Мария Пустовалова - У камина. Сборник рассказов

© Мария Пустовалова, 2020

ISBN 978-5-0053-0105-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

На каминных часах едва пробило одиннадцать. Зимний декабрьский вечер властно обнял холодными руками город. В частном доме, на Майнсайт-роуд шесть, уютно горел камин. Дрова задорно потрескивали, периодически выпуская яркие искры. Его владелец, Шон Хейз, развалился в кресле, вытянув ноги в удивительных вязаных носках с очень сложными узорами. Он был крупным мужчиной за пятьдесят, а может ближе к шестидесяти. На круглом лице читалось довольство своей жизнью. Маленькие шаровидные глазки внимательно смотрели на Джека, старого приятеля Шона, с которым он не виделся вот уже лет тридцать пять, а то и больше. Джек Паркер выпил достаточно бурбона, чтобы начать вспоминать свое прошлое.

– Я тогда торговал картинами. Да, интересное было время. У меня были отличные костюмы, конечно, не сразу, а после нескольких удачных продаж. Начинал я скромно. Ходил по выставкам молодых, никому не известных, художников. Знаешь, они объединяются в группки и снимают какое-нибудь дешевое помещение, а потом приглашают туда своих друзей. И надеются, что кто-то купит их роскошные картины. На таких выставках я вскоре стал как рыба в воде. Набил глаз, что называется. Угадывал, какие работы через некоторое время вырастут в цене, какие будут пользоваться спросом у покупателей.

И вот однажды я решился на свою первую покупку. Прекрасно помню тот летний вечер: темнеет поздно, весь день шпарило солнце, а когда солнце зашло, сумерки дали возможность дышать полной грудью. Я понял, что сегодня надо осуществить задумку. У меня были накопленные деньги, не слишком много, но и работы молодых авторов довольно дешевы. Мне показалось, что для первой покупки картины я выглядел недостаточно хорошо, поэтому прежде, чем идти на выставку, я забежал в парикмахерскую. Меня постригли и уложили волосы. Тогда их было у меня в достатке: густые, каштановые и довольно непослушные. Мне редко нравятся укладки, но тогда надо мной отлично потрудились, и в будущем я взял на вооружение зачесывать волосы именно таким образом. Вся шевелюра убирается назад с помощью специального геля, а передняя прядь, чуть длиннее, остается свободной. Мне это шло.

В общем, я надел свой лучший костюм, а он у меня был один, самый простой, темно-синий, черную футболку под него и вышел навстречу своей мечте. В то время я был вдохновлен идеей маркетинга. Повсеместно в городе были развешены разнообразные рекламные плакаты, постеры и вывески. Это только входило в моду. Мне казалось, что я одним из первых понял, что это такое, маркетинг. Так преподнести товар, чтобы у тебя оторвали его с руками. Мне хватало совести понимать, что товар не должен быть отвратительным, но я догадывался, что ему не надо быть и первоклассным. Достаточно уверенного среднего качества. И поскольку язык у меня был подвешен как надо, я не сомневался в успехе своей затеи. «Что такое добавленная стоимость? – размышлял тогда я. – Это то, что я расскажу о картине сверх самого произведения, какая-то история».

– Постой, Джеки, ты просто морочил людям голову? – Шон вытянул свои короткие ноги поближе к огню.

– Можно и так сказать, но мне действительно близка идея маркетинга. Это история, а мы все любим хорошие сказки. Ты можешь купить рубашку за $15, она будет качественная, но без изюминки, а можешь купить рубашку Гуччи за $1015 и за ней стоит история всего бренда самого мастера Гуччио Гуччи. Ты будешь чувствовать запах Флоренции, где был основан Гуччи, несмотря на то, что все сделано в Китае. В общем, мы сами подписываемся на такой самообман.

Этот ответ удовлетворил Шона, и он кивнул, мол, продолжай.

– На чем я остановился? – спросил Джек, потеряв конец своего повествования в дискуссии о маркетинге.

– Ты вырядился как Дон и направился покупать свою первую картину, чтобы втюхивать ее потом каким-нибудь простакам, предварительно запудрив мозги, – быстро напомнил Шон, отпивая из бокала виски.

– Шон, Шон, Шон, – отсмеявшись сказал Джек. – Из твоих уст это звучит как анекдот, а ведь я действительно в этом участвовал.

– Ну что ты, Джеки, я ничуть не приукрасил, – он подмигнул и покружил свой стакан с виски так, что кубики льда тихонько стукнулись друг о друга. – Сколько тебе тогда было? Девятнадцать? – Спросил Шон.

– Вообще-то двадцать четыре, – откликнулся Джек и посерьезнел. – Я поздно повзрослел, если ты об этом.

– Вернуть бы эти годы, – с меланхолией воскликнул Шон.

– Без сомнения, лучшие годы жизни. Ни кредитов, ни протекающей крыши, ни платы за учебу детей…

– Кажется, мы стали старперами, – прервал рефлексию Шон. – Но в нашем возрасте есть свои преимущества.

– Да, например, не нужно тащить девушку в постель.

– Верно, и зовется она женой, и идет туда по собственной воле, и не потому что хочет тепла и ласки, а потому что устала, – подытожил Шон.

Оба мужчины захохотали, если не сказать «заржали как кони». Джек продолжил рассказ:

– Когда я пришел на выставку, то сразу обратил внимание на пару картин. Работы были приятными, на мой вкус, разумеется. Я уже повидал немало картин молодых художников, поэтому мне было с чем сравнивать. Долго переходил от одной работы к другой, и, наконец, остановил свой выбор на полотне с городским пейзажем. Черно-белые крупные мазки образовывали силуэт небоскребов. Не типичный скайлайн, который мы привыкли видеть: Манхэттенские высотки издалека, а что-то действительно необычное. Вид на город был свысока и сбоку, поэтому вошло всего несколько зданий, и они были довольно крупными. Несмотря на некоторую мрачность, полотно не выглядело пессимистичным, скорее, наоборот, деловым, энергичным. Кажется, это было мое настроение того времени: амбициозный, деятельный, бодрый.

Автор, написавший картину, долговязый парень с вытянутым лицом, стоял в сторонке, пытаясь придать лицу скучающее выражение. Но стоило мне перейти к полотну другого художника, он начинал ломать руки и переступать с ноги на ногу, будто хотел в туалет. Честно сказать, сейчас я даже не помню, что было на другой картине. Посетителей было немного, поэтому определившись в пользу долговязого, я без особого труда выбил себе приличную скидку.

Следующие несколько дней я ходил, лучезарно улыбаясь. Картина стояла у меня дома, на комоде, прислоненная к стене. Меня так вдохновило то, что я сделал первый шаг, что дальнейший путь, который мне предстоял, меня не волновал. По крайней мере те несколько дней, когда я был горд собой, что инвестировал деньги в картину, которую продам позже, и назову все это бизнесом.