Елена Долгова - Центурион. Первая книга цикла «Геония»

– Боитесь – бросится в окно?

– Да нет, тут стекло небьющееся.

– Не беспокойтесь, риска практически нет.

– Как вам угодно. В случае чего – охрана будет в коридоре.

Милорад оживился, по-видимому, предвкушая радикальное избавление от источника проблем.

«Мне бы твой оптимизм», – досада на миг коснулась Хиллориана.

– Уступаю вам, полковник, свой стол, свое кресло, возьмите его личное дело – только что из сейфа. Располагайтесь поудобнее. Вот пульт управления кондиционером.

Милорад ушел. Полковник покрутил предложенный пульт. По комнате пронеслась волна холодного, сухого воздуха. «Таким был ночной ветер в умирающей Ахара. Только там он пах горькой полынью. Полынью и дымом.»

Хиллориан услышал звук шагов и поднял голову. Перед ним стоял человек, способный как никто другой освежить эти до сих пор почти не потускневшие воспоминания. Александер Дезет широко улыбался с порога роскошного милорадовского кабинета.

– Здравствуй, мой старый враг…

Хиллориану оказалось достаточно одного взгляда на иллирианца – он понял, что ничего не забыто.

Майор Хиллориан едва не бросил служебный уником. Водитель вопросительно-тревожно оглянулся:

– Проблемы, босс?

– Маршрут отменяется. Разворачивай машину. Быстро.

Скрипнули тормоза, колеса пошли юзом и идеально ровный борт кара противно скрипнул о бордюр. Доверенный шофер, Митни Кац, нажал кнопку на пульте – из раздвижного лючка на крыше проклюнулась оранжевая лампа с эмблемой Департамента Обзора.

Хиллориан поправил ремень безопасности, отчетливо понимая, что ехать к центру уже поздно. Стеклянно-стальной пейзаж Порт-Калинуса за окном почти слился в сплошную серую ленту – Митни охотно использовал свои пси-способности для скоростного вождения. Больше они, собственно, не для чего и не годились: «узкий дар» – так называют это специалисты Калассиана.

Запищал вызов многосторонней связи. Хиллориан слушал и говорил, но за всем этим стоял привкус все той же замороженной пустоты: поздно, это крах, мы слишком опоздали.

Они, действительно, опоздали. Сверкающее стеклом здание Центра оплывало огромной свечой. Майора передернуло – дезинтегрирующая мина до сих пор оставалась техническим приоритетом Иллиры. Хиллориан с гадливостью посмотрел на зыбкую голубую пену, только что бывшую сталью и стеклом стены.

– Много жертв?

– Трупов нет. Несколько раненых при бегстве. Когда все хозяйство потекло, ученые бежали так, что каблуки выбивали искры.

– Есть предположения, чья работа?

Оперативник Департамента пожал плечами.

– Кто-то пронес мину туда, куда ее пронести невозможно по определению.

Хиллориан задумался. Понимание нагрянуло позже – после допроса под гипнозом выживших ученых и анализа уцелевшей резервной копии архива пси-клиники Центра.

Во-первых, мину через входной контроль не проносил никто – как и подозревал майор, это превышало человеческие силы. Смертельно опасный пакет пришел по почте. Получателем был указан некто Бигиан Таккет, гражданин Каленусии, двадцати восьми лет от роду, помещенный в Клинику Калассиана по его собственному желанию: для выявления и развития скрытых пси-способностей. Хиллориан был шокирован – под определением «по собственному желанию» обычно подразумевается хорошо оплаченный доброволец для сомнительных опытов. Посылки пациентам не досматривались: Центр Калассиана вовсе не тюрьма, однако получать опасные пакеты пациенты тоже не стремились: из Центра их не выпускали. Такое «вежливый» порядок вещей на этот раз вышел боком. «Таккет» исчез из Клиники через несколько часов после получения пакета, но еще до момента срабатывания дезинтегратора: по-видимому просто прошел через автоматические пси-турникеты как нож сквозь масло: техника не отметила никаких внешних следов ментальной активности. Больше беглый Бигиан ничем не отличился – в гражданских архивах Порт-Калинуса это имя не значилось.

Хиллориан взялся за голову и выругался насчет коррупции в клинике. По столице сейчас вольно разгуливал человек с нулевой пси-активностью. Которая, в общем-то, подразумевает отнюдь не кретинизм, а как раз напротив – жесткий сознательный или бессознательный самоконтроль и неуловимость для всевозможных следящих пси-устройств, столь любимых Департаментом Обзора. Приборы-«ментальники» (в просторечии «дебильники») пасовали перед безымянным агентом Иллиры…

Позже он обрел имя. Это был, конечно, псевдоним – Стриж.

Шансы поймать агента приближались к нулю, но Хиллориан верил, что когда-нибудь встретится с таинственным противником. Это и впрямь случилось всего-то через четыре года, в разгар третьего пограничного конфликта, когда отчаявшийся император Иллиры бросил в мясорубку войны офицеров спецподразделений.

В 6997-м году, стоя возле бурно вспенившегося остова калассиановского Центра, полковник еще не знал, что будет держать на мушке висок иллирианца…

– Рад видеть вас, колонель… Или уже женераль?

– Полковник.

– Вас мало ценит родина.

– Вас еще меньше. Садитесь на стул. Вон на тот – на пластиковый.

Полковник не без интереса рассматривал теперешнего Дезета. На лицо сардар почти не изменился – пожалуй, запали щеки, резче обозначились морщинки вокруг глаз. Стриж был одет в синюю рубашку и такие же брюки, то и другое потертое, но аккуратное. Руки напряженно лежали на коленях.

– Хотите сигарету?

– А я не курю – берегу здоровье.

– Ну-ка, покажите руки.

Бывший сардар нехотя расцепил пальцы, открыв стертые до ссадин ладони.

– Чем занимаетесь, Страж?

– На этой неделе – копаю ямы под столбы.

– Ну и как?

– Достиг поразительных результатов. А вам, что, собственно, надо? Достопримечательность в моем лице приехали посмотреть?

– Какой-то вы сегодня необщительный.

– Практика – критерий истины. Я по опыту знаю, чем оборачивается общение с вами, колонель. Сначала вы объявляете человеку о близкой смерти, потом описываете ее интересные детали. Доводите дураков до грани безумия, а потом как бы нехотя предлагаете выход: пойди сделай вот это, расскажи про кое-что. При этом считаете, что оболваненная жертва должна еще и благодарность испытывать. Со мною любовную прелюдию можно пропустить: я не обижусь. Итак, пугать будете потом. Вываливайте, чего от меня нужно каленусийскому Департаменту Обзора?

Хиллориан искренне восхитился – иллирианец, несмотря на плачевное положение, сохранял еще изрядную долю стиля.

– Я никак не могу понять, Дезет – есть у вас акцент Иллиры или нет? Вроде бы и нет никакого акцента, однако, что-то странное в речи все же чувствуется.