Хана Вишнёвая - О креветках, общем впечатлении и наглости. Не сиди ночью за компьютером, хотя тебе это всё равно не поможет

© Хана Вишнёвая, 2020

ISBN 978-5-0053-0093-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Привет.

Когда я слышала вопли, что к нам едут мамин бойфренд с другом, я ожидала увидеть ещё одного шестидесятилетнего мужика с пузом, которое появляется в двери на пять секунд раньше, чем сам человек (не в обиду маминому мужику, человек-то он вполне себе неплохой). Ну или кого-то подобной возрастной категории.

А не этого!

– Давай куртку, – мямлю я, вытягивая руку вперёд и отводя глаза, чтобы не глазеть так бесстыже – совесть-то иметь надо. А глазеть, между нами, очень хочется, равно как и ругаться на превратности судьбы, потому что друг маминого бойфренда выглядит неприлично красиво. Высокий, темноволосый, темноглазый, чуть бледный, такой красивый мужчина – да словно с обложки манги «Ди Грей Мен» сошёл ко мне сам Тики Мик!

Когда под курткой оказалась ослепительно-белая рубашка, мне срочно захотелось упасть в обморок. Я, конечно, сдержалась, чего остальным праздник жизни портить своими внезапными падениями – но сдержалась с преогромнейшим трудом.

Друг отчима оказался его же племянником, симпатичным (мягко сказано!) парнем лет двадцати, настолько обаятельным, что я с трудом удерживалась от того, чтобы не стечь под стол, растаяв, как Снегурочка на отдыхе в жарких странах.

Сначала было неловко – и смотреть на него, и наблюдать, как он пытается со мной разговаривать. Я закомплексованный подросток, красивых мужчин вижу разве что иногда в телевизоре, когда к маме в комнату захожу (у самой телевизора, логично, нет, да и зачем он мне сдался). Вокруг одни Васьки да Петьки гопнического пошиба, а я семки не люблю.

Впрочем, попыток разговорить меня молодой человек не оставлял. Оно и понятно, потому что мама со Стасом прилипли друг к другу – фигурально, разумеется – и опять забыли обо всём на свете.

– Почему именно рыжий? – смотрит Дима на меня с интересом. Этот интерес можно понять, потому что у меня, соплячки, волосы рыже-красные, яркие, как огонь, а всем моим одноклассницам даже мелирование делать запрещают.

А сколько скандалов было по этому поводу в школе! Сколько раз завуч вызывал маму на ковёр, чтобы упрекнуть её в том, что она слишком многое мне позволяет!

Но мама была непоколебима. Смотрела куда-то сквозь завуча и каждый раз отвечала одинаково: «Вот как она начнёт уроки прогуливать и плохо учиться, тогда можете начинать меня вызывать. А сейчас вы просто моё время тратите». И уходила.

Слава богу, никаких предметов завуч у моего класса не вёл, поэтому только скрежетал зубами, завидев мою шевелюру, но не буду же я об этом сейчас Диме рассказывать.

Он такой… такой. У него просто потрясающая улыбка, а улыбается он часто – и я просто зачарованно взгляда отвести не могла. Не влюбилась, конечно – за пять минут невозможно влюбиться. Но то, что я восхищена, видно было невооружённым глазом.

– А почему бы и не рыжий? – пожала плечами я, понимая, что ответить-то что-то надо. Мда, я сегодня прямо блещу интеллектом. Аплодисменты.

– Ну должна же быть причина? – он не отстаёт, и под его взглядом мне становится немного неуютно. Молодой человек, хватит обгладывать глазами мои кости, вон на столе еды сколько стоит!

– Мне нравится оранжевый? – тяну я вопросительно.

Дима качает головой.

– Тебе не нравится оранжевый, – сообщает от мне таким голосом, как будто выдал какую-нибудь военную тайну.

Я в чёрном, моя комната синяя, моя куртка красная. Должно же у меня хоть что-то оранжевое быть, нет? Хотя бы мандаринка?

Мандарины я, правда, съела ещё вчера. Два килограмма. Если бы я проделала подобный финт лет пять назад, меня бы безбожно высыпало.

– Мне не нравится оранжевый, – призналась я обречённо, не найдя вокруг ничего оранжевого. – Ни жёлтый, ни оранжевый цвета терпеть не могу. Поздравляю, Шерлок, дело раскрыто.

– Ну, не совсем, – он хмыкает, поддерживая мою шутку. – Я просто не дал пустить себя по ложному следу, но до истины ещё не докопался.

Мама показывает Стасу какие-то фотки на новеньком телефоне. Дима смотрит на меня внимательно.

– Не знаю, – я пожимаю плечами и внимательно смотрю на то, как он чистит креветку. Да уж, мама не поскупилась, накрывая на стол. Руки у него самые обычные, бледные, ногти ухоженные, вены выступают. До чего люблю выступающие на руках вены, кто бы знал. Это так… эстетично. – Я с самого детства мечтала в рыжий покраситься. Меня когда мама с собой в парикмахерские брала, я каждый раз устраивала истерики из-за того, что меня красить никто не хотел, – я хмыкнула. – А в одиннадцать мама сдалась, поэтому вот.

До чего же я, блин, болтливая, когда не нужно. Спроси у меня, какой сейчас час, и я тебе половину своей биографии расскажу. А вот на прямо заданный вопрос не отвечу.

– Рыжие всегда мне казались такими солнечными, яркими, неунывающими. Может, я тоже такой хочу быть, – я чувствую себя ужасно глупо, поэтому глаз всё ещё от его рук не поднимаю. Разумеется, он это замечает.

– Хочешь? – Дима со смехом протягивает мне эту самую креветку.

Я поднимаю глаза. Краешком глаза смотрю на увлечённых взрослых – в какой-то момент я абсолютно перестала понимать, чем они занимаются – и перевожу взгляд на Диму. Он насмешливо улыбается, и это меня то ли выбивает из колеи, то ли, наоборот, раззадоривает.

Ну и что, что он старше. Ну и что, что я вижу его в первый – и, скорее всего, в последний – раз.

Ну и что.

Я беру креветку из его рук губами – разумеется, аккуратно, чтобы не задеть пальцы, а то это уже не флирт, а какое-то прямое домогательство получилось бы. Дима приподнимает брови то ли с удивлением, то ли с иронией, я пожимаю плечами – мол, а что такое-то?

Подумаешь, заигрываю. Мне можно – меня-то за это явно не посадят.

– А ещё рыжие считаются сексуальными. Может, ещё потому? – говорит он задумчиво, смотря мне в глаза.

Мне так сильно нравится его прямой, спокойный взгляд, что приходится думать о рыбках, чтобы не покраснеть.

– Может быть, – смеюсь в ответ. – Вполне может.

Мама и Стас отвлекаются друг от друга, чтобы налить себе и Диме шампанского. Посмотрев на меня, мама вздыхает и наливает и мне тоже – лучше, говорила она всегда, ты выпьешь что-то нормальное со мной, чем какую-нибудь палёнку в чужом подъезде. Не могу сказать, что это всегда действовало так, как она рассчитывала, но подход был вполне разумным.