Наталия Солнце Резникова - Продолжай мне писать

От одной мысли, что я смогу провести еще один летний вечер в приятной компании себя же, на лице снова появилась улыбка. Лифт звонко поприветствовал меня и открыл двери.

На первом этаже Гриша делал вид, что работает: развалился на кресле, закинул ноги на стол и играл в «змейку» на черно-белом телефоне. У него, кстати, было два гаджета: дорогой смартфон для повседневной жизни и неубиваемый телефон из 90-х, в котором Грише нравились игры. «Змейка» и «тетрис» – что еще нужно взрослому самодостаточному мужчине?

Увидев меня, Гриша вскочил со стула и закричал:

– Вы только посмотрите! Что за красотка к нам в офис пожаловала? Неужто сегодня какой-то праздник?

– Да, Гриш, праздник. Я так хотела выгулять новое платье, что приехала в офис ради совещания бухгалтерии.

– А почему глаза горят? Влюбилась?

– Да. У меня новая любовь. С первого взгляда, но не взаимная, – я показала Грише туфли, подняв их на уровень глаз и кокетливо кивнув головой в их сторону. – Обидно только, что я никого не знаю из бухгалтерии. Да и мужчин там нет.

– Значит, главный твой мужчина на сегодня – это я! Позвольте Вас проводить? – на этих словах Гриша предложил взять его под руку.

– Никаких служебных романов! Я из-за работы жутко не высыпаюсь, а если в Вас влюблюсь, то не смогу уснуть вовсе, – я драматично приложила тыльную сторону ладони ко лбу.

– А вот так? – он достал из внутреннего кармана пиджака шоколадку и протянул мне.

– Григорий, Вы только что нашли путь к моему сердцу, – я взяла друга под руку.

– Не волнуйтесь, я никому не скажу.

Мы весело зашагали к выходу, покачиваясь в такт музыке, которая доносилась из телевизора. Я остановилась перед дверью и сделала реверанс, стоя на носочках. Затем, надев одну туфлю, обратилась к Грише:

– Прошу меня простить, но мне пора. Тыква ждет.

– Крысы в Вашей сказке тоже есть?

– Без них нельзя. Радует только то, что они первые бегут с тонущего корабля.

– Вы тонете?

– Нет, но и штиль я не люблю. Мне по душе слегка волнующееся море.

– Как хорошо, что я не море. Меня ничего не волнует, – Гриша с облегчением вздохнул. – Хорошего тебе дня! Расправь паруса и отправляйся в свободное плавание.

Несложно догадаться, что я сделала сразу же, как перешагнула порог квартиры. Правильно, скинула туфли. Они разлетелись по коридору, а я перепрыгнула через них, будто через лужи, по дороге на кухню. Положив сумку на стол, я потянулась за термостаканом, который стоял на самой верхней полке. Практически ежедневно я проделываю одни и те же действия: ставлю стакан на верхнюю полку, тщетно пытаюсь до него дотянуться, несу табуретку, встаю на нее и только тогда достаю то, что нужно. Удивительно, но, возвращаясь домой, я все равно ставлю термостакан туда, откуда потом не могу достать. Логика у меня железная. Я бы даже сказала: «Не женская».

Итак, я стою в самом начале парка. Августовская погода всегда казалась мне самой приятной из всех. Для меня существовало пятое время года: дни, когда я выходила из дома в футболке и вязаном кардигане. Еще не холодно, но уже не жарко. Время подходило к сумеркам, но в этом месяце солнце всегда нехотя заходит за горизонт. Висит себе в небе долго-долго, напоминая о своем присутствии красно-оранжевым океаном света. Такими лучами хочется захлебнуться. Я жадно вдохнула полной грудью и дала возможность теплу распределиться по всему телу. Окинув взглядом зеленый город, который расположился внутри каменных джунглей, я нашла пустую скамейку. Не то чтобы я не любила людей (хотя и это тоже), но читать в гордом одиночестве, скрестив ноги в позе лотоса, мне нравилось больше, чем делить с кем-то скамейку. Неприлично толстый конверт все еще кочевал со мной не распечатанным, однако я не собиралась его открывать.

Дело в том, что я слишком долго ковыляла на каблуках до дома, поэтому вечерняя прогулка сдвинулась на пару часов. Сегодня я взяла с собой новый любовный роман, но не смогла найти закладку. В спешке я недовольно пихнула конверт в книгу, чтобы позднее воспользоваться им как закладкой. Только в лифте я поняла, насколько глупой была эта идея – конверт оказался таким толстым, что книга не закрывалась, а листы мялись. Загибать уголки страничек у меня не поднимается рука. Я сразу представляю, как трепетно готовят книги к печати в типографии. После таких чувственных сцен загнуть уголок страницы, на которой я остановилась, было бы просто хамством!

Я долго ждала выхода этого романа, поэтому моментально устроилась на скамейке и открыла первую главу с ожиданием чего-то невероятного.

«Глава 1. Мери подошла к Максу и посмотрела ему в глаза. Он опустил взгляд и взял ее за руки. Теперь между ними завязался… – начал читать вслух внутренний голос, а затем неожиданно возмутился: – Чертов конверт!»

Непрошеный гость вывалился на асфальт. Я осуждающе посмотрела на него, потом глубоко вдохнула, приукрасив тем самым свое недовольство, и только потом подняла негодяя. Конверт был настолько грязным и мятым изначально, что падение на землю никак не отразилось на его внешнем виде. Хуже быть не могло. Мне было противно вкладывать этого уродца в белоснежную книгу. Точнее, я сначала так и сделала, а потом вытащила его, характерно скорчив лицо.

«Откуда ж ты такой взялся?» – я мысленно обратилась к письму, перекладывая его из одной руки в другую.

Отвечая на собственный вопрос, я прокрутила в голове несколько сюжетов малобюджетных детективов. В одном варианте внутри конверта находилась крупная сумма денег. Как только я распечатала его, надо мной повис вертолет, а голос из рупора приказывал положить конверт на землю и отойти от него, держа руки так, чтобы их было видно. Во втором варианте из конверта выпал огромный счет на воду и электричество. Эта история была страшнее и безжалостнее, потому что Степанна не щадит никого: ни женщин, ни детей. Учитывая мой рост, я могла подойти под обе эти категории, но пощады бы не дождалась.

«Точно! Лариса Степановна! – отозвалось эхом у меня в голове. – Как я сразу до этого не додумалась!»

Я достала телефон из кармана и нашла номер Домомучительницы.

– Лариса Степановна, добрый вечер!

– Здравствуй! – недовольно, но вежливо прозвучало приветствие на другом конце провода.

– У вас есть дети?

– Конечно! Сын. Я же много рассказывала тебе о нем. Как-то он привез мне брошь с янтарем…

– Да, да. Я помню эту историю, – максимально спокойно и уверенно ответила я, хотя, конечно, этот рассказ когда-то пролетел мимо ушей. – У него еще имя такое необычное. На «Р»…

– Нет, его зовут Тимофей.

«Конечно, что это я? Как еще могла назвать сына женщина, которая носит костюмы из шестидесятых в двадцать первом веке?» – удивилась я собственной глупости.