Игорь Митюшин - Прошлое и наследие. Вчера и завтра

Уже ночь. Купали мальчика. На кухне. Твоей маме все не так. Завтра буду их всех фотографировать. Еще не пробовала без тебя… Спокойно ночи, любимый мой. Целую – Ира.

23.09.63. От мужа.

Миленькая моя! Моя хорошенькая толстушечка! Я еще от тебя не получил ни одного письма, а так хочу тебя почувствовать. Пристаю к прохожим со своими горестями и начинаю немного о тебе рассказывать: какая ты у меня бываешь умная и хорошая, даже на душе светлей.

Я сдружился с капитаном, начальником взвода, который уже прошел войну и много шляется по жизни. Он из Душанбе. Огромный лоб с лысиной на макушке и нос горбинкой. Умный и развитый дядька. Сегодня мы с ним гуляли по городу. Наше училище почти в центре. Город приличный, с центральными широкими улицами, большими домами, и очень много зелени кругом, парковые лужайки, где сходятся улицы, с фонтанами, очень хороший город. Старые улицы дореволюционной застройки, небольшие изящные домики, как в Свердловске. На улице людно и шумно, и не мог я, конечно, не встретить знакомых. Встретил Славика Савчица, Вовки моего из Златоуста брата, который там рядом что-то монтирует. Вот смех! Договорились встретиться в ту субботу, т. к. меня только в субботу и в воскресенье отпускают.

Вчера до вечера ходил по городу и все, как выпущенный из застенка, смотрел на разноцветных людей. Но больше всех я люблю тебя. Я пошел читать. Иринушка, у меня к тебе просьба, пожалуйста, относись с уважением к мужу (Ефремов «Лезвие бритвы», «Нева», № 6,7,8… Вчера вечером два раза смотрел «Я буду танцевать», а сегодня умудрился – «Иоланту» в нашем клубе).

Сегодня ходили с Георгием Марковичем по Омску, знакомились еще, были на Иртыше. Погода здесь отличная, по Иртышу у пляжа юлят взад и вперед парусники… А сейчас я сижу перед зеркалом и любуюсь своей физиономией в погонах и очках, с залысинами, и грущу тобой, милая моя женушка. Вопю: пиши мне. 2 часа, 10 мин. 23.9.63

Милая Иринушка! Сейчас все спят. Я дневальный. Уже около 2-х ночи. Я один бодрствую, и ты со мной, и никто не мешает мне быть с тобой, моей любимой девочкой.! Целую!

25.09.63.

Милая моя девочка, голубушка моя. Как я тебя люблю. Видишь, я научился писать и писать про любовь, хотя это мне не привычно, но как-то не могу удержаться. У нас много старичков, и они как-то тихо, скромно относятся к своим женам. Молодые украдкой пишут и меньше говорят. Я, как только освобождаюсь, сразу о тебе вспоминаю, и хочется тебе написать и поговорить. Я лежу обычно после обеда на койке, а в окно видно пасмурное небо и деревья какие-то длинные и тонкие с холодными серыми листьями. Окна большие, узкие и высокие. И я вспоминаю тебя. Над нашей казармой взлетная трасса, и когда очень сильно ударит звук реактивных, я вспоминаю тебя почему-то… А когда я занят, т. е. учимся, не успеваю думать ни о тебе, ни об осени. Это даже здорово, что не все время мучаюсь тобой. Это не только солдатская скука на чужбине, как обычно бывает, это больше. Я ни о ком не вспоминаю с болью, как-то так, что самого немного жалко. Я бы больше написал про грусть, но ты у меня дурная, скуксишься и будет тебе плохо. Ладно, так переживу.

У нас здесь так, что я ожидал худшего. Одели в ХБ и дали теплое нижнее белье, которое лежит у меня под подушкой, т. к. мне жарко в нем. Кормят три раза и очень отменно. Сегодня и каждый раз: в 7–30 каша, масла гр.50, чай, сельдь, 2–30 – суп, каша, компот, в 7–30 веч. – каша, рыба, чай. Я объедаюсь, давно так не ел, разве только у вас да дома. На субботу и воскресенье уже получил увольнительную, схожу – проверю, как мои чемоданы (4) лежат на вокзале в камере, поброжу по городу, посмотрю Омск. Времени у нас свободного достаточно, так что я даже кое-что читаю, бреюсь и вообще – положительный. Только вечером смотрю на тебя и скучаю. У нас радуются, что осталось меньше 90 суток. В казарме у нас чисто, есть даже телевизор, много книг и картежников. Жизнь эта очень нормальная была бы для учебы, если бы еще тебя ко мне. Меня даже радует, когда по асфальту дробный, мощный шаг колонны, и меня даже не возмущают брюки (вид сзади), которые почему-то раньше напоминали лошадей.

Иринушка моя, письма тебе, наверное, не нравятся, так как они сухи и без юмора. Но что-то юмору нету и время берегу для книг. А тебе хочу все написать, чтобы ты чувствовала все вокруг меня, и какие люди… Ты бы поудивлялась, поисправляла полковников, которые смешно выражаются и смешно говорят. Другие спрашивают примитивно и строго, от и до. А есть серьезный один такой, и весь движение, и темперамент, увлекается… дорого ему стоят лекции, но так как он серьезный и член партии, и сознательно настаивает на всех армейских шутках, то это даже хорошо. Наш шеф очень даже служивый, но хитрый и – буфер между нами и всем остальным миром, и очень даже считается с нами, т. к. мы – офицеры. И обращается с нами зачастую не «встать, смирно!», а «товарищи офицеры!» Вот.

А я тебя люблю, и ты мне поэтому дорога, и ужасаюсь, если вдруг война или что-нибудь… Ведь это не имеет права, т. к. нечестно, нельзя так, т. к. ты – самая вещная ценность, и нельзя отнимать молоко у грудного…

А как мой ребенок, что он говорит, ходит ли на горшок, и что с ним делали мои бабушки, мамы? Когда наконец ты мне напишешь? Как не стыдно? Пиши мне чаще. Напиши про моих. Что они думают, как живы? Как Анна Ивановна и Наум Зиновьевич, как они ругаются и что говорят про твоего мужа? Вот. Все. 1000 раз целую тебя, моя милая. Я.

29.09. 63. От мужа.

Моему парню уже целый месяц! Интересно и любопытно, как он ведет себя и какие качества выработала моя милая жена. Надо много такта между сознанием ответственности перед Человеком и инстинктом материнства, любовью к парню и стремлением защитить, и необходимостью приводить в соответствие с требованием общественной жизни, в которой ему придется жить и проклинать своих родителей или благодарить их.

Но ведь ты у меня способная и умная девочка, и я тебя люблю, и парень тоже должен тебя любить и слушаться. Кроме того, он должен впитывать с молоком твоим лекции Павловского и любить музыку. Ему уже надо давать сеансы музыки – как ты думаешь? Как все молодые родители я бы хотел, чтобы наш парень был умнее и способнее всех. Но ум даже, уж про способности не говорю, делают! Тренируют! Если мы знаем, но уже ленивые и старые, то потребовать-то легче. Но это все ерунда, т. к. я-то тебя люблю, и поэтому можно тебе все оставить до моего приезда. Ты бы главное – училась у меня, т. к. ты еще глупенькая, и я вынужден тебя еще больше любить в потенциале, когда ты разовьешь свои внутренние способности. Есть у тебя такие? И я буду целовать в каждую такую способность, т. к. они будут большие.

Напиши про свои дела и как ты отдыхаешь? Иринушка, что нового у вас, что мои родные, что твои? Я же ем до невозможности, а дальше утром делаем зарядку, и приеду к тебе закаленным и сильным. Научился ходить в строю, и вообще становлюсь умным, т. к. мы каждый день учимся по 6 часов.