Наташа Корнеева - Обрывки кинопленки. Рассказы

– Проходите. Я Вас такой и представляла. Обувь можно не снимать.

Квартира огромная. Всюду коробки, сумки. Действительно, готовятся к переезду.

– Вот он. Смотрите.

Передо мной фортепиано. Кто не знает, прошёл бы мимо. Инструмент более чем скромного вида, небольшой, с камерным звуком. Но это инструмент с генами немецкого инженерного и фортепианного искусства.

Хозяйка наблюдала за мной какое-то время. Потом подошла и подняла крышку, —

– Клавиши Вам поднимут. Это недорого. Знаете, какая история у него? Хотите, расскажу?

– Конечно, если не затруднит.

– Мы с мужем в конце шестидесятых были на гастролях в Цюрихе. Прогуливались перед концертом. Заглянули в магазинчик. А там он – «Циммерман». Муж посмотрел и решил купить. У него были рояль и пианино, но почему-то захотел приобрести и этот.

Так что привезли мы его из Цюриха. Дочка скрипачка. Думали пригодиться фоно. Но она уехала. Сейчас я к ней переезжаю. Старая стала. А инструмент жаль. Хочу его в надёжные руки отдать. Пусть живёт.

Я и сама раньше неплохо музицировала, а сейчас пальцы окостенели, как на пенсию вышла. В консерватории нашей преподавала всю жизнь. И муж. С концертами, где мы только не были. Он – скрипач, а я – концертмейстером при нём. Умер.

Так что стоял Ваш «Циммерман» все эти годы. Скучал. Ждал Вас. Забирайте. Сына хвалят Вашего и педагог у него от бога.

– Спасибо. Сколько?

– Знаете, я бы его Вам подарила, но мне деньги на переезд нужны. В двенадцать тысяч я уложусь. Есть столько?

– Да. Есть пятнадцать.

– Не надо. Хватит и двенадцати. Сыну купи чего-нибудь. Давай сюда бумажки, – дама протянула обычную картонную крышку от коробки из-под обуви.

Я положила в неё деньги, а дальше…

Хозяйка смотрела мне в глаза неотрывно, словно читала мысли. Перед глазами всё поплыло. Стены стали мягкими и волнистыми, как в кривых зеркалах. Уши заложило. Руки ватные, безвольные, язык не ворочается. Я испугалась. А она всё смотрит и смотрит.

Собрав все силы, я не отводила взгляда и заставляла себя стоять. Откуда-то из далека донёсся голос, —

– А что это ты мне дала?

– Деньги.

– Разве это деньги? Посмотри-ка!

Я не стала смотреть на купюры. Ответила, —

– Да. Это деньги. Двенадцать штук по тысяче.

Дама рассмеялась, —

– Верно! Молодец! Не врёшь. Прости меня. Давай чайку попьём. И вот что. Я тут тебе вещи кое-какие приготовила. Они новые, никто не носил. Тебе в пору будут. Не захочешь носить – отдай кому-нибудь, но не продавай. Поняла?

Я кивнула. От чая отказалась. Приехали грузчики. Унесли «Циммермана» в машину. Дама лично контролировала погрузку. Когда инструмент закрепили по всем правилам, она ушла не прощаясь.

Консьержка проводила её грустным взглядом и подошла ко мне, —

– Забрали значит. Ну и хорошо. Сильно она переживала за инструмент. Надо же, за людей так не переживают. Ох -хо-хо, жалко её. Мужа похоронила, а через два года дочь умерла. Одна она осталась. Старая совсем. Знаешь, сколько ей? Девяносто три годика!

Я ошеломлённо смотрела на собеседницу, —

– Как дочь умерла?! Она к ней собралась переезжать. И вещи упаковала. Денег, говорит, на переезд не хватает. Как же так-то?

Консьержка покачала головой, —

– Так к дочке и собралась. Эх, милая… Вещи все упаковала, что б потом люди не мучились. Она в дом престарелых… квартиру им отдаёт. Да сколько живут в этом доме? Умирать она собралась. Ну, с богом.

С Богом.

– А Гера трусы на голове носит!!! А-ха-ха… Гера, а ты и спишь в трусах? – Корнеша, я тебя убью. Дура!

Восьмой «Д» всей толпой скакал с третьего этажа на первый. Герка бежал где-то в первых рядах. Я свесилась на половину через перила, стоя на площадке третьего этажа. Вообще-то мы с ним жили дружно, но поиздеваться любили. Класс наш насчитывал аж сорок пять бандитов – оккупантов. Пять классов по сорок пять человек! Школа раздавала знания в три смены. Мы учились в третью. А всё потому, что нашу старую и любимую, в которой мы проучились пять лет, закрыли. Старая она была. Во время войны, Великой Отечественной, в ней располагался госпиталь.

Учеников раскидали по соседним средним спец. учреждениям. Мы попали в самое новое. Объединили несколько классов, там мы с Геркой и познакомились, став одноклассниками. Учителя пополнение недолюбливали. Нам приходилось туго, но детки мы были умненькие, дружные, поэтому успеваемость класса радовала родителей и классного руководителя.

А всё решалось банально. Самые «любимые» предметы – алгебра и геометрия. На втором месте – химия, на четвёртом – физика. Одноклассники не то чтобы не хотели делать домашку, а как-то не складывались у них отношения. Поэтому приходили заранее и ждали. Витька и я, которым все эти премудрости давались очень легко, запускали свои тетрадки с разных концов класса, примерно посередине они, тетрадки эти, встречались, класс к уроку был готов. Таким же способом решали контрольные и самостоятельные работы. Главное. чтобы мы с Витькой сидели на разных вариантах, которых было два. Сложностей не возникало.

Конечно, не все поголовно списывали, но большая часть точно. Так мы доучились до экзаменов. Успешно их сдали и Витька остался в школе, а я поступила в Авиационный колледж.

Перед началом учебного года первокурсников припахивали к разнообразной трудовой деятельности, так называемой практике. На самом же деле они мыли, мели, таскали, красили и т. д. Но всегда находилось одно-два «тёпленьких» местечка. Или писать, или рисовать. Вот и сейчас элегантная дамочка, глядя на нас поверх модных очков, тихо спросила, —

– У кого почерк красивый?

Не успела она договорить, как я уже стояла рядом, —

– У меня самый лучший почерк в мире.

– Да? Пошли со мной. Остальные – на кухню. Всё отмыть! – и шустро двинулась по коридору. Я – за ней.

Сижу. Заполняю какие-то карточки и вдруг, вижу в дверном проёме знакомую кучерявую голову, —

– Герка! Ага, Герка, всё трусы на голове носишь?

Герка глянул на меня, подошёл, —

– Корнешка, я тебя точно убью. А ты что здесь делаешь? – он волновался.

– Практику отрабатываю. а ты? —

– И я. А ты не знаешь, где мне Св-158 найти?

– А ты что ли в 158 попал?

– Ага, а что?

Ну, надо же, какие совпадения!

– Да я тоже в ней! Ура! Герка улыбнулся. Приятно, когда в новом незнакомом коллективе есть родная душа.

Проучились мы вместе четыре года. Герка потихоньку фарцевал. Таскал мне по сносной цене всякие классные вещички. Мы с ним даже в одной секции лёгкой атлетики все эти годы занимались. А после защиты диплома Герка должен был год отслужить в армии. И он, этот оболдуй, написал заявление с просьбой отправить его в «горячую точку». Отправили Герыча в Афганистан.