Виталий Лиходед - Калейдоскоп историй

После долгого рассказа о родственниках, об их тайных способностях, я понял, что эта девочка родилась и выросла в семье, члены которой всерьёз занимаются чёрной магией. И вот, произошло то, что в принципе должно было произойти. Умерла бабушка – старейшая из всех оставшихся, и по семейному обычаю, она должна передать свои способности внучке. Другие, например, передают при жизни, мать учит дочь. А в этой семье, после смерти, и от бабушки к внучке.

Дух умершей попадает в деревню, которая одновременно существует в нашем мире и неизвестном пространстве, в котором умершие дожидаются своей участи. И ей, предстоит поехать в эту деревню и встретить свою бабушку, которая отдаст любимой внучке свою силу.

Я внимательно слушал эту испуганную девушку, понимая, что мне придётся ехать с ней, так как кроме меня у неё не было близких друзей, которые смогли бы поверить во всё это. Я согласился и увидел на её бледном лице улыбку.

В этот вечер мы пришли к ней и встретились с родителями. Отец хотел, что-то возразить, но она сказала ему: «Он в курсе и поедет со мной»! После этих слов все лишние вопросы родственников отпали сами собой. Позже, за чаем её мать рассказала, что в своё время она тоже ездила в эту деревню, и что кроме умершей бабушки придется встретиться и с другими умершими, которые застряли между мирами и прибывают там. «Некоторые из них очень агрессивны. Главное, не позволить какой-нибудь покойной даме вцепиться тебе в волосы, а то затянет, и останешься там навсегда» – объяснила её мать и пристально посмотрела на меня. В этот вечер мы засиделись, долго выслушивая инструкции, как, и что делать. Назначили число и договорились, где встретимся.

Назначенный день пришёл. Я стоял на вокзале и ждал её. Она пришла одна, без провожатых, с небольшой сумкой. Поезд подошёл, мы сели и отправились навстречу судьбе. Всю дорогу молчали и смотрели в окно, каждый думал о своём. Я решил нарушить молчание и спросил: «А может, вернёмся»? Но в ответ лишь увидел взгляд. Холодный, колючий взгляд, который объяснил, что дороги назад нет.

Приехали рано утром. Быстро сдали постельное бельё проводнице, и вышли из поезда. Старый сталинской постройки вокзал, больной, после пьяной ночи милиционер и пара старушек стояли на платформе. Они даже не обратили на нас внимания, а мы, вышли на дорогу и неторопливо отправились в деревню, до которой нужно было идти девять километров. Где-то на горизонте виднелся лес, а дорога петляла между заброшенными фермами и бывшими колхозными полями. Казалось, что она бесконечна, и мы ходим по кругу. В голове появилась мысль: «Бесы по кругу водят, не хотят пропускать». Но, всё же мы вышли к окраине леса, и я увидел старые полуразрушенные дома. Деревня была брошенной, но в одном из домов всё же жил старик – Егорыч, к которому мы и пришли. Вместо привычного приветствия моя спутница резко обратилась к нему: «Я внучка Светланы Ивановны». Тот молча посмотрел на неё, потом на меня, повернулся и, вытянув вперёд руку, заскрипел старческим голосом: «Вон её дом, где калитка открыта». Мы повернулись и пошли к дому. Неожиданно, я почувствовал, как меня кто-то схватил за руку. Я обернулся: «Егорыч, ты что?» – Спросил я старика. «Будите назад возвращаться, запомни вопрос, «Когда?» Ей-то ничего не будет, а ты главное спроси». «Кого спрашивать то?» – Поинтересовался я. «А всех, кого встретишь», – хмуро ответил старик, косо посмотрел на меня, повернулся и пошел в свой дом.

Она ушла вперёд, пока я разговаривал с дедом. Но я догнал её и в дом, мы вошли вместе. Изба была старой. В сенцах валялись старые вёдра, веники и грязные мешки. Мы с трудом пробрались в комнату. Комнат в доме было две. В первой стоял стол и три табуретки. Сквозь грязные окна с трудом пробивался свет. По углам висело много паутины. Обои целыми листами отклеились и торчали своими рваными краями в разные стороны. Под ними были видны черные, наполовину сгнившие доски. Во вторую комнату дверь была закрыта. Я попытался войти в неё, но она, остановила меня:

– Стой! Пока располагайся здесь, но, ночевать будем на чердаке.

– Почему? – Поинтересовался я.

– Хочешь узнать?

– Конечно, – настойчиво ответил я.

Она открыла дверь во вторую комнату, и я увидел на старой железной кровати покойную бабушку. Она лежала, полузакрытая белой простынею сложив руки на груди. На голове был повязан белый платок, но не он, не белая простынь не могли сгладить её костлявую старость и мрачное лицо смерти. Ноги затряслись, холодный пот прошёл по спине.

– А разве её не похоронили? – Почему-то спросил я.

– Похоронили, в гробу, и в землю закопали. Но, сейчас она здесь.

Я посмотрел на свою подругу и увидел, как она изменилась. Вместо той заплаканной и испуганной девушки, я увидел холодную, безжалостную даму, для которой покойная в доме, которую не так давно похоронили, обычное дело. С улицы кто-то позвал нас, и мы, пробравшись сквозь мешки и ведра, вышли из дома и увидели старика. Он приехал на телеге, в которой лежали два матраца и подушки. Постельное бельё, как я позже понял, она взяла в доме, в той самой спальне, в шкафу, но наволочки для подушек привезла с собой. Старик молча отдал нам привезённые им матрацы и подушки и снова пристально посмотрел на меня. А потом незаметно подмигнул и тихим голосом произнёс: «Помни, «когда?»».

С другой стороны дома стояла широкая лестница. По ней я залез на чердак, затащил матрацы с подушками и приготовил две отдельных постели. Весь чердак был завален сеном и в этом душистом аромате, да ещё среди леса, где воздух разрывает лёгкие, и заставляет дышать через раз, ничего не страшно, если бы не покойная. Я завалился на один из матрацев и решил обдумать происходящее, но не успел. На чердак залезла она и резко произнесла: «Кровать делай одну, большую. Спать будем вместе». Я не ожидал такого поворота. Конечно, мы дружили, но каких-либо сексуальных отношений между нами не было. Я ничего не ответил и молча стал устраивать спальное ложе. А она спустилась вниз и стала наводить порядок в доме. Убрала вёдра, расчистила проход. В комнате, сняла веником паутину и отмыла стол. Когда я спустился с чердака и зашёл в комнату, то увидел на столе термос, одноразовые тарелки со стаканчиками, и аккуратно разложенные бутерброды. Понимая, что в соседней комнате покойная, кусок в горло не лез. Я лишь выпил горячего чая, который оказался специальным отваром из трав. Появился аппетит и я съел пару бутербродов, в которых вместо мяса, как, оказалось, были органы животных, специально обработанные и приготовленные по особому рецепту. Вкусно ничего не скажешь, особенно если не знаешь, что ешь. Утолив голод, мы стали говорить о поэзии, кино, перешли на философию. У неё в глазах разгоралась страсть, и я видел её и хотел слиться с ней. Возможно, это отвар и вся остальная пища на меня так подействовали, но я просто не мог сдержать себя и чувствовал, как она, рвётся ко мне. Я не выдержал, встал, подошёл и обнял её, а она только и ждала этого. Я почувствовал, как она дрожит, и желает меня. Её руки обвили мне шею, и мы слились в горячем поцелуе, совсем не обращая внимания на то, что лежит в соседней комнате. Она нежно оттолкнула меня и сказала: «Иди на чердак, я скоро приду. Возьми термос и стаканчики». Я посмотрел в её зелёные глаза и увидел, что пришло время оставить её одну. Быстро забрался на чердак, разделся, лёг на хрустящие простыни, которые она принесла из комнаты и постелила, сразу после того, как я устроил постель, и стал ждать. Закурил. Вместо пепельницы приготовил ведро, чтобы случайная искра не зажгла сено. Вскоре на чердаке появилась она, усталая и бледная. Я даже заметил лёгкий пот на лбу. Она принесла керосиновую лампу, свет от которой превратил старый чердак, заваленный сеном, в таинственный зал подземной пещеры. Налила из термоса отвар, выпила, закрыла глаза ладонями и прошептала непонятные слова. А я, как дурак, лежал голый в постели и мне стало жутко оттого, что я, так же как та, в комнате, валяюсь под белой простынёю, осталось только руки сложить.