Дмитрий Боррони - Мой город 3: Эммануэль

Эммануэль не знала, что ответить на этот вопрос, правду она никогда б не сказала, и в этом случае она бы раскрылась. Зачем она заканчивала разведшколу если она… ну Вы понимаете.

Эммануэль сказала:

– Оксфорд.

Люда тяжело вздохнула. Она мечтала хоть когда-нибудь уехать из этой страны в страну свободной демократии, где она могла работать и жить. Жить, как она того хочет.

– Знаете. – сказала она. – Я наверное, когда получу диплом уеду в штаты. – она сделав паузу, и сказала. – Я никогда не была свободной и счастливой. Так пусть хоть там я обрету то счастье, о котором мечтаю я и каждая девчонка.

Эммануэль внимательно выслушав Люды, спросила:

– А в чем оно – счастье?

– Для меня счастье это выучиться на юриста. Знать все законы чтобы тебе никто не тыкал пальцем, и ни говорил: «он идет, неуч». – она сделав паузу, оскалившись, выругнулась. Сволочи. Сами ничего не стоят, а что-то хотят. Унизить человека, сказать ему, что он никчемный выродок, отребье общество. – она сделав паузу, продолжила. – А что мы такие? – на ее глазах появились слезы. – Нет, они ошибаться. Мы не такие. – она сделав паузу, – воскликнула что есть мочи. – СВОЛОЧИ! – и ударив руками по рулю авто, воскликнула я явным отчаянием и с раздражением. – НЕНАВИЖУ! За что мне все это? За что?

Видя что Люда впала в истерику, и у нее если не произойдет нервный срыв, то вот-вот он произойдет, Эммануэль поспешила сказать:

– Во Франции и в Америке люди не обращают внимание на эти слухи. – она сделав паузу, добавила. – Их даже там нет. – затем она сказала. – Я понимаю, что Вы сейчас говорите о себе. Вы та женщина, которую извините за выражение пинали из угла в угол. – она сделав паузу, предположила. – Возможно у Вас было трудное детство. – она сделав паузу, сказала. – У меня у самой детство было не такое радостное как можно было себе представить. Поверти, я знаю о чем говорю.

Люда посмотрев на Эммануэль, сказала:

– У всех нас – женщин, жизнь не сахар. Мы никогда в отличие от мужчин не достигнем тех высот в обществе каких достигли они. И хоть мы и стараемся походить на них, мы не будем такие же как они.

Эммануэль удивилась словам Люды. Она с удивлением спросила:

– Почему Вы так думаете? – Эммануэль сделав паузу, возразила. – Мы лучше их, – затем она с чувством глубоким призрением, добавила. – этих мужчин. Возомнят о себе бог знает что, а затем ходят словно петухи и что? Считают себя лучше всех. Такие петухи, задрав свою голову кверху ходят, ничего не замечают перед собой.

– Вы верно говорите – Эммануэль. Мужчины нас женщин не стоят. Они нам даже в подметки не годятся. – она вытерла слезы, и сказала с явной женской гордостью. – Разве у них есть то что есть у нас – женщин. Грудь, матка, в конце концов мы – женщины рожаем. Разве мужчины могут рожать. Они не могут подарить жизнь. Дар рождения им не дан. Они не знают что это такое, после долгих мучений и девятимесячного токсикоза увидеть как из нас – женщин, появляется новая жизнь.

– Вы совершенно правы! – согласилась с Людой Эммануэль. – Мужчины никогда не поймут нас – женщин. Они никогда не смогут ощутить в себе зарождение новой жизни. Не смогут попросту забеременеть. Это им не дано. – Эммануэль сделав паузу, усмехнулась. И словно с иронией сказала. – Они только и способны засунуть свой стручок в наш цветок, гордятся, что они лучше, ведь их маленький приятель – стручок, так и хочет туда пробраться чтобы отложить свое семя. И их самомнение, что они лучше других, иногда выходит им боком.

Женщины от души рассмеялись. Они обе представили себе эту ситуацию, когда мужчина старается, выбивается из сил, а у него ничего не выходит. Нет эрекции, маленький друг подводит. Облом, и только. Слово «Я могу» превратилась в другое слово, слово которое так пристыжает мужчин, делает из них нечто похожие на половую тряпку. А что им еще делать, ведь они… да, Вы не ошиблись. Это слово «Импотент». Они импотенты. Мужчины только по строению тело, по их физиологическим данным, они просто умирающее растение, и больше ничего.

– Чертовы импотенты. – продолжила Люда. – хотят показать нам – женщинам, что они в силе, а сами!?.. чертовы импотенты. Сами ведут неправильный образ жизни, а потом обвиняют нас – женщин в своих проблемах – Люда усмехнулась. – Нет. – с явной усмешкой и иронией сказала Люды. – Не выйдет. Вы мужчины не станете нам помехой. В своих проблемах разбирайтесь сами, а мы – женщины как-нибудь сами разберемся в своих делах. Ни все Вам мужчинам командовать нами, время правления мужчин кончено. И теперь мы – женщины хотите Вы этого или нет станем равными вам, и не только равными, но и превзойдем Вас если не во всем, то во многом. – она сделав паузу, закончила. – Поверти нам на слова.

Выслушав Люду, Эммануэль задумалась. Она только что видела перед собой женщину в гневе. Она была озлоблена на весь мир. Да что на мир, на каждого мужчину в отдельности. Можно было предположить, что детство Люды было ни столь радостным как могло бы показаться на первый взгляд. Она всем сердцем, искренно ненавидела мужчин. Она призирала их, призирала искренне всем сердцем души. И эта ненависть была патологическая.

Здесь можно было предположить, что Люда была подвергнута насилию в детстве, а может у нее была неудачная попытка связать свою жизнь с каким-то мужчиной? Он сделал ей ребенка, и смылся. Мы придумываем себе оправдание в своих поступках. Иногда мы блокируем наше сознание тем, что мы создаем выдуманный самими нами персонаж, нарекаем его определенным именем, и говорим ему все то, что мы не решаемся сказать нашим родителям. Он становится нашим вторым «Я», и мы воспринимаем его как своего друга или подругу. К примеру, мы наши мысли и наши горести, и печали пишем в дневник. Каждый ведет такой дневник. Если не на бумаги, то в своих мыслях. Мы говорим, что произошло с нами за этот день, и спрашиваем наше второе «Я», и оно нам отвечает. Но иногда, мы не можем говорить о том, что с нами произошло. Ни с выдуманным нами вторым «Я», ни с дневником, ни с кем бы то либо другим или другой. Наше сознание в нашем сознании запирает все плохое на ключ, и лижет в него все то, что мы стараемся забыть. Нам больно оттого, что мы когда-либо переживали в нашем детстве, и в жизни вообще. Закрываем это на ключ, и выбрасываем его далеко, в глубины океана, человеческого сознание. Оставляя подсознание запертым на замок. Но бывает, когда подсознание уже не может больше вмещать в свое подсознание и запирать на ключ, всю информацию человеческого сознание. В этом случае происходит неизбежное, и вся информация, накопленная в нашем подсознании, выплескивается наружу. Происходит попросту срыв. Истерика, перерастающая в психоз. Психоз сознание человеческой истерики. Это и произошло с Людой. Все то, что скопилась в ней за все годы ее жизни, сейчас все это вырвалось на свободу. Ее подсознание не смогло справиться с тем, что в данный момент выплеснулась наружу. Ее подсознание не могло больше держать в себе то, что откладывалась в нем годами. Ведь бывает у человека нервный срыв. Этот нервный срыв и произошел сейчас с Людой.