Лариса Вайсерова - Скелеты в шкафу

«Теперь ты будешь жить с этим, помнить всегда! И смотреть только себе в душу!» – это был голос Оли.

Катюшка в страхе захлопнула дверь, повернула защёлку и,…свет погас, совсем. День превратился в ночь.

Долгие годы родители Кати пытались вылечить ослепшую дочь. Но причины её слепоты так и не нашли. Врачи всё списали на нервное потрясение от гибели подруги, даже не подозревая, насколько они близки к истине.

Сидя в кресле в той же самой квартире, почти шестидесятилетняя Екатерина, Катя, Катюшка, плача шептала, даже не вытирая слёзы, льющиеся из незрячих глаз: «Помню,…прости,…не могу больше…»

Пашке казалось, что училка на классном часе просто начнет сейчас подвывать от восторга: «Дети… ребята!!! У нас социальная программа школы поддерживает старик… пожилых людей! Это потрясающее, доброе, нужное, важное дело!!! Мы будем помогать трём стар… пожилым людям. Наш класс взял над ними шефство!!!»

И тут же, сменив восторженно-пищащий тон на твёрдый деловой, пояснила, что класс будет разбит на десятки, каждая из которых будет «окучивать» дедушек-бабушек, закрепленных за их классом.

Пашка вздохнул. Он был домоседом. В классе его уважали и побаивались. Он бык «сам в себе человек которого лучше не трогать». Любил сидеть дома, занимался своими делами. С родителями ладил вполне себе ничего так, нормально ладил. Мог пожаловаться на неурядицы, если они появлялись, родители помогали, иногда прикрывали «косяки».

И вот теперь нужно будет куда-то идти, кого-то там шефствовать. Паша был вполне себе современным пятнадцатилетним подростком. Он напрочь не понимал, что это за шефство такое. Продукты притащить – так это и так волонтёры делают. Книга Гайдара про Тимура и его помогательно-показательную команду была им благополучно непрочитана, а сочинение по ней в своё время успешно стащено из всемирной паутины. В общем, зачем всё эту нужно, Павел даже не подозревал. Ну, понятно, что «плюшки» получит школа. А вот что они будут делать?

Через пару дней их классу прикрепили конкретных трёх подшефных. Двух дедков и одну старушку. Делили класс территориально, чтобы поближе к старикам. Пашка попал в команду к старушкиным шефам, жила их подопечная в доме напротив. Он знал её, раньше она сидела на лавочке у своего подъезда с такими же подружками-ровесницами. Она никогда не ругала детей, в отличие от её подруг-соседок. Они все у неё были цветочками, цветиками, еще какой-то цветистой малиной-травкой, Пашка как-то не запоминал, не интересно ему было. Что она делала сейчас, он даже не задумывался, вырос, во дворе не играл, ему до неё дела не было ну, вот, никак.

Решили они ходить по двое, как раз по количеству рабочих и учебных дней. В выходные – отдых, никто по чужим дедам не ходит, своим помогает, или дома сидит. Пашка заходил к этой старухе в дом стараясь не дышать – пахло стариковским душком, несмотря на огромное количество цветов в квартире. Она была вся заставлена какой-то зеленью. Просто всё – подоконники, шкафы, тумбочки, просто всё, любое свободное пространство. Всё было в цветах, растениях, деревцах. Одной из обязанностей ребят было как раз поливать все эти растения. Ведра три-четыре, не меньше, уходило на это «ботанический сад», как прозвал старушкины цветы вынужденный Пашкин напарник Алик. Они поливали, протирали лисья, метёлки, ветки и слушали хрипатый бабкин голос: «Вот и молодцы, вот и умницы, саженцы вы мои родные. Вам же хорошо будет от такой заботы!» Пацаны терялись от странных слов и спешили поскорее сделать «обязаловку».

Прошел месяц, другой, мальчишкам до чёртиков надоело ходить раз в неделю к старушке и натирать цветочки, слушая странные речи. Пашке вообще все больше и больше не нравилась эта бабка. Какая я то она была странная, и взгляд у неё был тяжёлый, как будто он у неё миллион баксов стащил, а она его за руку поймала. И Пашка пожаловался родителям. Родители подумали-подумали и предложили Паше такой вариант – до конца месяца он ходит и делает свою привычную работу у этой старушки, а там экзамены начнутся. Мать с отцом сходят и объяснят бабушке, что всё, больше не будет Пашка ходить к ней, у него экзамены, он будет очень занят, готовиться будет. А потом у него начнутся каникулы, ему тоже нужно отдохнуть. Пусть волонтёры приходят, или еще кто.

Перед самыми экзаменами, за два дня до обязательного посещения старухи, матери позвонила родительница одной из одноклассниц. Они как раз за день до Пашки с Аликом должны были у бабки своё шефство отрабатывать. Маша не пришла домой ни вечером, ни ночью, ни утром… на звонки не отвечала, как и её «напарница». Матери девчонок сходили с ума и не могли понять, куда девочки делись. Паше запретили идти к старушке. Алик пошел один и… пропал. Бабку посетил следователь, но та твердила, что: «…детки ушли, как всегда уходили…» Сомневаться в её словах было как-то, странно, что-ли. Маленькая, сухонькая, она была мельче даже самых худых девчонок класса. Да и куда бы она дела детей? К началу экзаменов пропало еще шестеро из класса. Родители выли от горя. Учителя делали испуганные лица. Полиция считала, что из учеников сбилась группировка, в которую вошли те, кто, не захотев сдавать экзамены, организовали побег из дома. То, что в этой компании были и отличники, и хорошисты, полицию не убеждало. Это же была такая стройная и понятная версия – сбежали и всё тут.

А старуха стала названивать в школу, требуя привычной заботы и прихода детей. Учителя обратились к родителям с просьбой самостоятельно разрулить эту ситуацию.

Пашкины родители пошли. Вдвоём. Вечерком, после ужина, рассчитывая на недолгий разговор со старушкой. И… домой не вернулись. Пашка их ждал полночи, потом уснул. Проснулся, побежал в спальню к родителям – нет никого, постель заправлена, на кухне и в зале никого не оказалось так же. Они не возвращались домой. Пашка закрылся вечером на задвижку. Он бы точно встал, чтобы открыть родителям двери. Что делать? Он даже не знал. Несмотря на всю свою внешнюю уверенность, Паша был всего лишь подростком. И родители не вернулись домой!!! Ну, не в полицию же ему идти. Он позвонил папиной сестре. Там родители тоже не появлялись. Он решил пойти к подшефной старушке. Предупредил тётку, попросил её приехать. Пашка сильно испугался. За его 15 лет родители никогда, никогда так не пропадали.

Пашка стоял перед уже знакомой дверью, из-под которой тянуло старческим душком. Он отчаянно трусил. Заходить в эту квартиру было неприятно, но вот страшно – впервые. Почему, Пашка и сам не знал. Рука просто налилась свинцом, позвонить в дверной звонок было так тяжело, как будто у него в руке была гантель, кило так на 30—40. Но неизвестность еще страшнее. Позвонил. Старуха дверь открыла сразу, ну, вот ждала она его, что ли? Будто под дверью стояла. У Паши мысль мелькнула, что прямо, как в ужастиках все.