Мария Фефелова - Сияющий мир. Повесть-феерия

– Вот это да! ― восхищённо протянул Дик. ― Если мы пройдём ещё немного, в моей голове просто не останется места для новых впечатлений.

Эрик лишь молча покачал головой. Он никогда не был большим ценителем прекрасного, но пейзажи острова завораживали не только своими красками и необычными природными условиями. Сам воздух этих берегов был живым, и даже самый угрюмый человек, попав сюда, наверняка бы ощутил, как его душа раскрывается навстречу радости, которой до этого в ней было так мало.

Люк смотрел на долину и чувствовал, как тёплый ветер касается его волос. Каким-то тайным чувством, подсказанным компасом , он знал: если прислушаться, можно понять, о чём ветер говорит. Он позволил себе не думать; на мгновение забыв, кто он, с кем и зачем сюда пришёл, он слушал только ветер; он сам был ветром. Не осознавая слов, он понимал душой: ветер ― этот вечный странник и певец свободы ― прилетел оттуда, где начинаются звёзды.

Эрик и Дик видели, что с капитаном происходит что-то странное, но мешать ему не осмеливались. Впервые они заметили в глазах Люка светлую дымку, которая всегда пугала и притягивала его старшего брата. В эти мгновения он был не здесь; вслед за своей пылкой душой он устремлялся за горизонт.

– Пойдёмте, ― его спокойный твёрдый голос прозвучал неожиданно для двоих приятелей, не решавшихся прервать его размышления.

– Куда мы идём, капитан? ― быстро сбрасывая с себя оцепенение, спросил Дик.

Люк улыбнулся.

– Туда, где рождается ветер.

* * *

Горизонт тонул в сиреневых сумерках. Друзья шли по Цветущей долине, вдыхая необыкновенные ароматы ярких растений, напоминающие о чём-то манящем и полузабытом. Откуда-то издалека до Люка доносился запах моря.

– Как странно здесь пахнут цветы, ― пробормотал Дик. ― Я знаю этот запах. Только пока не понимаю, откуда именно…

– Здесь пахнет морем, ― задумчиво сказал Люк. ― А ещё тёплым ветром и весенними ночами…

– Совсем нет! ― возразил Дик. ― Я вовсе не чувствую моря. Скорее, это что-то очень знакомое, домашнее… Я вспомнил! Это запах бабушкиного сада! Мы с моей сестрой Мэри гостили у неё летом, когда были маленькими. Там пахло цветущими яблонями, свежими пирогами и ещё… может быть, детством?..

Дик замолчал. Как наяву он увидел мгновения тех дней, когда был по-настоящему беззаботен и счастлив. Ему вспомнились заботливые руки бабушки и смеющиеся глаза сестры, боль в ободранной об забор коленке и вкус чая со смородиновым листом. Он не тосковал о детстве ― зачем тосковать о том, чего не вернуть? ― но вдруг подумал, как далеко теперь всё, что когда-то было так дорого и привычно.

– Да… детством. ― Дик не сразу осознал, что его голос чуть заметно дрожит. ― Так что ты говорил?

Люк был по-прежнему задумчив.

– Может быть, ты и прав. Это как… запах воспоминаний. Только каждый чувствует то, что было дорого конкретно для него.

– И что дорого для тебя? ― Дик уже смог взять себя в руки и говорил своим обычным бодрым тоном.

– Море и небо. ― Люк помолчал. ― Знаешь, они похожи на двух братьев. Я люблю море, потому что в нём отражается небо, и люблю небо, потому что оно отражается в море. Всё временно, и только они вечны. А ещё они неразлучны: отними одно у другого, и мир станет совсем другим. Море учит нас всегда помнить о небе, но и море без неба мертво.

– Да ты, оказывается, философ, ― весело ответил Дик, хотя в душе был глубоко впечатлён словами друга. Он понимал, что, говоря о море и небе, капитан имел в виду не только их. ― Что-то расчувствовались сегодня морские волки… Эрик, ну, хоть ты-то в порядке?

До сих пор молчавший моряк не ответил. Друзья повернулись к нему и увидели, что лицо сурового, неприступного Эрика Андерсона исказилось, словно от сильного приступа боли.

– Эрик! Как ты себя чувствуешь?

Тот попытался улыбнуться.

– Нормально. Только, видимо, то, что дорого мне, не настолько приятно, чтобы это вспоминать.

* * *

– Ты можешь ничего не рассказывать нам, если не хочешь, ― осторожно начал Дик, видя, что друг пытается собраться с мыслями и что-то сказать.

– Нет, я расскажу. ― Эрик вздохнул. ― Слишком долго я носил это в себе. Этот запах… Мне его никогда не забыть.

Лишь теперь, спустя то время, что они были знакомы, Эрик заговорил о своём прошлом.

– Мы с ней с детства были вместе. Неразлейвода, прямо как брат и сестра. Алиса была для меня всем, целой жизнью, я без неё себя не мыслил. Мы доверяли друг другу все тайны, поддерживали во всём, никогда надолго не расставались. Куда я ― туда она, и наоборот. Играли вместе, учились, даже друзья у нас всегда общие были. Потом-то я понял, что она мне не совсем как сестра. Влюбился я, в общем, и она в меня тоже. А как нам исполнилось по шестнадцать, решили, что поженимся. Тогда у нас хорошо всё было. Пока ещё хорошо.

Эрик перевёл дух. Приятели слушали его не перебивая.

– Красивая она была, очень. Волосы у Алисы рыжие были, пышные, а глаза зелёные, будто кошачьи. На неё многие тогда заглядывались, а я глупый был, радовался, что моей невестой все любуются. В общем, долюбовался тогда один, ― Эрик сжал кулаки, и в его тёмных глазах промелькнула злоба. ― Помню, как плакала она, как рассказывала мне, что он приставал к ней, любви её домогался. Обошлось всё тогда, только сильно я Алису любил. Поклялся, что не успокоюсь, пока этого гада не проучу.

Эрик снова помолчал, но остановиться уже не мог.

– Ночью это случилось. Я его на пристани ждал, думал, столкну его в воду, пусть искупается. Ничего я такого не хотел. Да только как увидел его наглую рожу, как с цепи сорвался. Не рассчитал… Он, когда падал, головой ударился, а утром его уже и нашли… Я тогда Алисе ничего не сказал. Она видела, что я какой-то хмурый хожу, спрашивала, что случилось, да я всё отмалчивался. А потом… потом пришло возмездие.

Год прошёл, как это всё случилось. Я уж думал, всё, никто про это и не вспомнит. Только ничего без следа не проходит, это я теперь знаю. Мы уже венчаться собирались, да привело нас тогда на то злополучное судно. У меня предчувствие было нехорошее, но я все мысли дурные от себя гнал. Когда корабль тонуть начал, я о себе не думал даже: она, только бы она выжила. Алиса долго держалась, но переохлаждение было слишком сильным. Её не спасли.

Лицо моряка снова исказилось. Люк попытался остановить его, но Эрик махнул рукой: закончу.

– Я после этого жить не хотел. Не понимал, почему она. Если бы был я, это было бы справедливо. Но Алиса… Судьба меня жестоко наказала. Я до сих пор себе места не нахожу.

А этот аромат… так пахли её любимые цветы. Она сама их разводила. Как услышал этот запах, вспомнил о ней, как живую увидел. Так вот оно. Не у всех, выходит, воспоминания радостные.

* * *

Таинственная история Эрика оказалась слишком трагичной, чтобы её обсуждать. Видя некоторое замешательство товарищей, моряк усмехнулся.