Светлана Фетисова - Не смотри вверх, детка. Почти детективная история

– А веревку точно обрезали?

Яростно сверкая глазами и громко стуча пятками, Петя удалился в комнату, вернулся с мотком пестрой веревки и бросил его на стол. Девушки внимательно осмотрели один конец, да, сама порваться не могла, плотное многослойное переплетение нейлоновых нитей делало ее неуязвимой для острых обломков скал и прочих неприятностей, тому, кто резал ее, пришлось потрудиться, о чем свидетельствовал рваный, измочаленный край.

– Блин-даж.

– Чего?

– Ничего, Валь, все плохо.

– А причем здесь «блиндаж»?

– Ни при чем. Это привычка у меня такая, я бранные слова заменяю созвучными, не люблю ругаться.

– Так ничуть не лучше.

– Для меня лучше.

Девушкам хватило ума не развивать эту тему, препирательства им сейчас были ни к чему.

– Да-а, значит, это не случайность.

Для Фиры это не было открытием, у нее имелась и другая неприятная информация, которую она обнаружила на работе, но нагнетать атмосферу страха не хотелось.

– Валь, ну где там твоя паэлья? Страшно хочется есть. И вино давай, будем кутить.

– Вот это правильно, давайте кутить. Петя, открывай вино, а я положу вам паэльи.

– Валь, а ты в Испании была?

– Я – нет, но очень хочу.

Валентина рассказала о своей давней и пока безответной любви ко всему испанскому, она познавала эту жаркую страну по телевизионным передачам, учила язык по самоучителю, а по урокам во всемирной паутине пыталась играть на гитаре. Без особого восторга она перечитала всего Лорку и полюбила Испанию еще больше в фильмах Педро Альмодовара. Истоки этой страсти не сохранились в летописи, но началась она, по словам Вали, в детстве. При первом знакомстве Фире показалось очень показным все эти «Буэнос тардес» и «Адьос», но когда они познакомились поближе, она поняла, что Валентина – большой романтик, и таким образом она создавала свою маленькую Испанию на юго-западе Москвы.

Вино оказалось чудесным янтарным напитком, сохранившим в себе зной полуденного солнца и терпкую тягучесть сиесты, с глубоко запрятанным жгучим темпераментом, который мог вырваться наружу после пары бокалов. Его было приятно перекатывать во рту и вспоминать эпоху великих географических открытий.

Откуда-то из глубины организма навстречу растворенному в соке виноградной лозы солнц, поднималось глубокое чувство симпатии, похожее на любовь, к этой стране, столь щедро дарящей свою теплоту. «Ну вот я и попалась, – подумала Фира. – Когда-нибудь мы обязательно посетим этот край, столь богатый на горячие эмоции». Все трое притихли, каждый наслаждался своим внутренним миром, а из глубины комнаты доносился грудной голос, который пел про «мухер». Вечер этого беспокойного дня заканчивался совсем неплохо.

– Петя, а у кого есть ключи от твоей квартиры?

– У сестры. Помнишь мою сестру? Она училась в нашей школе.

Фира помотала головой, ей не хотелось говорить, что она и его самого толком не знает, не то что какую-то сестру.

– Она старше или младше?

– Старше на три года. Сейчас она замужем, детей пока нет.

– И больше ни у кого?

Теперь головой помотал Петя.

– А ты звонил сестренке после прилета?

– Нет, мы не настолько близки с ней.

– Это хорошо, значит, она не в курсе, где ты. Если нужно будет, звони ей через ноутбук и не говори, где ты.

Злодеи, случайно зашедшие в первую попавшуюся квартиру, исключались, шанс один на миллион, либо сестра ненавидит братика, либо тело подкинули намеренно, чтобы скомпрометировать именно Петра, но говорить ему этого не стоило.

– Петь, а твой рейс случайно не задержали?

– А как ты догадалась, что я должен был прилететь позавчера вечером?

Фира хотела признаться, что херес прочистил каналы и ускорил скорость мыслительных процессов, но ответила стандартно.

– Дедуктивный метод. Я вам обоим должна признаться, у меня плохие новости.

Девушка рассказала о своем неприятном открытии. На работе в период затишья она стала изучать снимки сегодняшнего утра, укрупняла детали, всматривалась в лица и обнаружила одного и того же типа в толпе под каштаном и в торговом центре, ошибка исключалась, на майке у него имелся заметный рисунок: череп и кости.

– Поэтому нам лучше больше не встречаться.

– Это еще почему?

– А потому, что на тебя можно выйти, только проследив за мной. Сечешь?

– И как мы будем выпутываться? Сдаваться не будем?

– Если ты пойдешь в полицию, они с превеликим удовольствием повесят на тебя убийство. Даже если кто-нибудь попытается доказать обратное, например мы, тебе все равно придется просидеть в камере в лучшем случае несколько месяцев, ты готов к этому?

– Нет, я не хочу, не могу, и вообще, я не знал этого человека и никогда не видел раньше. Может, нанять частного детектива, чтобы доказать невиновность?

– У тебя денег много? Лишние?

– Что же делать?

– Будем сами. Найдем настоящего убийцу, а там…

– Меня возьмете в «банду»?

– Валь, без тебя никак не обойдемся. Ты будешь связной. Нам пока с Петей видеться нельзя. Начнем пока выяснять личность пострадавшего…

Парень, не говоря не слова, метнулся в комнату, на полпути вернулся, схватил со стола салфетку и снова убежал. Фира, наблюдая за этим сгустком бешеной энергии в облаке легкомысленного халата поросячьего цвета, поняла, что у этого коварного замысла нет шансов осуществиться: если негодяи рассчитывали на пассивную податливость, они просчитались, он не жертва, он будет бороться. Значит, ему обязательно нужно помочь.

– Все-таки надо ему раздобыть мужскую одежду.

– Так стирается его одежда, завтра будет…

– Вот… – Петя появился в кухне, держа визитку в салфетке двумя пальцами, – это я нашел во внутреннем кармане убитого, когда вытащил свой нож…

Девушки переглянулись. Бурые пятна покрывали кусочек плотной бумаги, и это был не томатный сок. Фира аккуратно взяла визитку, на ней было написано: «Полуянов Сергей Борисович», и ниже: «пластический хирург» и телефоны.

– Сегодня уже поздно, а завтра позвоним, лучше через интернет или с городского телефона. Кто возьмет это на себя?

Валентина решительно встряхнула головой, ее длинные серьги жалобно звякнули.

– Я могу с работы позвонить…

– Прекрасно. Петь, а тебе лучше не звонить вовсе или, в крайнем случае, через интернет. Мне надо бежать, бабуля волнуется.

– Ты почти ничего не съела, невкусно?

– Валь, очень вкусно, но после утренней встряски как будто комок в горле. Извини. А у тебя случайно парика нет?

Такси затормозило у самого подъезда, из него вышла, вся звеня браслетами и монистами, девица в короткой юбке, она нетвердо перемещалась на своих высоченных каблучищах. Ночной двор был пуст, но даже если кто-то, сидящий в темной машине, и видел ее, вряд ли узнал в этой вертящей задом вульгарной особе девчонку с фотоаппаратом.