Жанна Агасян - Свеча на ветру. Избранное. Повести

– Доченька, про меня ничего не перепутай… все как мы с тобой договорились и повторяли…

Надя останавливается, смотрит на следователя. Лицо у Нади тонкое, бледное, не по-детски суровое. Темные глаза-вишенки застыли.

– Расскажи нам, Надя, все, что ты видела во дворе в тот самый день, когда была свадьба, – задает вопрос следователь.

Надя отвечала четко, без запинки:

– Мама меня защищала. Я тогда плакала. Прибежала к ней со двора, и мама прямо в халате побежала на качели.

– Надя, расскажи нам все с самого начала.

Надя кивнула, четко отвечала:

– Во дворе свадьба была, и все слышали, как тот мальчик кричал моей маме: «Что ты ко мне пристала?!» А дяде Володе он кричал: «Вы же пьяный, вас самого надо в милицию!»

– Надя, а что было в самом начале? До всего того, что ты рассказала сейчас?

Надя вскинула испуганные глаза, начала неуверенно говорить:

– Меня тогда согнал с качелей Вася… Вот. Ой! – оглядывается. – Нет, нет, не Вася… Меня согнал с качелей

Саша… Да! Саша… – Так Вася или Саша?

– Мама меня тогда защищала. Она… Она швырнула камень…

– В кого швырнула камень твоя мама?

– Ну, в того самого мальчика…

Капельки пота появились на бледном лице Нади.

– Какого «того самого»? – уточняет следователь.

– Ну, с которым все это случилось… Повисла пауза.

– Попробуем помочь тебе вспомнить. Значит, Надя, получается, что мама и дядя Володя наказали в тот день твоего обидчика, мальчика, который согнал тебя с качелей?

Надя отвернулась. Молчала. Она вконец запуталась.

– Подумай спокойно, Надя. Просто назови нам имя твоего обидчика.

– Саша… – неуверенно проговорила Надя.

– Значит, получается, что тебя согнал с качелей Саша?

Девочка долго не отвечала. Ответила, так и не взглянув на судью.

– Да, это был Саша, – и облегченно вздохнула.

Городское кладбище. Утро.

Свежевырытая могила засыпана цветами.

В изголовье – крест с надписью: «Сашенька Стахов».

И две цифры: 1960—1970.

Молодая женщина в черном лежит на свежей земле… Обнимает руками могилку.

1980 год

Освещенная светом юпитеров сцена Дома моды Зайцева.

На всю середину зрительного зала тянется длинный помост. Зрительный зал заполнен зрителями. На сцене – Ведущий Модельер Дома моды, в белом парадном костюме с черной бабочкой на шее. Модно подстриженный, улыбающийся, он обращается к зрителям. Не парадно-торжественно, а доверительно, приветливо:

– Представьте себе теплый летний вечер. Вы вышли на прогулку, и вдруг… Вам навстречу идут молодые люди в непривычных повседневных костюмах. Не в надоевших джинсах с наклейками западного образца. Не в майках с яркими заокеанскими аппликациями. Не в бесформенных спортивных костюмах со вздутыми на коленях трикотажными брюками. А в таких вот костюмах…

Модельер смотрит в глубину зала, в окошечко, проделанное в стене.

– Сережа, пожалуйста, дайте нам музыку!

В то же мгновение зал заполняет приятная музыка.

На освещенный помост выходят мужчины-манекены. На них – свободного покроя русские косоворотки, расшитые узорами. Такие же брюки.

– А сейчас представьте себе, как к ним подходят та-кие же современные их подруги.

На помост выходят ультрамодные манекенщицы.

– И тогда на вашей улице бесконечно светлый день!

В комнатке звуковика Дома моды, в углу, на небольшом столике, разложены кассеты, которые Джексон тут же сортирует по полочкам. Время от времени она поглядывает на Сергея. Тот сидит перед окошечком в стене, следя за показом. Джексон подлетает к аппаратам, нажимает на нужную кнопку.

– Сколько там у него еще текста? – спрашивает Сергей, не отрывая взгляд от окошка.

– Минут на пять, – отвечает Джексон.

– Что-то наш Зайцев разговорился на все пятнадцать. Джексон внимательно слушает динамики:

– Эти простые… недорогие костюмы вы можете приобрести…

– Недорогие… недорогие… – хихикает Джексон.

– Даром поют только птички. Не нравятся цены, беги в ГУМ, ЦУМ, «Детский мир»… – бросает ей Сергей.

– Ха-ха!

Сергей щелкает пальцами. Джексон нажимает на кнопку.

Меняется запись. Звучит орган.

Сергей отходит от окна. Джексон занимает его место.

В зале на помосте манекенщицы… Ярко накрашенные, в больших, кокетливо надетых на голову беретах, подходят они к манекенам… Походкой особенной, медленной, чуть утрированной… И кажется, будто двигаются они на киноэкране с замедленной скоростью… Зрители восторженно аплодируют.

Джексон выключает музыку, перематывает пленку.

Сергей просматривает записи в журнале.

Дверь в звукоцех с шумом распахивается. Влетает Белка. Взъерошенная больше обычного, глаза расширены, волосы вздыблены, говорит задыхаясь:

– Джексон! Держись за стул! Сейчас такое услышишь!

Она подходит к Сергею… близко, смотрит на него влюбленно-восторженно… шепчет на ухо:

– Твоя прелестная подружка… Марсианка, в день своего бракосочетания, оказывается, сбежала из… – через паузу – из психушки!

Сергей резко отстраняет ее.

– Что ты несешь? С цепи сорвалась?

– Это не я с цепи сорвалась, Сереженька, это она сорвалась… Ее обыскались… Ко мне приходили. А сейчас ее снова посадили… на цепь.

– Кто приходил? – хрипло спросил Сергей.– Какая-то старуха… Маразматичка… – В ситцевом платке? – спросила Джексон.

– Да… Откуда ты ее знаешь? Ты с ней знакома?

– Я ее на телеграфе… Мне Надя тогда помогла. Я мигом! – растерянно проговорила Джексон и выбежала вон.

Белка подходит к Сергею, обнимает его.

– Она ей помогла… А я тебе… помогу. Сережка… Не-ужели ты променяешь меня на эту… На эту психопатку?

Невидящими глазами смотрит Сергей на крутящуюся вхолостую магнитофонную ленту…

– Еще бы немного, и я… и я бы покончила с собой после того ресторана… – шептала Белка.

Ярко накрашенные губы Белки все ближе и ближе… Сергей неистово целовал ее.

Поздний вечер. В комнате Сергея невообразимый беспорядок. На стенах – фотографии, плакаты, самодельные стеллажи, заставленные кассетами. Магнитофон с колонкой усилителей. В центре всей этой домашней стереосистемы сидит Сергей. На голове наушники. Он слушает записи… Делает пометки в блокноте… Разматывает пленку. Туда-обратно. Клеит узкую ленту, но пальцы не слушаются, дрожат. Он никак не может склеить оборванные концы ленты. Нервно срывает наушники. Подходит к телефону. Звонит.

– Алло, Малыш?.. Да, да… это я.

На том конце провода слышен громовой голос Малыша:

– Серега! Приезжай! Тут девочки – высший класс!

– Малыш, дело есть… Ты меня слышишь?

– Отлично слышу.

– Ты мог бы поговорить с Джексон? Тут такое дело… Трубка разражается громовым гоготом Малыша:

– Я? С Джексон? Вы что, только через динамики общаетесь?