Марина Стекольникова - Ты обязательно простишь

– Не могу, – грустно констатировала Анька и спрыгнула на кровать. – Давай в другой раз… А ты сам оттуда прыгал?

– Тыщу раз! – соврал Антоха.

– Тогда сейчас прыгни!

Антошка понял, что попался. Ни с какой печки он никогда не прыгал, но сейчас опозориться перед девчонкой, да ещё после того, как она попыталась сдержать своё слово… Придётся лезть. И он полез. Он, хотя и был выше маленькой Анюты, великим ростом тоже не отличался, поэтому, встав, как и подруга, на цыпочки, тоже смог дотянуться только до украшения. Правда, дотронулся Антоха до него не кончиками пальцев, а всей ладонью. Второй ладонью он упёрся в стену. Стоять было неудобно, Антохина нога вместе с подушкой соскользнула со спинки кровати, он сжал пальцы в попытке сохранить равновесие и рухнул на кровать с куском бордюра в руке.

– Анто-ша, – прошептала Анька, – родители ругаться будут. Давай, мы потом ещё раз попробуем.

– Дава-ай, – так же шёпотом ответил Антошка, выбираясь из кучи подушек и постельного белья, образовавшейся после его падения. Он тоже подозревал, что за учинённый разгром по головкам их не погладят, поэтому согласился с подругой без возражений и комментариев. – Только я это на место поставлю…

И он снова полез на спинку кровати. Приладить отвалившуюся часть бордюра на место ему удалось с большим трудом. Что-то там внутри мешало. Какой-то комок. Что это было, он разглядеть не смог. Кое-как прикрыв «следы преступления» на кровати, Антошка слез на пол.

– Там чего-то есть…

– Чего есть?

– Не зна-аю… Чего-то… такое…

Закончить мысль Антошка не успел – в комнату вошла бабушка Клавд и я и велела им мыть руки перед ужином.

Перед сном, уже лёжа в кроватке, Анюта вдруг вспомнила удивительное слово, которое услышала от Антошки.

– Мамочка, а что такое «сбивать с панталонов»? Что такое эти панталоны? – спросила она Зою Камильевну.

– С панталонов? – удивилась мать. – Панталоны – это штаны такие. Как с них можно сбивать?

– Не знаю, мамочка. Это так Антошка говорит, потому что его папа так маме говорит: не сбивай меня с панталонов.

Марти Олисович, слушавший этот диалог, неожиданно расхохотался.

– Папа, ты чего?

– Не с панталонов, ха-ха-ха… С панталыку! Ха-ха… Не сбивай меня с панталыку! Твой Антошка всё перепутал, – не переставая смеяться, пояснил Марти. Зоя тоже рассмеялась. – Это значит, не сбивай меня с толку, не запутывай, не вводи в заблуждение.

– А панталык – это что?

– Вот, поди объясни пятилетнему ребёнку, что это такое. Да ещё на ночь глядя, – вздохнул Марти. – Не знаю, что ты поймёшь… Ладно. Есть такая страна, Греция. А там гора Пантелик. Там много пещер, и в них легко запутаться. Наш «панталык» – это, вероятно, переделанное название «Пантелик». А может быть… Ох, как не просто… Об этом лучше бы дедушку Олиса спросить… германист всё-таки… есть иностранные слова… романо-германские… с корнем «пантл». Этот «пантл» когда-то, давным-давно означал слово «узел», потом «смысл» или «толк»… Вот, как-то так…

– Пап, про гору я поняла… А про корень – не очень…

– Ничего, подрастёшь – поймешь. А пока запомни, что «сбивать с панталыку» означает «запутывать», «сбивать с толку». И спи! Поздно уже. Давай-давай. Спокойной ночи! – Марти поцеловал дочь и отгородился от всех газетой.

* * *

Если Анютку больше всего интересовали «панталоны с панталыком» и, получив разъяснения, она спокойно уснула, то Антоха долго ворочался в своей кровати, время от времени поглядывая на печь и гадая, что же он такое сегодня обнаружил. В комнате было темным-темно. Бабушка и родители спали, а малыш всё думал и думал. Была там, в печи, какая-то штука, которая так и притягивала его мысли. Поскольку угадать, что это, он не мог, то решил обязательно снова забраться наверх, отковырять бордюр и посмотреть… посмотреть… Антошка зевнул. Обязательно… посмотреть… Глаза стали слипаться. Залезть и посмотреть… Из-за печки, как ему это удалось, Антошка не понял, тихо вышел дяденька в военной форме. Он внимательно посмотрел на мальчика, улыбнулся, но тут же нахмурился и погрозил ему пальцем. Дяденька был очень похож на кого-то, но на кого? Антошка хотел спросить, кто он, зачем пришёл и, главное, как ему удалось поместиться между стеной и печкой. Он уже открыл, было, рот, но вдруг понял, что никакого военного в комнате нет, а просто у печки на крючке висит бабушкин халат.

Когда Антоха проснулся, в окно светило солнце. Халата на крюке уже не было – бабушка доставала его только вечером, а утром после умывания убирала в шкаф. Первым делом малыш посмотрел на печь. Со вчерашнего дня, кажется, ничего не изменилось. Только щёлка в бордюре будто бы стала немножечко, на пару миллиметров, шире.

* * *

25 июня 1936 года

Первый день нашей экспедиции. Я не считаю долгую дорогу со многими пересадками от Ленинграда до Бийска. Хотя в пути было довольно весело. Об этом напишу как-нибудь на досуге. А сейчас моя задача – фиксировать экспедиционные события и достижения.

Как выяснилось, в Бийске нет никакого общественного транспорта. Только в этом году появился один автобусный маршрут. Впрочем, нас это мало касается. Нас встретили местные товарищи, сотрудники краеведческого музея, и сразу отвели в столовую. Накормили сытно, но не очень вкусно. Но буду честен – просто еда была непривычной. Ячменный суп мне даже понравился, а вот кан совсем не понравился. Кровяная колбаса – не моё блюдо. Нам обещали, что в деревне нам дадут попробовать знаменитый курут. Оказывается это сыр. А ещё чегень – не знаю, что это такое, и очень рекомендовали какую-то арачку.

Завтра по реке Бие мы с оказией отправляемся до села Усть-Кажа. Наверное, будем останавливаться ещё в Усятском и Лебяжьем. Но всё зависит от того, как мы уложимся в график. Я имею в виду баржу, которая везёт свой груз и нас. Плыть нам около девяноста километров. Цель нашей экспедиции – изучение местных говоров. Поэтому мы от Усть-Кажи поедем в совсем уж маленькие деревеньки. Я даже названий их не помню. Буду записывать по мере посещения.

Приехало нас всего шесть человек: Всеволод Григорьевич, наш педагог и руководитель экспедиции; Катерина, отличница, комсорг, сейчас в роли комиссара нашего маленького отряда; Светлана, умница-разумница, тоже отличница, собирается в аспирантуру; Дёма, «специалист широкого профиля», этнограф-самоучка, языковед-любитель, самый старший из нас; Яна, дипломированный хирург, и я, не отличник, но почитатель русского языка с претензией на учёность. Вообще-то я пишу диссертацию о роли народных говоров в развитии русской литературы середины девятнадцатого века и мечтаю поступить на работу в Институт русской литературы.

На ночёвку нас устроили в актовом зале школы. Школа стоит недалеко от музея. После всех наших поездов даже матрацы на полу кажутся царскими ложами. А возможность как следует умыться и почистить зубы вызывает просто райское блаженство.