Лариса Джейкман - Люблю тебя…

– Надя, я отказываюсь, потому что это не по-человечески как-то. Вот ты сказала, что твои родители моралисты, а я кто по-твоему? Легкомысленный деляга, с которым можно вот так запросто заключать подобные «сделки», как ты выразилась? Извини, но… – Егор сделал небольшую паузу и продолжил: – Давай поступим так. Возьми на размышление неделю и соберись с силами, сообщи Стивену. Если он категорически откажется от ребенка, в чем я собственно сомневаюсь, то мы вернемся к этому разговору. Я найду выход, я обещаю.

– Какой? Поговорить с моим папой по душам и убедить его, что нет ничего постыдного в том, что его дочь нагуляла ребенка на стороне? Не смешите меня. Выход только один: выйти замуж. Тогда все будут спокойны и счастливы.

«Ну вот и выходи за своего Стивена!» – мелькнуло у Егора в голове, но вслух он сказал:

– Давай подождем всего неделю, соберемся с мыслями, а потом подумаем, что дальше делать. Хорошо?

Наде ничего не оставалось делать, как согласиться с предложением Егора, после чего он проводил девушку домой. Мысли в голове метались из стороны в сторону, и он никак не мог понять, почему Надя обратилась с этой странной просьбой именно к нему. Неужели у нее больше нет друзей, хороших знакомых среди мужчин, с кем бы она могла поделиться и попросить о том же самом? С другом-то все же проще обсуждать такую щекотливую тему, нежели со своим начальником!

***

Неделя пролетела быстро. Надя Сверчкова была на больничном все эти дни, а вместо нее в приемной Константина Сергеевича работала Мира, милая, приятная во всех отношениях, но не такая проворная, как ее подруга. Отчим не раз затевал разговор с Егором о своем секретаре, расспрашивал его о визите к Надежде, но тот отделывался дежурными фразами, что ей нездоровится, причины она толком не знает, переживает и все в таком духе.

Константин подозрительно поглядывал на своего зама, но в подробности не вдавался, хотя и заметил:

– Мне кажется, что ты знаешь больше, чем говоришь мне. Но я не настаиваю. Если есть, что скрывать, дело ваше. Помощь нужна, обращайся.

Он как будто что-то чувствовал, но Егор молчал. А что тут скажешь? Да и не это волновало его сейчас, а то, что же теперь делать и какое решение принять. Жениться… да предложи она ему это месяц назад или сразу же после поездки в Италию, он бы не раздумывал ни минуты. А сейчас, да еще с такими условиями – беременная, фиктивный брак, помогите – как на такое решиться? Но время шло, и конец недели был не за горами. Оттягивать решение этой деликатной проблемы было не по-мужски. Надо что-то дельное ей предложить, но кроме звонка Стивену на ум так ничего и не приходило.

В ближайший выходной, за день до выхода Нади на работу, Егор решился ей позвонить. Разговор был коротким и невнятным. Надя говорила очень тихо и как будто нехотя. Егор предложил встретиться, и девушка согласилась, хотя и без особого энтузиазма. Он ждал ее неподалеку в парке и изрядно волновался.

«Интересно, сколько ей лет?» – подумал Егор, который никогда раньше об этом не задумывался. На вид Наде было не больше двадцати пяти, но у женщин разве угадаешь возраст? Может и все тридцать. Додумать свою мысль Егор не успел, он увидел ее в конце аллеи и поспешил навстречу.

Надя осунулась немного, под глазами темнели едва заметные круги, и челка не была такой идеальной, Надя зачесала ее набок.

– Ну что, как самочувствие? – наигранно весело спросил Егор.

– А то вы не видите. Сегодня с утра тошнота мучила, родители стали нервничать и настаивать на обследовании. Я не знаю, что мне делать, Егор Александрович. Я не могу признаться.

– Надя, ты так боишься родителей, как будто тебе пятнадцать лет. Ну в конце концов, ты взрослая, совершеннолетняя женщина. Для них ты конечно еще ребенок, но…

– Да никаких «но», отец просто выставит меня из дома. Даже с маминым сердцем не посчитается. Вы не знаете его!

– Он что, такой монстр?! Мой отчим никогда ничего подобного о нем не рассказывал. А дружат они, как я понял, уже много лет.

– Это он на людях такой замечательный. И с друзьями душка, а дома у нас домострой. Когда моя сестра не поступила в институт, он ее чуть со свету не сжил, иди работай, и все тут. Дело дошло до скандала. Она сбежала из дому, живет, непонятно где, а он и знать ничего не хочет, и помогать не желает. Мама расстраивается.

– Ну и новости. А как же он поощрял вашу дружбу со Стивеном? Такие родители обычно против даже знакомств с иностранцами.

– Понимаете, Стивен – его бывший ученик. Отец когда-то преподавал в МГУ, ну и они сошлись на почве какой-то научной работы. И Стивен натаскивал его в английском, приходил к нам домой. Отец даже на семейные праздники его приглашал, ну и как-то так повелось, что он стал чуть ли не другом семьи. Но однажды папа заявил: вы, молодежь, дружить дружите, но никаких глупостей! Тебя, Надежда, я за границу не отпущу. И ты, голубчик, себе неприятностей не наживай. Стивен тогда смутился и заверил отца, что он все понял, волноваться, мол, не о чем.

Егор выслушал эти откровения с большим интересом и изумлением. Ему даже на ум не приходило, что такие отцы существуют в наше продвинутое время. А вслух сказал:

– Но вы все же продолжали встречаться. Почему? Вы любите друг друга? Или это просто «запретный плод»?

– Да нет, просто у меня нет больше никого. Я привыкла к Стивену. А в близкие отношения мы вступили не так уж и давно, только прошлым летом, когда встретились в Питере. Я поехала к подруге на свадьбу, и он прилетел, ну и… А потом была Италия, это вы уже знаете.

– Понятно. Не ясно только одно, почему ты не хочешь ему позвонить и сообщить о ребенке? Он-то, надеюсь, не монстр.

– Нет, это исключено. Даже если он и согласится на что-то, то отец его со свету сживет, и меня заодно. «Я не потерплю распутства в семье!» – заявил он нам с сестрой однажды. Да нет, это не выход, Егор Александрович. Понимаете, если бы даже Стивен решил увезти меня с собой, мне пришлось бы делать это втихаря, чтобы отец ничего не знал. Но тогда весь гнев обрушится на маму, что она воспитала таких бесстыжих девок, которые сбежали из дома и погрязли в разврате. Мама этого не переживет, я боюсь.

– Хорошо, допустим. А чем я-то буду хорош твоему отцу? Женился на тебе по вынужденным обстоятельствам, значит, тоже развратник!

– Но он же не будет знать, что я уже в положении. Мы поженимся, потом объявим радостную весть, что ждем ребенка. Вот и все.

– А потом объявим радостную весть, что хотим развестись. Так что ли?

– У меня нет другого выхода, – дрогнувшим голосом сказала Надя и замолчала.

Егор сделал официальное предложение своей «невесте» ровно через неделю после их последнего разговора. Он пришел к ним в дом, где был принят с большой радостью: сын хорошего друга отца, хоть и не родной – это очень много значило для Надиных родителей. Мама была очень приветлива, накрыла чудесный стол, чувствовалось, что хозяйкой она была хорошей. Отец радушно пригласил Егора в гостиную и провозгласил: