Священник Сергий Ведерников - Я умер. Зарисовки о жизни, о смерти, о любви

На остановке кто-то забыл велосипед. Он стоял там несколько дней, никому не нужный. Стоит и стоит. Никто не трогает. Спросили у финна: стоит, значит надо, хозяин объявится, заберет. И правда, дней через пять, видно, спохватились, забрали.

Выйдешь из супермаркета, повесишь пакеты с продуктами на ручку велосипеда и можешь спокойно целый день ходить по городу. К вечеру придешь, пакеты так же висят. Никто их не взял, никто не проверил, не украл. Очень трудно с нашим недоверием, подозрительностью к этому привыкнуть.

Языка не знаешь. Иногда бывает тяжело. Трудно объяснить продавцу, что тебе надо. Надписи не понять. Все на финском. Целый час искал дрожжи. На пальцах показывал, что это, куда кладут, где используют. И про хлеб им рассказал, и про бражку, из которой самогон гонят. И по горлу пару раз пальцем щелкнул. Не понимают! Потом вроде догадались. Принесли маленький квадратик, запакованный в красивую обертку.

Табак дорогой. Пачка сигарет стоит, как три, четыре у нас. Все, кто курит, покупают развесную, в маленьких пакетах махорку. И папиросную бумагу. Сидят, крутят, пыхтят. Довольные!!! А чтоб не тратиться на бумагу, в одном из шкафов, нашли старые финские газеты. Времен Маннергейма. 24 24 Карл Густав Эмиль Маннергейм, генерал Русской армии (1917), президент Финляндии (1944—1946). Закрутят самокрутку в палец толщиной. Дым во все стороны. Дешево и сердито. Газета трещит, воняет. Водитель-финн смотрит, глаза на лбу.

– Да-а! Странные все-таки эти русские…

А ты ему:

– Понял. мол, почему мы немцев разбили под Сталинградом. То-то же. Это тебе, не лаптем щи хлебать.

Улыбается.

Лес у них не такой, как у нас. Болотистый, пружинистый. Ходишь, как по подушке. Все под тобой колышется. Еловые и пихтовые иголки, трава, мох.

Ходил по грибы. Не нашел. Передвигаться тяжело, быстро устаешь. Хочется быстрее все бросить и выйти на дорогу.

Рыбы полно. Большой, крупной. И щуки, и лещи, и окуни.

«Проходя же близ моря Галилейского, Иисус увидел двух братьев… и говорит им: идите за мной, и Я сделаю вас ловцами человеков» (Ин.4,18—19).

Клубника по-фински – МАНСИКА. Она везде. И в поле, и в магазине. И на рекламных щитах. Она главная. Она кормит все местное население. В городах проводят фестивали. Бывать не приходилось, говорят весело. И торты из нее родимой, и компот.

Мне неважно, куда ехать. Близко ли, далеко ли… Главное, чтоб стелился асфальт, мелькали дорожные столбы, и открывались новые горизонты. «Сердце человека обдумывает свой путь, но Господь управляет шествием его» (Притч.16,9).

Каждый человек, хотя бы раз в жизни, ездил в поезде и пил чай. У него особый вкус. Два кусочка сахара, ложечка и подстаканник.

Без него нельзя представить себе чаепитие в поезде.

Проводница несет чай, держа в одной руке несколько стаканов. Позвякивание металлических подстаканников…

И душевные разговоры под стук колес…

Человеку всегда хочется что-то такого, нового, никогда в жизни не видимого, не встречаемого. Ему становится скучно там, где он живет. И кажется, что где-то там лучше, чем здесь.

В наше время уже нет мест, где бы ни ступала нога человека. Все открыто, занесено в справочники, заснято с космоса. Но все равно человека тянет заглянуть туда, за ту черту, которая называется горизонт. Узнать, что же там, за ним. И почувствовать то, что почувствовал Колумб, когда услышал, как матрос на грот-мачте крикнул: «Земля!..»

И только прожив какой-то большой промежуток жизни, начинаешь понимать, что лучшего места, где прошло твое детство, нет и не будет. И куда бы ты ни уехал, тебя всегда будет тянуть в родные места.

Туда, где ты бегал босоногим мальчишкой, где играл в футбол. И читал Жюля Верна и «Робинзона Крузо» Даниэля Дефо, мечтая стать пиратом. И впервые влюблялся. Туда, где ты был счастлив!

Балтийское море. Финский залив. 2010 год.

Тебя долго не было дома. Ты возвращаешься. И тебе все кажется чужим. Ты ходишь по комнатам, рассматриваешь вроде бы знакомую и в то же время чужую обстановку. Прикасаешься к вещам, мебели, посуде. И тебе кажется, что все это не твое, все это чужое.

И только по прошествии времени возникает чувство соединения со своим домом. Ты можешь забраться с ногами на диван, закрыться теплым пледом и вдоволь напиться горячего чаю. Из огромной кружки. Зная, что это твоя кружка. И что из нее даже в твое отсутствие никто не пил. Она стояла и ждала твоего приезда.

Когда лежишь, отмокаешь в ванной и никуда не спешишь. Когда махровое полотенце и свежее чистое белье. А перед сном любимая книга. И на стене старые семейные фотографии, на которых ты еще маленький. А рядом все еще живые бабушка с дедушкой. И тогда ты становишься единым целым со своим домом. «Вот я и дома!» – думаешь ты и засыпаешь со счастливой улыбкой…

Давно все это было. Давно, и не правда. Но мне до сих пор, когда я закрываю глаза, снятся по ночам буруны, разбивающиеся о каменный берег финского озера…

И я вскакиваю с постели, услышав хриплый голос нашего фермера:

– Мансика! Мансика! Красная!!! Пиастры!.. 25 25 «Зарисовка о Финляндии» опубликована в газете «Знамя» №42 от 18 октября 2019 года.

Читал медицинский справочник. Жена врач, у нее таких много. Нашел у себя кучу болезней, о которых даже не догадывался. Симптомы сходятся. Прям, все как у меня. Даже беременность, на пятом месяце. Живот болит. И на соленое тянет. Ну, думаю, дожил! Захотелось сразу бежать в больницу и показаться всем врачам, какие только есть. А потом подумал: зачем? Одной болезнью больше, одной меньше. Когда у человека инфаркт, его пугают сахарным диабетом, когда сахарный диабет его пугают инфарктом.

Просыпаешься ночью, открываешь глаза. Кругом еще темно. В сердце что-то кольнуло. Потом вроде утихло. Приятное тепло разливается по груди. Тихонько переводишь дыхание, закрываешь глаза и засыпаешь. Счастливый! С уверенностью, что утром проснешься. Что еще немного, но поживешь…

Если ты в душе осознал, что твоя жизнь может закончиться в любой момент, ты ко всему, что вокруг происходит, начинаешь относиться по-другому. Все, что тебя мучило, что не давало покоя, все отходит на второй план. Это не становится главным. Если ты знаешь, что тебе осталось немного, ты перестаешь бояться. Страх тоже отходит, отодвигается. Хотя «трепещет от страха Твоего плоть моя, и судов Твоих я боюсь» (Пс.118,120).