Валерий Бодров - Голос. Сборник рассказов

Анатолий Иванович с опаской пошёл к кухне, и, свернув за угол коридора, увидел, что стекло на двери совершенно цело, а за ним горит приветливый тёплый свет плафона и голос жены второй раз зовёт его к столу.

Он вошёл, потрогал рукой стекло, а вторую руку замотанную тряпицей прятал за спиной. «Когда стекло успели вставить?» – Буркнул он себе под нос вопрос. «Какое стекло Толь?» – переспросила Маша. Тут Анатолий Иванович решил не усугублять ситуацию и просто сел есть. «А что с рукой?» – Маша взяла его за перевязанную руку и стала разматывать тряпку. Анатолий хотел было отдёрнуть руку, но прикосновения жены успокоили его и он сказал виновато: «Порезался, в деревню ездил». Маша развернула остатки тряпки. «Где ж ты порезался? Совершенно целая рука. Ударился, наверное, просто, а в темноте подумал что порезался. На даче там сам чёрт ногу сломит». Анатолий Иванович смотрел, смотрел на свою целую руку, потом взял ложку этой рукой и начал класть пельмени в рот, макая их в горку сметаны на краю тарелки.

Ночью Анатолий проснулся от того, что кто-то позвал его. И голос этот был настойчивый и странный. Шептал откуда-то из коридора, то громче, то тише: «Перепрятать штык надо, найдут ведь и всё дело сорвётся. Перепрятать нужно!» Он сунул ноги в ночевавшие возле кровати тапки и крадучись направился на голос. Но тапки сильно шаркали по немытому давно полу, хрустели соринками песка, шуршали подошвой о бугристый линолеум. Тогда он снял тапки, взял их в руки и на цыпочках двинулся дальше. Голос явно исходил из зеркала, висевшего в прихожей. Он подошёл к нему, и амальгама засветилось изнутри красноватым, в этом облаке появилось лицо «Козыря» и прошептало достаточно отчётливо: «Перепрятать нужно, паря, ты чё! Всё дело завалишь!» Тогда Толик прокрался к вешалке, и в кармане шубы нащупал завёрнутый в тряпку штык, вынул его, и так же тихо, на цыпочках, двинулся в туалет с тапками и штыком в руках. Там за сливным бачком и схоронил орудие, привезённое из деревни.

На обратном пути хотел припугнуть «Козыря», который так бесцеремонно влез в его зеркало, но тут в прихожей зажегся свет и он увидел своё сгорбленное отражение в зеркале в одних трусах и с тапками в руке. Маша смотрела на него из проёма двери спальни и сказала с язвительным смешком: «Чё это ты тут шаришься по ночам? Тапки что-ли потерял?»

Субботнее утро было похмельным и суровым в своём желании напиться как можно больше воды. От этой бестолковой жидкости у Анатолия Ивановича только распирало живот. Тогда он тайком, пока все спят, накапал себе сто грамм из припрятанной за холодильником бутылки и сразу приобрёл ясность мысли. Жизнь уже не казалась такой мрачной и вчерашнее приключение было больше похоже на бесконечный дурной сон. Он с удовольствием начал готовить завтрак, а пока готовил, ещё пару раз приложился к горлышку. Водка уже не обжигала, а приятным теплом разливалась по телу. На запах яичницы с колбасой пришла Маша. Стала готовить кофе. Воодушевлённый выпитым Анатолий Иванович разговорился: «Я тут на нашей Окушечке в деревню ездил…».

Маша посмотрела на мужа удивлённо: «На какой Окушечке, ты же уже другую машину купил». И тут Анатолий Иванович стал припоминать, что он действительно купил другую машину, тоже Жигули, но большую и новую. «Прости, прости, что-то оговорился по привычке!» – пробормотал он смущённо. «Так что там, в деревне?» – переспросила Маша. «А ничего, просто дом проверил», – ответил несколько озадаченный Анатолий. Он точно помнил, что ездил в деревню на старой машине, и как вытаскивал её из сугроба, и как сидел в пустом тёмном доме, и как откапывал немецкий штык в подполье. После завтрака он зашёл в туалет, проверил, хорошо ли заперта дверь, сунул руку за бачок унитаза и нащупал пальцами стальное лезвие штыка.

Чуть позже, Маша собралась на репетицию в дом культуры, сын отправился на реку кататься с горы на «ватрушке», а Анатолий, наливая себе очередной полтешок, сидел задумчиво на своей кухне и никак не мог осознать происходящее. Почему-то вспомнилась Чечня, где они, вооружённые до зубов, залезали в пустующие дома, производя зачистку, и в каждом доме был подвал или погреб, откуда он выносил и варенье из алычи, и вино, и разные там закуски. «Хорошее было время», – подумал скоротечно Анатолий, – «А теперь вот огурцы на подоконнике, нужно пойти полить». Он подставил кружку под струю воды и стал ждать пока наберётся полная. Вода, однако, не торопилась, хоть и текла полной струёй. Он всё ждал, ждал, а вода словно издевалась над ним. Пусто было в кружке. Тогда он треснул по крану пятернёй и вдруг увидел, что воды уже полная мойка, сливное отверстие забилось тряпкой, и она вот вот вытечет на пол, а кружку он почему-то держит у носика заварочного чайника, стоявшего рядом. «Что за бред со мной происходит?» – крикнул он в сердцах. Выключил воду, зачерпнул из мойки кружку воды и пошёл в другую комнату, где на подоконнике уже вовсю завивались плети огурцов, заправленные стебельками на специальные натянутые ниточки.

К своему удивлению, Анатолий Иванович обнаружил на зелёных стеблях огромные плоды огурцов. Они висели зелёными пупырчатыми бананами, а некоторые были похожи формой на баклажаны. «Вот так да!» – Воскликнул он от радости, и даже ненависть к Машиным репетициям в доме культуры стала растворяться в незнакомом чувстве радости и гордости за своё дело. «Вот так огурцы! Ай, молодец старшина!» – Похвалил он сам себя. «Значит можно добиться того, что хочешь?! Значит можно!» Он взял кружку и стал аккуратно лить воду под стебельки. Картонные коробки из под кефира, откуда произрастали стебли, уже почти размокли, того и гляди разлезутся совсем. Из некоторых лопнувших на склеенных стыках, уже торчали белые корешки. Вода попадала в землю и тут же просачивалась на подставленные под коробочки блюдца.

Вдруг он услышал очень ясно и чётко, что кто-то сказал: «Дурак!» Анатолий оглянулся, в комнате никого не было, и решил продолжить полив. И вдруг снова: «Дебил стоеросовый!» Тут он краем глаза заметил, что один огурец поморщился и даже вроде повернулся сам по себе. Тогда Анатолий Иванович посмотрел на огурец. С зелёной кожицы огурца на него глядело лицо, и это лицо морщилось и сроило рожи, а потом снова произнесло маленьким бородавчатым ртом: «Тебя бы хлоркой поливали, гад! Отстаивать воду нужно! Отстаивать!» Толик уронил кружку на пол и отпрыгнул назад, насколько позволяла его прыгучесть. И тут он увидел, что к нему повернулись своими лицами все огурцы и сказали хором: «Ты обещал со своей бабой разобраться, трус поганый. Беги быстрей, она сейчас в доме культуры с начальником зажигает: танцы, манцы, зажиманцы!» Тут огурцы засвистели, заулюлюкали, заржали диким хохотом.