Татьяна Хамаганова - Русский характер

– Опять с утра пораньше надрался? Ишь, потянуло его на философию!

– Я не пьяный, а хмельной. Хмельной – не больной: проспится, протрезвеет.

– Тебе только бы пить да гулять, да дела не знать.

– Эвгения, ты на харю-то мою не гляди, ты в мою душу загляни, – хмыкнул мужик. – Душа – она завсегда загадочна, и, как бы это ловчее выразиться, много чего есть в ней.

– И чего такое там увижу? – смахнула прядь со лба женщина.

– Утонченные мысли.

– Утонченные мозги! Они у тебя давно расплавились от натуги.

– Женщины никогда не понимали нас, особей мужского пола, и вообче красоту бытия, – вздохнул Володька. – Сообрази маленько мозгой-то: внутри у каждого индивида должна быть своя шкала ценностей. Конкретно.

– Где уж нам, бабам, красоту-то разглядывать, когда хлопот невпроворот. Это ты у нас пожизненно освобожденный от дел мирских.

Володя, мужичок под хмельком, непонятно какой масти, очень любил вести разговоры на разные темы, за что бывал не единожды и прогнан, и бит, но душа его жаждала общения. Он любил философствовать, видимо, и сам тащился от собственных мыслей. А тумаки и шишки воспринимал как что-то неизбежное, особливо от баб. Но при этом себя очень уважал и считал, что весь остальной люд-народ не дорос до его умственных размышлений, потому он всех великодушно прощал и не обижался. Жил по принципу: если нечего делать, лучше погулять. С полной и несомненной верой доказывал человеку, что тот всю жизнь пахал и фигу заслужил, а он, не напрягаясь, сумел-таки удержать бытие рутинное в его самых основных ценностях. На вопрос, что это за ценности, разводил такую бодягу, что никто не мог въехать в его мозги, чем повергал собеседника в состояние легкой комы, а то и клинической смерти.

– Может, мне за тобой приударить, пока Михаэла дома нету, а? А чё, я мужшина хошь куды! Не смотри, что ростом не вышел, зато в корень ушел по самое пожалте.

– Ха! Осчастливил! За такие предложения Мишка мой даст в торец, три дня тебя со стены соскабливать будут.

– Суетно живете, от того и злые все. Про душу забыли, про Бога…

– Кто б говорил-то! Душа… Где ж она, интересно, расположена у тебя? В каком таком месте? – усмехнулась женщина.

– Понимашь чё, Эвгения, широта восприятия прекрасного зависит от качества души человека, чуешь? В данный момент моя душа витает во Вселенной. Вот ты, женщина, кажный день драишь крыльцо, вместо того чтоб хотя бы иногда полюбоваться облаками кучевыми на небесах, а то и звездами на небосклоне. Какое удовольствие получаешь от этих бессмысленных телодвижений, уткнувшись носом в доски? Мне это очень интересно знать. Оттого что крыльцо неделю простоит немытым, рухнет под тяжестью грязи? Что изменится в твоей жизни? Вообче в стране, в мире? Надо смотреть не под ноги, а за горизонт! Так я думаю.

– Уйди, Володька, от греха подальше, пока не огрела тебя мокрой тряпкой! Надоел ты мне своей болтовней, – опять замахнулась на него женщина. Женя, широкая в плечах, с крупными бедрами и ступнями, но неожиданно мелкими чертами лица, деликатностью не страдала, могла свободно пустить кулаки в дело, если что не устраивало ее.

– Грубая ты, Эвгения. Я о смысле жизни, а ты меня тряпкой. В свои сорок семь лет я шибко разуверился в людях. Гармонии в жизни нету. Ты зачем мужа отправила в санаторий, в этот рассадник непорочных дев? Напьется минералки, получит пару-тройку сеансов массажа, и разум его будет испорчен похотью, вожделением. Уразумей мозгой-то.

– Сказанул тоже, – хохотнула женщина. – Какая баба на него глянет? Он же еле по ступенькам поднимается, коленки трещат – за версту слыхать. На черта ему этот секс окаянный? Не до жиру, быть бы живу!

– Глупая женщина, в каком веке ты живешь? Наш век – это век коротких встреч, недолговечных увлечений и шибко быстрых разлук. Будешь в ярости ножовку искать.

– Это еще зачем?

– Наставит он тебе развесистые рога, распиливать придется, а то бошку-то оттянет назад, – серьезно промолвил Володька.

– Лжешь, однако?

– Учти, я никогда не лгу, иногда просто недоговариваю. Несмотря на хрусткие коленки, твой мужик статный, породистый, а бабы таких любят. Острейшая нехватка мужшин по причине пьянства и алкоголизма превращает женщин в акул вампиризма. Им без разницы, больной али там увечный. Лишь бы достоинства было в избытке. А у твоего оно вызывает уважение.

– Слухай, сосед, дуй отседова, а! Не кипяти мои мозги! Без тебя тошно!

– Путаны расставили силки свои от Москвы до самых до окраин, имей в виду! – Володька, удовлетворенный беседой, неторопливо поднялся с корточек. Он принадлежал к тем натурам, которым недостаточно просто жить, а необходимо знать, для чего другие живут. Это же как есть вызывает нездоровый интерес.

– Путаны! Слово-то какое поганое, говори ужо как есть – проститутки, а то попрятались за иностранными словами и думают, что благородными стали. Грехи свои не попрячешь от Бога, как бы красиво ни обзывалися, – проворчала женщина.

– Вот ты тут права стопроцентно! – обрадовался новой теме Володя, собравшись было уходить. – Я абсолютно с тобой согласный. Глянь, чё удумали, убийцу киллером назвали, а этих, как их, грабителей – рэкетирами. Путана, киллер, рэкетир – звучат непонятно, прямо скажем, загадочно, усекаешь? А пацанва необразованная видит в этих словах дух романтики, думает, что это такие деньжастые специальности. Девки мечтают путанами стать, а парни, которые похитрее, в рэкетиры идуть, а которым ума не дадено – в киллеры, вот до чего мы дожили! Перестройка, язви ее!

– Не говори, – вздохнула Евгения, – все как-то не слава богу. Когда эта перестройка кончится? Нормальным русским языком называли бы их, вот, мол, глядите-ка, эта – проститутка, тот – убийца, а этот грабежом промышляет, вряд ли кому охота была им подражать. В какой-то газете я читала, что на украинском языке маньяка-насильника называют «злыдень писюкатый». Вот это я понимаю! Кому охота писюкатым обзываться?

– Ишо удивляет, пошто по телику бандюганов, которые супротив нашей страны прут, обзывают боевиками!

– Согласна. Это ж натурально бандиты и предатели!

– А знаешь, как болтають наши господа хорошие? «Пришли, мол, к консенсусу» заместо «пришли к согласию»! Гордо так, к кон-сен-су-су!

– Слово доброе «согласие», а заменили чем? Будто уксусу напилися.

– А что за понятие «инфляция»? – вошел в раж Володька. – Ты знаешь, об чем толкуют? Это когда, вместо того чтобы сказать народу, что в этом году с такого-то месяца обнищаете на столько-то процентов, туману напускают на мозги. Чем непонятнее, тем лучше, а то народ завозбухает, а это уже ни к чему власти держащей. Один – болтун, другой – плясун, вот и кочевряжится вся страна под ними.

– Теперя еще пишут, началася борьба с коррупцией. Это по-каковски? – незаметно для себя втянулась в разговор женщина.