Дмитрий Шин - Сквозь вечность или Джонни Бар-Абба. Хроника одной реинкарнации

– Боже, он его спас! – с восторгом вскрикнула пожилая женщина.

– Ясное дело! – из-за плеча Седобородого добавил «специалист» – на то он и спаситель.

– Ангел-спаситель – поправила его Огневолосая.

Седобородый наклонился к роженице и снял с ее шеи амулет с изображением мистической твари.

– Я думаю, это ей больше не понадобится – хмыкнул он.

– Такой крепыш уродился – восторженно проговорила женщина из толпы – нужно дать ему имя.

Седобородый надел амулет на шею ребёнка.

– Теперь, этот амулет всегда будет защищать мальца.

Он подул на потемневший от времени талисман и потёр его ладонью. Амулет засверкал на солнце.

– Он сын отца своего, значит имя ему, Бар-Абба – торжественно заявил Седобородый с мечтательной улыбкой – здесь и думать нечего.

– Бар-Абба… – скривил лицо Одноглазый. – Эдак, и не выговорить. Для начала, пусть будет коротко – Абба, и всё тут.

Роженица пришла в себя и открыла глаза. Старуха поднесла ребёнка к его матери.

– Смотри, мать, вот, Абба, защитник твой!

Мать приподнялась на локтях, плюнула в ребенка.

– Будь проклят этот плод, проросший из ядовитого семени, – кричала женщина.

– Это не мой сын! Сатана его отец! Меня погубил, и вас всех изведёт! Убейте его!

Она выла и тянула к ребёнку руки со скрюченными пальцами. Старуха отскочила, прижимая к себе ребёнка.

– Что ты мелешь, глупая – проговорила она испуганно.

Огневолосая вырвала ребёнка из рук старухи. Держа за ножки, она подняла его над колодцем. И, плотоядно улыбаясь, занесла над младенцем кривой нож.

– Слова матери священны! – прошипела Лилит. – Для этого нужно исполнить ритуал. – Ну что, ножичком по горлышку и в колодец?!

Лилит так увлеклась священным ритуалом, что позабыв об осторожности, высунула свой длинный зелёный язык, извивающийся словно змея.

Толпа ахнула и откатилась назад.

– Нет! Нет! – закричали испуганные люди.

– Дитя убивают! – истерично завопила женщина с бусами.

Седобородый, хитро улыбаясь, шаловливо погрозил пальцем разыгравшейся фурии.

– Лилит, ты опять за своё?

Одноглазый подпрыгнул на месте и ударил себя по ляжкам, заливаясь хохотом.

– Да успокойтесь вы! Вот, простота… Всего лишь невинная шутка молодой девушки…

Старуха отняла ребёнка у Огневолосой и прижала к себе.

– Ничего себе, шуточки? – сказала она, покачивая его на руках.

– Ишь, языкастая. Ещё и косы свои распустила. Совсем из ума выжила… Бесноватая откинулась навзничь. Из ее рта вытекла струйка крови.

Женщина в накидке склонилась к ее груди и прислушалась.

– Господи, отошла страдалица – проговорила она скорбно.

– Отмучилась бедная!.. Горе-то какое! – А что будет с дитёй?.. – запричитали люди.

Старуха закрыла веки ушедшей и скорбно вздохнула: – Бедная, бедная! Сама, дитя ещё…

– Что будет с дитёй?.. Что будет с дитёй?.. – донеслось далёкое эхо. С золотого амулета сверкнули красным цветом глаза монстра.

…Прошло время. С той далёкой поры, когда произошли эти драматические события, миновало целых пятнадцать лет… Много это или мало?

Мы не будем терять драгоценного времени, а отдадимся на волю течения его волн.

Итак, вперёд, в будущее, – друзья!..

Плоские деревянные доски сверху были обтянутые кожей. А снизу, прикреплённые круглые колёсики с отверстиями, позволяли этим доскам с шуршанием пролетать над улицей, неся на себе лихих наездников. Со свистом и улюлюканьем наездники перемахнули через невысокую глиняную ограду и, приземлились на рынке среди толпы. Ловкие грязные руки выхватывали у зазевавшихся горожан кошельки, срывали серьги, бусы, золотые украшения. Они использовали этот проверенный «эффект неожиданности» уже не первый раз.

– Воры! – раздались крики.

– Держи их!.. Это банда Аббы!..

Разогнавшись, хулиганы скользили по покатой городской стене, взлетали к небу и, перекувыркнувшись в воздухе, исчезали за оградой рынка.

В полуподвальной кухне повара рубили тушу барана и бросали в котлы с кипящей водой. На больших жаровнях жарилось мясо. Миски с мясом подавали на столы.

Посетители жадно рвали зубами сочные куски и запивали их красным вином.

На улице, возле кухни сидели нищие и вдыхали запах, закрывая глаза от наслаждения. Невдалеке от них, на камне сидели два слепца с клюками.

Чья-то рука высунулась из окна и выбросила в пыль обглоданные кости. Собаки, дежурившие неподалёку, первыми набросились на поживу. Оборванцы, расталкивая друг друга, отважно ныряли в клубы пыли, вырывая у собак их добычу. Слышалось рычание, отчаянный визг и ругань.

Из-под кучи тел выполз мальчик с костью в руке.

Он отбежал в сторону и застучал костью о камень, выбивая из нее мозг. Затем потряс костью, приложив к уху. И с жадностью стал высасывать внутренность. Один из слепцов клюкой притянул мальчика к себе, вырвал у него добычу и присосался к кости. Но сколько бы он не пыхтел и не исходил слюной – внутри кость уже была пуста. Рассвирепев, слепец шмякнул костью мальца по лбу.

– Опять мои мозги сожрал, собака! – завопил он.

Нищие, оторвавшись от своего пира, стали хохотать, держась за тощие животы.

– Его мозги сожрал!? – ржал один.

… – Да, они у него давно высохли, – подхватил другой… – Глядите, братцы, а ведь прямо в лоб попал. Может он и не слепой вовсе!..