Мария Банзимир - Сапфир

Максим, опасающийся, что связь прервётся, выпалил:

– Подожди, а как же ты? Почему нельзя было вместе уйти?

– Это невозможно – отрезал тот в ответ – я стар и немощен… я уже, никогда не вернусь на землю, но зато спасёшься ты. Прощай же, сын мой!

Сигнал пропал, юноша застыл на мгновение, будто потерял некий ориентир. К-10 теребила его за рукав с такой силой, что сорвала идентификационный браслет с его руки. Боль от оцарапавшего запястье браслета вернула его к реальности, он быстро, увлекая девушку за собой, рванул к указанной грядке. И как раз вовремя. Послышался глухой щелчок, двухметровый квадрат грядки с массивным количеством псевдопочвы и растительностью, находящейся на ней, стал уходить куда-то вниз, открывая зияющий лестничный пролет. Подростки прыгнули в неизвестность, а грядка, описав круг, вернулась на место…

Лестничные пролёты были похожи друг на друга как бессчётное количество близнецов. Где-то слева работал насос, справа мелькали оконца каких-то помещений. Они, следуя совету старика торопились как можно поскорее спуститься вниз. Максим едва успевал отсчитывать этажи и сопоставлять их с километрами. Уже миновали три километра, но расслабляться было рано. Кругом царила безмолвная чистота, тусклое дежурное освещение позволяло видеть сталконитовые ступеньки, по которым вот уже триста лет никто не ходил. Время от времени роботы различных конфигураций пролетали мимо, не обращая на них никакого внимания. Все они слуги насоса – ремонтники, чистильщики, фиксаторы деловито сканировали, выявляли и устраняли любую проблему, дабы сообщество людей могло существовать, не испытывая дефицита живительной влаги.

Примерно через час Максим стал замечать, что К-10 совсем выбилась из сил, хотя на протяжении всего побега она ни разу не пожаловалась. Однако сейчас девушка спотыкалась на каждой ступеньке и висла на его руке. Да и сам он начал уставать.

– Всё, надо передохнуть! – К-10 уткнулась ему в спину, не успев затормозить. Оба опустились на верхние ступеньки лестничной площадки. Максим раскрыл рюкзак, достал маленькую бутылочку с водой. Пока пили рядом щелкнул светильник у двери слева от лестницы. Видимо сработал древний датчик движения. К-10 спросила:

– Как ты думаешь, что там?

Максим пожал плечами:

– Библиотекарий рассказывал, что строители возводившие колонны «Сапфира», не могли каждый раз спускаться с такой высоты на землю. Они строили и жили в построенном, постепенно устремляясь всё выше и выше. Возможно – это и есть такие помещения для временного проживания.

– Да, но только оконца помещений, мимо которых мы пробегали не светились, а здесь виден какой-то синеватый свет.

– Действительно – заинтересовался юноша. Он встал и подошел ближе.

– Это обычный механический замок! – через минуту воскликнул он, и немного покрутив замок в руках, резко дернул. Замок был не сталконитовый, ржавое железо истлело и разрушилось. Тот, кто навешивал замок не предполагал, что кто-то может войти через эту дверь. Перед их взглядом открылась тянущаяся куда-то вглубь комната, противоположной стены не было видно.

Любопытство пересилило усталость, и они вошли внутрь. Коридор был достаточно широким, а по бокам вдоль стен были установлены какие-то вертикальные прозрачные колонны, подсвеченные изнутри синеватым светом. Всмотревшись, Максим разглядел внутри колонн очертания человеческих тел. В какой-то момент К-10 высвободила свою руку из его руки и тоже стала разглядывать ближайшую к ней колонну. Максим не успел среагировать, сдавленный девичий крик эхом пробежался по комнате. Он машинально обнял К-10, пытаясь закрыть глаза девушке, но всё было тщетно, в левом ряду колонн-капсул, в плотной гелеобразной жидкости плавали женские тела с уже знакомыми каждому гражданину «Сапфира» лицами сестёр с короткими светлыми волосами. В правом находились мужские фигуры с буграми выращенных мышц, но без глаз. Зрительные адапторы вживляли клерухам уже после «рождения». Максим завернул за угол помещения и остановился в нерешительности. На нескольких кушетках лежали «сёстры» со вскрытыми черепными коробками. К-10 дрожа всем телом выглянула из-за плеча Максима и увидев страшное зрелище побледнела как полотно.

– Что с ними, что с ними? – повторяла она.

– Это называется трепанация. Они мертвы.

К-10 била мелкая дрожь.

– Зачем, зачем, почему?

Максим обхватил К-10 за плечи.

– Магистр получает сыворотку молодости из клеток мозга клонов и тем самым продлевает себе жизнь!

– Этого не может быть, не может быть! – закричала девушка – ведь он обещал,…я хочу домой, домой! Надо вернуться!

Максим выволок её обратно на лестницу. Девушка в истерике всё повторяла:

– Домой, домой, я хочу домой!

– Нам некуда уже возвращаться – негромко, но жёстко произнес он, и добавил, глядя ей прямо в глаза.

От этих слов девушка разрыдалась ещё больше.

Вдруг раздался резкий щелчок, освещение в раскрытых дверях комнаты клонов сменилось на ярко красный, затем противно нарастая, завыла сирена. Они снова бросились бежать, перепрыгивая через несколько ступеней разом.

Полуобморочная тьма постепенно уходила. Глаза уже могли ненадолго открываться и мимолетно анализировать окружающую обстановку. Что-то противное мешало сосредоточиться и сфокусировать зрение. Это был звук, равномерный и надоедливый. Он раздавался откуда-то сбоку. Гражданин Библиотекарий медленно повернул голову в сторону звука. Нервно постукивавший по массивному столу палец завис в воздухе. Магистр Гройс с мрачной миной буркнул:

– Что, очнулся? – и безо всякого перехода рявкнул – Ты знал об этом?

– О чём именно? – попытался изобразить удивление старик.

– Не юли, Емельян! – обрезал тут же магистр – Ты знал, о том, что твой паренёк сбежать задумал? Небось еще помог ему. Никто не знал об оранжерее, кроме нас двоих. Сам бы он не додумался. Признавайся, твоих рук дело?

Библиотекарий подумав немного, какую правду можно рассказать, не навредив Максиму, затем осторожно сознался:

– Ну хорошо… Да, я рассказывал ему о работе насоса под оранжереей, но я не думал…

Гройс перебил его:

– Конечно, не думал он. Я вообще подозреваю, что ты разучился это делать. Неужели ты забыл о замысле катастрофы заранее, а ведь я всё продумал до мелочей. Все крупные отверстия залиты сталконитом, после того, как люди поднялись наверх, а фильтрационная шахта имеет извилистое строение, и никто не сможет выбраться через её отверстия, по крайней мере, живым.

Магистр так внимательно следил за выражением лица своего бывшего коллеги, что Емельян Рамской впервые обрадовался, что после участившихся обмороков лицевые мышцы ему не подчиняются.