Эмили Генри - Пляжное чтение

– Мне тоже он не понравился, – согласилась Лорен, – особенно сначала, но к концу он стал нормальным. Когда мы узнали предысторию о связях его матери с СССР, я стала понимать его.

– Очень мило, – согласилась Мэгги. – Ладно, беру свои слова обратно. В конце концов, он мне тоже вроде как понравился. Но мне по-прежнему не нравится, как он обошелся с агентом Майкельсоном. Я не могу оправдать его за это.

– Ну, конечно нет, – вмешалась в их разговор Пит.

– Полный женоненавистник, – подытожила Мэгги, махнув рукой.

Лорен кивнула:

– А как ты отнеслась к открытию близнецов?

– Честно говоря, мне повествование немного наскучило, и я скажу тебе почему, – заверила Пит.

Она принялась рассказывать нам почему, но я едва поняла, потому что была очень увлечена наблюдением за тонкой гимнастикой, которую выполняло лицо Гаса. Едва ли они сейчас говорили о его книге. Он выглядел не столько испуганным, сколько ошеломленным, как будто решил, что кто-то подшутил над ним, но он еще не был достаточно уверен, чтобы объявить об этом во всеуслышание. Он уже осушил свой бокал и оглядывался на кухню, как будто надеялся, что здесь как по волшебству может появиться еще один.

– Кто-нибудь еще плакал, когда дочь Марка пела на похоронах «Благодать»? [17] «О благодать», всемирно известный под своим английским названием «Amazing Grace» ( букв. «Изумительная благодать») это христианский гимн, изданный в 1779 году. – спросила Лорен, схватившись за сердце. – Это меня пробрало. Честно, так оно и было. А ты ведь знаешь, что у меня сердце как камень! Дуг Ханке – просто феноменальный писатель.

Я оглядела комнату, посмотрела на шкаф, книжные полки у дальнего угла дивана, стопку журналов в журнальном столике.

Имена и названия выпрыгивали на меня из десятков, если не сотен книг в мягком переплете. «Операция Скайфорс», «Московская игра», «Под глубоким прикрытием», «Красный флаг», «Осло после наступления темноты».

Красное вино, «русская беленькая» и совершенно «синий» Клуб книголюбов.

Я, писатель-романтик Январия Эндрюс, и литературный вундеркинд Август Эверетт случайно попали в Клуб книголюбов, специализирующийся на шпионских романах. Мне потребовалось некоторое усилие, чтобы подавить смех, и даже тогда я не смогла сдержаться.

– Яна? – спросила Пит. – Все в порядке?

– Потрясающе. Думаю, я просто перебрала вина. Август, тебе лучше взять у меня это, – сказала я и протянул ему бутылку, и он сурово приподнял темную бровь. Мне показалось, что я совсем не улыбаюсь, но тем не менее мне удалось выглядеть победоносно, пока я ждала, когда он возьмет начатую бутылку «Шардоне».

– Я еще немного подумала об этом, – беззаботно продолжила Мэгги, – и считаю, что мне действительно понравился «Твист близнецов».

Где-то снова пукнул лабрадор.

– Большое спасибо, что пригласили нас, Пит, – сказала я, обнимая ее в фойе.

Она похлопала меня по спине.

– В любое время. Особенно в любой понедельник! Черт возьми, да каждый понедельник. Нам не помешает свежая кровь. Ты же видишь, какой тут застой. Мэгги подшучивает надо мной, но она не очень-то любит читать беллетристику. Я думаю, что Лорен приходит сюда пообщаться. Она тоже типичная жена преподавателя, как и я.

– Жена преподавателя? – удивилась я.

Пит согласно кивнула.

– Мэгги работает в университете с мужем Лорен, – быстро ответила она, а потом спросила: – Как ты доберешься домой, дорогая?

Я не чувствовала сильного опьянения, но знала, что не должна рисковать за рулем в любом случае.

– Я отвезу ее, – сказал Гас, как всегда суровый и невозмутимый.

– Я на такси, – сказала я.

– Такси? – переспросила Пит. – Только не в этом Медвежьем углу! Конечно, у нас есть службы такси, но сомневаюсь, что они будут разъезжать по округу после десяти часов.

Я сделала вид, что смотрю на свой телефон:

– Вообще-то такси здесь, так что мне пора. Еще раз спасибо, Пит. Действительно, так все было… очень интересно.

Она похлопала меня по руке, и я выскользнула под дождь, открыв приложение Uber . Под дождем я услышала, как Гас и Пит тихо прощаются на крыльце позади меня, а потом дверь захлопнулась, и я поняла, что мы с ним в саду одни. Поэтому я очень быстро пошла через ворота и вдоль забора, глядя на пустую карту в моем приложении. По пути закрыла приложение и снова открыла его.

– Дай угадаю, – протянул Гас. – Все в точности так, как говорит человек, который действительно живет здесь. Тут нет никаких такси.

– Через четыре минуты, – солгала я.

Он уставился на меня, а я натянула капюшон и отвернулась.

– В чем дело? – спросил он. – Ты боишься, что, сев в мою машину, ты свалишься в пучину разврата и начнешь участвовать в той возне с желе?

Я сложила руки на груди:

– Я тебя не знаю.

– А водителя такси в этом Медвежьем углу ты знаешь?

Я ничего не ответила, и через мгновение Гас забрался в свою машину. Ее двигатель заурчал, но она не тронулась с места. Я занялась телефоном. Почему он не уезжает? Я изо всех сил старалась не смотреть на его машину, хотя с каждым мгновением, пока я стояла под холодным дождем, она выглядела все привлекательнее.

Я снова проверила приложение. По-прежнему ничего.

Пассажирское окно опустилось, и Гас перегнулся через сиденье, неловко наклонив голову, чтобы увидеть меня.

– Январия, – вздохнул он.

– Август, – ответила я.

– Прошло уже четыре минуты. Никакого такси не будет. Не могла бы ты сесть в машину?

– Я пойду пешком.

– Но почему?

– Потому что мне нужно тренироваться, – ответила я.

– Не говоря уже о воспалении легких…

– На улице восемнадцать градусов, – возразила я.

– Да ты уже дрожишь!

– Может быть, я дрожу от предвкушения волнующей прогулки домой.

– А может быть, это от того, что температура тела резко падает? Давление и частота сердечных сокращений падают? Температура кожи снижается?

– Ты что, шутишь?!

Мое сердце просто бешено колотилось. Я только что присутствовала на трехчасовом заседании Клуба книголюбов, посвященном шпионским романам, и мне нужно было немного сбавить адреналин. Я пошла по тротуару.

– Не туда! – крикнул Гас.

Я развернулась на каблуках и пошла в другую сторону, пройдя мимо машины Гаса. Его рот искривился в тусклом свете от приборной панели.

– Ты же понимаешь, что мы живем в семи милях отсюда. В твоем нынешнем темпе это означает, что ты придешь примерно… никогда. Ты заночуешь где-нибудь в кустах и, вполне возможно, проведешь там остаток своей жизни.

– Это как раз то время, которое мне понадобится, чтобы протрезветь, – ответила я.

Гас медленно поехал по дороге рядом со мной.

– Кроме того, я не могу рисковать, просыпаясь завтра с очередным похмельем. Мне лучше пойти пешком, – добавила я.