Анатолий Мухин - О том… О сём… Рассказы

– Ну, Москва, – поднял стопку брат Миши, – добро пожаловать на землю Белорускую. Давайте за приезд.

Трое громко чокнулись и залили внутрь по пятьдесят граммов. Андрей сразу обновил стопки.

– Андрей, а в откуда знакомы-то? Коллеги? Тоже преподаёшь?

– Да нет, – откусывая кусок солёного огурца перебил Миша, – мы буквально пару дней знакомы.

Мишиному брату оказалось очень сложно скрыть недоумение.

– Он – наш, – улыбнулся Миша, – на этой почве в баре и познакомились. Выпили, договорились поехать в Берлин, встретить новый год у Бранденбургских ворот. И, в общем, мы здесь.

– Да ладно, с Нижнего? А откуда?

– Канавинский район, – Андрей протянул стопки братьям.

– Ого! А мы с Московского. Слушайте, ну класс. Давайте за знакомство. Это, конечно, шедеврально: трое нижегородцев, двое из которых переехали в Москву, бухают в Минске.

Мужчины повторили упражнение.

– Я, честно говоря, в жизни такого никогда не делал, – Андрей подвинул стопки к себе, – а учитывая, что я нашу пьянку в баре вообще не помню, то с утра, конечно. для меня шок был. Какой-то мужик едет за мной, чтобы увести на хер от всех проблем.

– Напрягся? – спросил тёзка.

– Ещё бы! – засмеялся Миша. – Целую армию собрал, чтобы я с ним ничего не сотворил. Хотя тоже понять можно. Не знаю почему, но я прям почувствовал, что надо ехать. Что не просто так мы договорились, типа по пьяни. И я рад, что ты, Андрюх, в итоге согласился.

– Да, братишка, уговаривать ты всегда умел! Ещё в детстве так умело разводил меня, сначала на игрушки, а потом и на карманные.

– Я хочу сказать, – поднял стопку Андрей, – сказать хочу огромное спасибо тебе, Миша. Я понятия не имею, что из этого всего получится, но я тебе очень благодарен. Ещё утром я представить себе не мог, что окажусь в Минске, на кухне твоего брата, и буду чувствовать себя прекрасно! Так что давайте за наш путь выпьем!

Мужчины выпили, и Андрея поманила к себе подушка. Захотелось прилечь и выспаться до завтрашнего утра.

– Ладно, господа, я прошу прощения, но откланяюсь ко сну. Всё-таки старые дрожжи дают о себе знать, да и за руль завтра.

– Давай, спокойной ночи, – улыбнулся Миша.

– Если что понадобится – не стесняйся.

В большой комнате с видом на улицу Андрей завалился на угловой диван, укутался ватным одеялом и начал проваливаться в прекрасный мир снов под чоканье стопок и разговоры о чём-то задушевном, которые обрывками доносились с кухни.

– Я частенько задаю себе один и тот же вопрос, Андрюш, – икая наливал Миша, – как так вышло? Ну, вот как так получилось, что цель у нас была одна, а разбросало аж по разным странам?

– Это всё потому, что ты хотел получать тысячи, а я миллионы! – оба искренне рассмеялись и как-то немного сентиментально улыбнулись.

– Мне отец начал сниться. Причём очень часто. Молодой, красивый. Ничего не говорит, просто сидит на кухне в новгородской квартире – курит. Я ему говорю: «Папа, помоги, пожалуйста, мне совет нужен!», а он просто смотрит на меня и курит. Я ж с похорон в Нижнем не был.

– Я маме предложил к нам переехать. Сказал, мол, давай, что ты там одна сидишь? Тут и внучка, и мы рядом, если что. А она отказалась. Сказала, что свой век доживать в родном городе будет.

– Я тоже предлагал… ик… – Миша обновил стопки, – даже предлагал квартиру в Нижнем продать, добавить деньжат и в Москве взять однушечку. Ни в какую.

– Да её тоже понять можно. А в Нижний надо съездить. Тебе, может, поэтому отец и снится. Всё-таки полтора года прошло. Навести, – Андрей стукнул по стоящей Мишиной стопке и залпом выпил.

– А помнишь, как в детстве? Батя с мамой всегда нам какой-то сюрприз устраивали на дни рождения. Я всегда так ждал его. Ложился спать с улыбкой, потому что знал: когда проснёшься, возле кровати будет лежать подарок. Или Новый год. Как мы неслись под ёлку, залезали в валенок и находили там подарки! В Дедушку Мороза верили. Верили, что вести себя нужно хорошо, и тогда нам будут подарки хорошие. Я для Анечки старался тоже такие сюрпризы делать. Правда, уже не получается, – Миша закурил, – теперь на день рождения я просто дарю что-то, а Новый год мы вместе не встречаем.

– Да. С одной стороны, грустно это, брат, но жизнь такая. Оптимистами надо быть. Главное, что дочка тебя любит и зла не держит. А ведь было время, – брат Миши разлил водки по стопкам, – когда всё было так искренне. Ну, вот как у детей сейчас. Я вот как сейчас помню и садик этот страшный на Берёзковской, и воспитательницу нашу, только как зовут не скажу уже. А наша школьная тусовка! Макарыч, Серёга, Лысый. Мы ж бандой были. С Макарычем, кстати, я до сих пор общаюсь. По скайпу, правда. Но приятно же ж.

– Здорово. Мы как-то из класса вообще ни с кем. С сослуживцами – каждый год стабильно, а вот из класса… ик… ни с кем. Да и по фигу как-то. Жизнь всех разбросала. Я только Катю Немцову вспоминаю периодически. Как мы с ней под лестницей ныкались, уроки прогуливали. Интересно, как она?

– От тёщи еду, думаю, на хера мы дом в Шапково продали? Понятно, что сейчас там бы и не жил никто, а вот сегодня еду и прям так жалко стало. Вспомнил, как мы с тобой по шее от бабушки получили за то, что сарай руками красили. До сих пор смеюсь.

– Да! – рассмеялся Миша. – А ещё помню, как улепётывали на мотоциклах от деда Тараса, когда яблоки его потырили. Он тогда ещё ружье солью зарядил! Страшно было!

– И как-то все так… Искренне что ли было. Искренняя радость, искреннее разочарование, искренний смех, слёзы. Искреннее детство. Мы тогда не умели врать настолько, насколько врём сейчас, а самое главное, что в детстве мы не умели предавать. Говорят, что дети жестоки, но жестоки-то они почему? Потому что ребёнок никогда не побоится, не постесняется сказать правду. Пусть даже и самую отвратительную.

– Устами младенца…

– А ещё помнишь, с нами в школе, с тобой в одном классе учился Васька… Как его, блин?

– Усачёв! – напомнил Миша.

– Точно! У него всегда такие игрушки были! То ему экшнменов привезут, то черепашек-ниндзя, а ещё всякие человеки-пауки, там, бэтмены. Я хоть и старше и то завидовал. Мне бы девчонок за косы дёргать, а я его игрушкам завидую.

– Но мы тоже не промах были. И наши, кстати, были круче! – братья выпили ещё и сразу обновили стопки, – сейчас дети этого не понимают. Вот я ребёнку объясняю, что, когда папа маленький был, не могли себе позволить мы всех этих супегероев. И с дядей Андреем сами на картонной бумаге рисовали их с двух сторон, вырезали, сгибали руки, ноги. И весело было!

– А самое главное, что мы сами могли создать тех, кого хотели!

– Да! Потому что фантазия была, что надо! А у этих что? Только приставки новые да телефоны. Ритку вообще из социальных сетей не вытащишь.

– Ну, ты зря. В «Сегу» -то небось забыл, как рубились?