Жанна Агасян - Свеча на ветру. Избранное. Повести

– Ура! Едем в ресторан! – ликуют доммодовцы.

1970 год

Яркий солнечный день. Медленно раскачивается на солнце улыбающееся лицо девочки с косичками. Глаза под светлой челкой полуприкрыты. Торчащие по бокам косички то и дело взлетают вверх-вниз… В такт им взлетает на качелях девочка, приседает, снова взлетает… Все выше и выше над детской площадкой… туда-обратно…

А у подъезда пятиэтажки веселится, гуляет свадьба. Нарядные мужчины, женщины весело приплясывают под звуки аккордеона.

И кажется девочке на качелях, что пролетает она над всей этой разгулявшейся толпой… Девочка выпрямляется на летящих вверх качелях, откидывает голову, замирает… В тот же миг чья-то тень накрывает сзади качели и резко останавливает их. В следующее мгновение кто-то сталкивает девочку в песок. Слышен смех.

Из песочницы, куда она попала, девочка смотрит вверх. Там, на качелях, уже раскачивался мальчик, ее ровесник – темноволосый, белолицый, с большими совиными глазами в очках. Оттуда, сверху, он улыбался ей.

Девочка вскочила, побежала за качелями, пыталась поймать их на лету:

– Васька-а!!! Так нечестно! Останови, слышишь?

Девочка гналась за своим обидчиком, размахивала руками… Отчаявшись, она заплакала и побежала к дому.

«Горько!» – кричали рядом. Игравшего гармониста откуда-то сверху пыталась перекричать эстрадная певица. Раскрасневшиеся женщины дружно плясали на асфальтовой дорожке возле подъезда.

Неожиданно из подъезда напротив выбегает женщина в домашнем халате, с бигуди на голове. Раскрасневшаяся, взволнованная, она ведет за руку заплаканную девочку с косичками. Не замечая соседей, женщина внимательно разглядывает детскую площадку. Заметив промелькнувшую там белую рубашку, она метнулась в сторону, схватила камень и швырнула его в белую рубашку.

– Негодный мальчишка! Ты за что избил мою дочь?!

Она бросается к мальчику.

– Не трогал я никого! – кричит мальчик.

Их мигом обступает толпа.

– Ты в какой школе учишься?!

Девочка с косичками бросается к матери:

– Мама! Да это не он!

– Так ты мне скажешь, как тебя зовут?

Женщина трясет мальчика. Она не слышит никого и ничего рядом.

– Не трогал я твою дочь, что ты ко мне пристала? – отбивался мальчик.

Высокий грузный мужчина с темным ежиком волос на голове энергично расталкивает людей.

– А ну-ка пропустите! Мальчишка! Ты чего хамишь?!

Полная мужская рука хватает мальчика за ухо.

– Как ты посмел взрослой женщине сказать «ты»?

Она тебе в матери годится!

Ежик впивается своими мутными глазами в мальчика, крутит ему ухо.

– Ты что, в милицию захотел?

Весь пунцовый, скорчившись от боли, мальчик отчаянно отбивается.

– Вы же пьяный, дяденька! Оставьте меня! Вас… вас самого надо в милицию!

И тут же получает удар в нос. Кровь мгновенно заливает его белую рубашку. Загудела, засвистела толпа:

– Пьяный, говоришь? А ты ему наливал?..

– Хулиганы кругом! Жизни никакой!..

– Милицию! Милицию позовите!

– Дяденьки! Оставьте его! Он не виноват! – кричала девочка с косичками и заплакала.

К девочке подходит старушка. Маленькая, сухонькая, в цветастом платке. Ее глаза-лучики печально смотрят на происходящее.

– Баба Настя, зачем они так? Ему же больно… Что им надо от него? – плакала девочка.

– Несчастные они, Надюша, сами не ведают, чего хотят, – грустно отвечала старушка.

– Надя! Надя! – звала женщина с бигуди на голове…

На городской улице мелькают лица прохожих, среди них – бледное лицо мальчика. Прохожие оборачиваются, смотрят ему вслед. Всклокоченные волосы, большие испуганные глаза, распухший нос. Утирая на ходу рукавом белой рубашки кровь на лице, мальчик перебегает улицу и подходит к кирпичному двухэтажному дому. На двери вывеска: «Пункт охраны общественного порядка». Мальчик быстро открывает дверь, замечает кого-то в глубине комнаты. Застывает на пороге. В светлых заплаканных глазах его появляется надежда. Дрожащим голосом он обращается в темноту комнаты:

– Скажите, куда мне обратиться? Меня… меня побил дяденька…

Из комнаты слышен насмешливый мужской голос:

– Что же ты этого дяденьку сюда не привел?

– Я… Я его не знаю. Я там случайно пробегал… Я только двор знаю… – отвечал мальчик.

– Тогда приводи сюда родителей. С ними и разбе-ремся.

– Я сам разберусь! – дрожащим голосом проговорил мальчик и убежал.

Поздний вечер. Из окон пятиэтажки слышна музыка.

В темноте двора видна одинокая, всеми покинутая мальчишеская фигура. Он осматривается, замечает человека. Подбегает к нему. Прохожий рассеянно смотрит на мальчика.

– А-а… явился? Ну, ну… как, а? Здорово тебя Володька отбрил?

– А в каком он подъезде живет? – обрадовался мальчик.

– Кто?

– Этот… дядя Володя? Мне нужно его найти.

– Как… Найти…

– Разобраться с ним… Я ему должен все объяснить.

Прохожий присвистнул:

– Сам объяснишь?.. Ты чей будешь?

– Мне никто не нужен! Я сам разберусь! Покажите мне только, где он живет!

Прохожий кивает в сторону подъезда. Мальчик мгновенно исчезает.

Мальчик стоит перед дверью квартиры. Звонит. Ждет ответа. Щелкает замок. Светлые глаза мальчика нетерпеливо смотрят на дверь. Он громко спрашивает:

– Здесь живет дядя Володя?

Хлопает дверь перед его окровавленным носом.

Мальчик прильнул к двери… подслушивал.

– Нюр! Кто это был?

– Хулиганы!

Дрожащей рукой водит мальчик по темному дерматину двери… Срывается с места, поднимается этажом выше, останавливается перед дверью, прислушивается. С улицы послышался пронзительный свист. Хлопнула внизу парадная дверь. Свист повторился. Потом все затихло. Мальчик нажал на кнопку звонка.

– Что нужно? – спросили за дверью.

– Здесь живет дядя Володя?

– Нету таких! Идите отсюда!

Еще один этаж… Еще одна дверь… Еще один вопрос… Еще одно «Нету таких! Идите отсюда!»

Полутемная лестничная площадка. Здесь, перед дверью в квартиру, стоит мальчик. По ту сторону двери – женщина с изможденным лицом. Она разглядывает мальчика, его окровавленный нос, пятна крови на белой рубахе. Потом тревожно озирается, кажется, ищет кого-то на лестничной площадке: – Ну, входи.