Илья Мозговой - Путь Депурая

– Конечно, получится! – воскликнула Зоя.

У двери в парадную, повесив небольшой пакет прямо на ручку, соседка отчаянно рылась в своей сумочке.

– Здравствуйте! – приветливо поздоровался я, открывая дверь своим ключом.

– Привет, Илья! – ответила женщина, мельком взглянув на меня, и продолжила свои поиски. – Вечно эти ключи пропадают, – пожаловалась она.

Я снял с ручки пакет, и мы зашли в подъезд, казавшийся прохладным после уличной жары.

– Уф, нашла… – пробормотала с облегчением женщина и продемонстрировала мне найденную связку ключей. – Давно в вашем театре не была, сейчас репетируете что-нибудь?

– А как же, – похвастался я, – «Палату номер шесть» ставим, осенью премьера.

– Вот здорово! Обязательно куплю билеты! – восторженно ответила она.

Соседка была заядлой театралкой. Судя по ее рассказам, она пересмотрела весь наш репертуар, и после каждого посещения я обнаруживал в соцсетях новую фотографию, на которой соседка позировала в фойе театра рядом с моим портретом. Это было трогательно и приятно. Мы поднялись на лифте, я подождал, пока она откроет дверь своей квартиры, вернул ей пакет и распрощался. Оставшись один, я услышал доносившиеся откуда-то сверху приглушенные голоса:

– Есть у нее дочка, в другом городе живет, я поищу ее телефон, – послышался женский голос.

Стараясь не шуметь, я поднялся на несколько ступенек и прислушался.

– О покойных плохо не говорят, но запустила она себя, – перебил ее мужчина. – Пенсию дочке отправляла, а в последнее время ходила совсем плохо, неделями ее не видели.

«Старушка…» – с грустью предположил я, перебрав в уме всех знакомых жильцов с верхних этажей. Похоже, вопрос, который моя жена поставила перед муниципалами, разрешился сам собой. «Теперь со своим депутатским запросом могут расслабиться», – подумал я, заходя в квартиру.

«Мяу!» – радостно поприветствовал меня Сашка и притащил в коридор любимую игрушку. Я погладил кота и, все еще размышляя о подслушанном на лестнице разговоре, прошел в гостиную. Жена отправилась в рейд по магазинам, и скучающий в одиночестве Саша, зажав в зубах потрепанного игрушечного лося, ходил за мной хвостиком по пустой квартире.

– А давай-ка, Александр Сергеевич, мы депутатам позвоним! – обратился я к коту.

Саша напрягся и, пытаясь понять, чего от него хотят, прищурил желтые глаза.

– Давненько от них не слышно ничего, – закончил я свою мысль.

Действительно, дату выборов назначили больше недели назад, и пришло время подавать документы в ИКМО, но новостей по моему округу пока не было. Дважды посетив районную библиотеку, я так и не обнаружил свежего номера газеты и, окончательно впав в уныние, решил позвонить Максиму.

– Отслеживайте сайт городской комиссии, – посоветовал он мне. – Видимо, наученные горьким опытом, они стараются оперативно выкладывать поступающую от районов информацию, многие округа ее уже разместили.

С тех пор я регулярно проверял таблицу на указанном Максимом ресурсе, отмечая ежедневный прирост открывающихся участков, но заветная строчка с названием моего округа так и оставалась незаполненной.

Контактов ИКМО в Интернете, как и ожидалось, найти не удалось, но телефон приемной депутатов присутствовал. Пообщаться с будущими конкурентами было любопытно, и, недолго думая, я набрал указанный на странице номер.

– Здравствуйте, – раздался почти сразу в трубке молодой мужской голос.

– Добрый день, – поздоровался я. – Подскажите, где можно узнать адрес районной избирательной комиссии?

– Н-не знаю… – настороженно ответил молодой человек. – Могу вас с Элеонорой Антоновной соединить.

«Да хоть с Надеждой Константиновной, – подумал я, – лишь бы адрес сказала». И, ободренный надеждой, вежливо попросил:

– Будьте добры, переключите, пожалуйста.

Молодой человек, видимо прикрыв микрофон рукой, принялся с кем-то консультироваться и, получив от собеседника инструкцию, еще более настороженно уточнил:

– А кто спрашивает?

– Меня зовут Илья, я хочу в депутаты баллотироваться по вашему округу, – не смог удержаться я от маленькой издевки, – а куда документы подавать, не знаю.

Молодой человек снова прикрыл микрофон и продолжил перешептываться. К моему разочарованию, разобрать слов не получилось.

– Слушаю, – неожиданно раздался в трубке неприятно каркающий женский голос.

– Элеонора, здравствуйте, меня зовут… – начал я, но договорить мне не дали.

– Молодой человек! – возмущенно прокаркала трубка. – Вы знаете, с кем разговариваете? Вы в курсе, сколько мне лет? Будьте добры, называйте меня по имени-отчеству!

– Простите… – начал я оправдываться. Сколько ей лет, я, конечно, не знал, но злить ворону в планы не входило, и я перешел к интересующему меня вопросу. – Элеонора Антоновна, вы не подскажете, по какому адресу принимает документы избирательная комиссия нашего муниципального округа?

– Не знаю, – резко отрезала Элеонора Антоновна. Но уже через секунду более спокойно продолжила: – Мы не ИКМО, мы сами ждем от них информацию, но пока нам ничего не говорят.

«Ждут они!» – недоверчиво усмехнулся я, вспомнив, что и депутаты, и офис ИКМО расположены в одном здании, но вслух только поблагодарил собеседницу и поспешил закончить неприятный разговор. Делиться со мной информацией чиновники не собирались, оставалось уповать исключительно на сайт городской комиссии.

– Регистрацию объявили! – радостно сообщил позвонивший на следующий день Георгий.

– Как объявили? Когда? – начал я задавать глупые вопросы, вспоминая вчерашний диалог с депутатами.

– Да вот сейчас! Сайт обновил, а там на завтра уже и прием назначили, – продолжал Георгий.

Немного посовещавшись, мы решили последовать данному на партийном собрании совету и подать документы в первый же день.

– Комиссия начинает работать с десяти, давай встретимся в восемь? – предложил Георгий.

В душе я сомневался в целесообразности визита в ИКМО в такую рань, но согласился.

– Дорогая, ты не видела мои депутатские документы? – прокричал я, уставившись на опустевшую тумбочку.

– Где бросил, там и валяются! – донеслось из кухни.

Это была игра. Жена патологически не выносила ничего лишнего и регулярно прятала все, что я неосторожно оставлял там, где, по ее мнению, этого быть не должно.

– Любимая, – взмолился я, – завтра вставать рано, а сегодня у меня спектакль! Не издевайся! Куда ты их положила?

– Туда, где им и место! В комоде посмотри! – сжалилась надо мной жена. – Но если придешь сегодня после десяти, ужин будешь себе готовить сам. Я ночью прыгать не собираюсь!

Это тоже была игра. Прекрасно зная, что спектакли часто заканчиваются поздно и прийти до десяти я никак не могу, жена, конечно, всегда меня дожидалась. Иногда, в очередной раз не выдержав подобных нравоучений, я задавал ей вопрос, чем она думала, выходя замуж за артиста? Впрочем, ответ с годами не менялся. «Я и сама себя спрашиваю, чем же я думала?» – неизменно повторяла она.