувствую, что простыл, кашлять начинаю.

– Возвращаемся к людям! – обрадовался Пашка. – И так намыли золотишка предостаточно. Пора сбывать и тратить!

– Но палатку снимать не будем, – упрямо заявил Володька. – Зимой наш лагерь никто не найдёт. А мы через некоторое время сюда вернёмся и ещё поработаем.

Через пару часов ребята шли к станции. В общежитии, умывшись и переодевшись, они заперлись в своей комнате и собрали добытое в одну общую кучу на столе, которая была довольно внушительных размеров. Ребята не могли оторвать от этого богатства счастливых глаз. Сидели, курили, мечтали…

Потом, словно что-то вспомнив, Пашка подошёл к своей тумбочке и, порывшись в ней, вернулся к столу, держа квадратную батарейку для фонарика, маленькую лампочку и иголку. Под недоуменными взглядами товарищей он выбрал из кучи самый крупный кристалл, положил его на один из контактов батарейки, затем соединил его в единую цепь с иглой, лампочкой и вторым контактом. Лампочка не загорелась. Пашка повторил опыт ещё несколько раз – результат оказался тем же. Он убрал кристалл с контакта, и лампочка сразу вспыхнула ярким светом. Пашка выбрал из кучи ещё несколько кристаллов, по очереди проверил их – лампочка всякий раз оставалась незажжённой.

– Ток не проводит, – невозмутимо сказал он, – значит, наше золото не металл. А значит, и не золото.

– Ах ты, физик чёртов! – вскипел Валерка. – Ну-ка, дай я проверю.

Он повторил эксперимент, но результат остался тот же. Лампочка ну никак не хотела загораться…

Первым начал смеяться Володька. Сначала тихо, затем всё сильнее и сильнее. Через минуту смеялись уже все вместе.

– Не металл, не золото, – вытирая выступившие от смеха слезы, вновь и вновь повторял Володька. – Тогда что же это такое?

– Чёрт его знает. – Пашка встал со стула. – Да и какая разница, что это такое! Главное – не золото.

– Лучше скажите, что нам теперь делать? – вздохнул Валерка. – Золота нет, вместо денег – одни долги, да и с институтом теперь, видимо, будут одни проблемы…

Декан поставил им условие: не будет «хвостов» – останутся в институте. И до самой весны ребята навёрстывали то, что пропустили за месяц. А вечерами после учёбы всей троицей ходили разгружать вагоны, чтобы рассчитаться с долгами.

Как-то раз, во время уборки территории возле института, Валерка заметил в чёрной весенней грязи множество мелких жёлтых блёсток. Он зачерпнул грязь лопатой и поднёс её к Володькиному лицу:

– Нашего золота даже в луже навалом.

– Ну и что, – сказал Володька, – подумаешь, ошиблись! С кем не бывает? Ты лучше вспомни, какое чувство испытал, когда то самое «золото» увидел! Что мы все пережили! Настоящей золотой лихорадкой переболели. А ведь такое далеко не каждому в жизни испытать доводилось. Среди всех наших ребят только тебе, мне да Пашке…

Старенький институтский пазик медленно тащился по размытой дождями дороге, проваливаясь в глубокие лужи и разбрызгивая грязную коричневую воду. Капли дождя, попадая на автобусные стёкла, ненадолго задерживались, потом, соединившись с соседними каплями, тоненькими струйками стекали вниз, отчего картофельные поля за окнами видны были нечётко, расплывчато. На некоторых картофель уже был собран, на других сейчас работали машины и люди.

Первым из сидевших в автобусе студентов, с молчаливой грустью смотревших в окна, заговорил белобрысый коренастый парень.

– Когда же это закончится? – обратился он и к своим товарищам, и к преподавателю, назначенному старшим группы. – Из года в год одно и то же. Как осень, так нас трудовым десантом на поля бросают. В прошлом году овёс по снегу стоговали, сейчас картошку из глины выкапывай! А глина-то здесь, сами знаете, такая, что ни от картошки, ни от сапог, ни от одежды не отскрёбывается.