ВИКТОРИЯ НАУМОВА - Точка

«Да какие, к дьяволу люди, с кем ты вообще последний раз общалась, кроме Билла? Этот вакуум, в котором ты существуешь последние годы, разве он зависит от географии?»

Раньше, до поглощения ее бизнеса крупной компанией, были знакомые. Была подруга Джил, которая на собственной веранде выращивала маленькую хлопковую плантацию из сверх дорогих и сверх недоступных живых семян. Были Колин и Джейн, владельцы ткацкого станка, на котором собственноручно изготавливали эксклюзивные ткани для кукольных нарядов. В конце концов, были закупщики, заказчики. Немного, человек 7-10, но живые, конкретные люди. По их эскизам Лиза делала своих кукол, уникальных, абсолютно натуральных, без малейшего намека на синтетические материалы, 3 Д принт, генные модификации. Ее деревянный Петрушка, одетый в хлопковый комбинезончик, расписанный красками на натуральной основе, был воплощением красоты, здоровья и нес аромат той, прежней, до-чиповой жизни человека, стоил космических денег и не имел аналогов и конкуренции. В каждую из кукол Лиза вкладывала всю свою фантазию, заботу и детскую привязанность к своей первой кукле Нэхаме, которой в своем невероятно, как теперь ей казалось, далеком детстве Лиза Малкина шила платья из старых пеленок и заплетала тугие синтетические косички. Позже, когда выживать в бизнесе стало невероятно трудно, ей пришлось подписать контракт с фирмой-монополистом, собравшей под своим крылом всех оставшихся мастеров, владевших уникальными ремеслами и способных творить нечто лично окрашенное и немедленно теряющее свою ценность в массовом производстве. Лиз подписала шикарный контракт и в тот же миг провалилась в абсолютную пустоту. Теперь все ее общение с себе подобными было сведено к паре -тройке сообщений в месяц: принятии заказа, расчетов, эскиза и непосредственной сдачи очередной куклы через робота-доставщика. Все. Устная речь больше не звучала, даже в виде внутреннего голоса. И ранее немногочисленные бизнес- подруги рассосались. Нового общения не возникало. Вокруг Лиз поселилась полная звенящая тишина.

–Зачем мне ехать в Милуоки? Моя работа не подразумевает выездов.

–Мы начали с другого, мисс Малкин, – неожиданно душевно для программы, проговорила девушка. – В Милуоки самое хорошее предложение по аренде после продажи студии. Также существует значительная разница в налогообложении, стоимости обслуживания помещения, продуктовой корзины, медицинского страхования. Вы можете все тщательно обдумать, но бронирование второго билета стартовало в сети.

–Хорошо. Начинайте!

Лиза резко поднялась с кресла, при этом видеть свою собеседницу продолжала в прежнем ракурсе. «Явно нужен новый софт. Надеюсь, этот разберется с покупкой-продажей без сбоев» – подумала она.

–Спасибо, мы начинаем выполнять задачу. Отчет о приобретении билета поступит вам через 4 часа.

–Стоп.

Изображение пропало. Лиза обвела взглядом студию. Маленькая, невзрачная. Кухня –панель минимальной по размерам модели. Система «Хаускипинг» 2035 года частенько не желает реагировать на элементарные приказы. Как она радовалась тогда, приобретя эту студию. Через год после развода она уже имела свое жилье после стольких лет аренды. На студию ушел родительский 5 спальный дом в Нетанье, большой дом мужа в Брэнтвуде, и все ее сбережения за 20 лет. Остатки по кредиту Лиз старалась выплатить как можно скорее. Самое грустное, что с момента приобретения этой студии цены на жилье в Сан Франциско стали стремительно падать, люди покидали грязные улицы, офисы вымирали. Чип, вживленный в височную долю, убил необходимость кучно взаимодействовать в стеклянных высотках Даун Тауна, гнить в многочасовых пробках, которые последнее время стали образовываться даже на воздушном уровне транспортных магистралей. Город опустел, население стремительно раскупало жилье, расположенное как можно дальше от тоскливого серого бетона и вони помоек. Люди селились далеко друг от друга, устав за долгие века от необходимости учитывать интересы соседа. Цены на дома росли, квартиры в городе пустели, а Лиза Малкин выплачивала невероятных размеров кредит на мизерную студию в умирающем великане-мегаполисе.

Ну что ж. Пусть будет Милуоки. Если этот полет даст ей ответ на все вопросы, то оно того стоит. В голове тихо блямкнуло, система отчитывалась о каждом шаге в сложном многоступенчатом процессе приобретения билета на Корабль Мечты. Лиза посмотрела на себя в старое тусклое зеркало в тяжелой раме. Кожа бледная, взгляд болотных глаз тоскливый, брови и ресницы еле угадываются на узком лице. Только спиральки ярко-рыжих волос, тугие, золотистые, неуемные, выдавали энергию и жизненную силу хозяйки. «Кукла Нэхама», – грустно подумала Лиза и вышла из дома.

2034

В Крыму было холодно .

Обычно в конце апреля уже можно купаться, а сейчас дул пронизывающий ветер, и 12 градусов тепла превращались в 5. Григорий мучился. Он мучился все то время, пока находился здесь, мучился и душой, и телом.

Погода стояла отвратная, работы по оснащению «Венеры» шли медленно, организовать процесс переоборудования удалось только на 3ей неделе. Дальше пошло в том же духе. То не было необходимой техники, то оказывалось, что напечатанные на принтере модели не соответствуют параметрам, то Тамерлану в голову приходила очередная сверх идея, как сделать лучше, когда предыдущий вариант был практически готов, и они все начинали заново. Огромные проблемы возникли с установкой системы автоуправления с земли. Шаттл настолько отличался от модуля, на котором летали в космос козочки, что некоторые части системы просто невозможно было зафиксировать на «Венере». Полет предполагался на расстоянии около 10000км от земли, при том, что последней безопасной границей для возвращения считалось 2000 км. Хотя еще совсем недавно дальше 600 км не летали. Радиация ионосферы в принципе не предполагала прохождения шаттлов с защитой уровня «Венеры».

С Анной они говорили всего один раз. Было утро, он собирался улетать, копаясь в своем немногочисленном барахле. Анна спустилась вниз и молча делала себе утренний коктейль из чего-то органического и необходимого для женского организма. Выглядело необходимое мерзко. Они словно не замечали друг друга. Григорию снова свело мышцы. Он сел на стул и попытался втянуть в себя воздух.

–Аня, – проговорил он неожиданно для самого себя. Анна повернула к нему голову. Видимо, она прочла на лице у капитана что-то такое, что заставило ее выпрямиться на стуле и замереть, не донеся до рта стакан.

–Аня, – подняв на нее глаза, проговорил он снова, – я люблю тебя.

И снова тишина, эта проклятая тишина. Жена сосредоточено посмотрела на него, а потом встала и медленно подошла к нему вплотную. Григорий рывком встал на ноги, заглядывая ей в лицо. Она давно не была так близко. Вдруг в нем ожило все, каждый миллиметр тела. Он почувствовал, что дуреет, что упадет в обморок, если не обнимет ее. Он качнулся к ней, но она резким движением перехватила руку, сжав пальцы.