Игорь Митюшин - Прошлое и наследие. Вчера и завтра

Юрочка, перед отъездом ничего не стирай, ничего не покупай. Обязательно дай телеграмму. Может, я и не смогу встретить, но все равно буду ждать и знать.

Больше писать не буду, буду только ждать.

Привет всем-всем, пусть заглядывают к нам в гости.

Целую тебя крепко. Ты должен приехать с хорошим настроением, чтоб моя хандра моментально исчезла.

Родился сын 23 августа 1963 года. Из роддома встретил папа – Митюшин Юрий Павлович.

6.09.63

Милый мой, сейчас 8 часов вечера. Ты улетел сегодня утром и по идее должен быть уже в Хабаровске. Как он встретил тебя, наш Хабаровск, такой далекий отсюда, что просто страшно становится за наши с тобой жизни, разделенные таким расстоянием. Юра, я плачу и ничего не могу с собой поделать. Ты так далеко. Сын наш близко, но он тоже плачет, и я не могу сдержаться от жалости к нему, к себе, ко всем. И тебя почему-то жалко, хоть ты и не разрешаешь мне так к тебе относиться.

Юрочка, я не могу больше так жить. Зачем ты мучаешь меня этими расстояниями, письмами. Теперь еще ребенок, с которым так трудно, и снова нет тебя. Он действительно связывает ужасно. Уже сегодня мне кажется дикой мысль о том, например, чтобы сходить в кино. Дорогой мой, я не жалуюсь. Просто без тебя все это приобретает трагический оттенок. Мне бы хотелось жить полноценней, и я уверена, что это было бы лучше для нас обоих. А если один из нас будет приносить жертвы для другого (может быть, жертвы – не то слово), то от этого проиграем тоже оба.

Юронька, прости меня. О жертвах ни к чему. Я заговорилась. Я тебя очень, очень люблю, и тут не может быть никаких жертв.

Твоя жена – жалкая пессимистка, всегда была и осталась. Напиши мне что-нибудь бодрое.

Умоляю тебя только об одном: если там, в Хабаровске, что-нибудь не так, приезжай немедленно сюда. Не раздумывай.

Не могу без тебя жить. Началась осень. По утрам (в 6 часов, когда я кормлю твоего парня) белый туман кажется выпавшим снегом. Как страшно думать о зиме, как не хочется ее.

Напиши, родной, как себя чувствуешь в Хабаровске, как там все. Надо бы позвонить Агнессе. Скажи ей о нашем сыне, скажи, что не пишу потому, что не знаю, что писать, потому что не принадлежу себе, потому что очень потеряна, потеряна давно и не знаю, когда выйду из этого состояния.

Единственная моя отрада – любовь – не балует меня, а приносит только, может, и благородное, но страдание, которое парализует меня во всех остальных человеческих деяниях.

Схожу сегодня в университет хоть на часок вечером, может, настроение поднимется. Но это маловероятно.

Любимый, не огорчайся из-за моего письма. Напиши мне скорей обо всем.

Мы с сыном целуем тебя крепко и желаем тебе всяких удач. Только вспоминай о нас почаще.

Привет от меня твоим ребятам.

7.09.63.

Милая девочка, Иринушка, дорогая. Как ты там, что ты там? Как парень, что с ним?

Сейчас сидим, выпили, и Тазиков исполняет свой гитарный репертуар. Все складывается вокруг меня хорошо. Обещают всех семейных выселить из общежития в новый дом. Шеф предлагает мне дополнительную работу, будет платить, так что мы с тобой заживем.

Здесь стоит жара. Агнесса говорит, что держит место для тебя, где-то, зачем-то. Иронька, высылаю тебе паспорт, чтобы зарегистрировать парня. Ты побыстрей зарегистрируй и сразу вышли ко мне. Хорошо?

Мы завтра с Эдиком пойдем в тайгу. Я начал хозяйничать, вчера варил гороховый суп, сегодня купил картошки. Только по тебе скучаю. Амур-прелесть, рыбаки, и снова очень много солнца и жары. А ночью уйма кузнечиков под окном и в траве.

Как парень и как ты с ним мучаешься? Все, милая. Пиши. Очень жду. Привет Анне Ивановне и Науму Зиновьевичу.

В сентябре мужа призвали на военную переподготовку в г. Омск, в Танковое училище. Наступило еще одно испытание для молодой семьи.

Далее – письма из Омска.

14.09.63.

Здравствуйте, моя милая семейка. Иринушка, я прочитал твое письмо. Смотрю, ты почти испугалась Хабаровска и т. д. Но, если бы ты была здесь, все выглядело бы не так грустно. Но, видно, парень наш требует многого, и я решился поехать в Свердловск. Но не тут-то было. Меня взяли в военкомате и направляют на переподготовку на три месяца (90 суток) в Омск, а оттуда дадут бумагу, что я еду в Свердловск. Вот как все вышло грустно. Сказали – служить надо, дело государственное и т. д. Получите повестку, не явитесь – согласно закону под суд. Я пробовал отлаяться, но бесполезно. Я плюнул, все же это ближе к дому… В конце концов, мы встретимся в Свердловске. Я очень хочу к вам, к тебе особенно, только к тебе.

Все собрал, т. е. запаковал в 4 чемодана и повезу с собой. Вам пошлю 2 посылки с книгами и твоим туалетом. И еще книги отправлю малой скоростью. Мелочи житейские раздарил. Оставил кучу поручений Галке и Тазикову. Он называет меня Сусаниным и т. п. Обзывает, шутя, конечно. Камеру пока не принимают в комиссионку. Но мы договорились сегодня сдать пальто осеннее. Галка сдаст в химчистку и в комиссионку, деньги направит в вуз на покрытие долгов за кредит, чтобы я был свободен после службы. Подаю заявление об уходе. Галка оббегает обходную и т. д. Из друзей здесь ни Коли (на путине), ни Боба. Влад с Таней живы-здоровы. Вот, собственно, все самое интересное.

Твой муж названный – (подпись)

Завтра, часа в 2 ночи, поеду.

Милая моя девочка! Иринушка! Я один в купе, немного грустно, и я зауныло пою, что жить без любви, быть может, можно, но как на свете без тебя прожить?

Даже развеселился чуть-чуть, за окном пасмурно, сопки изжились – стали волнами небольшими. Днем было веселее, т. к. очень живописные, крутые полные леса, глубоких ущелий сопки с изредка притаившимися деревушками под черно-серыми крышами и с одним возвышающимся вызывающе зданием а-ля церковь. 6.510–5.480 км.

(Рисунок) Если бы мы жили здесь, я бы снабжал тебя медвежатиной свежей, рыбой из Шилки, грибами, ягодами, птицей. Но, видно, мы с тобой и помрем у мамы на руках. Ничего, это все ерунда, т. к. я тебя очень люблю и еду к тебе. Правда, по теории относительности, чем больше любовь и стремление, тем больше сопротивлений. Чем ближе-тем дальше. Но, думаю, это последнее, что нас с тобой мучает сильно. Я думаю, моя любовь сбережет тебя от трудностей, думаю, что ты достойна этого, но вспоминаю, что тебе все время выпадали солененькие слезы да прощанья, так даже совестно. Милая моя девочка, я прижимаю твою головку и целую в твои мокренькие глазки. Ведь ты не плачешь? Будь стойкой, только люби меня! Тогда ты будешь без морщин и сама прелесть с тонкой талией (тьфу-тьфу), рядом с обветренным и облизанным морозом советским защитником моей подружки и нашего парня. Как парень, очень он тебя беспокоит, слушается ли? Скажи ему, что когда папа приедет, то купит ему горшочек эмалированный с ручкой и крышкой.