Наталья Коваленко - Сказка про Луку, или ребёнка, который хотел бы жить в каждом взрослом

Иллюстратор Елена Волкова

© Наталья Коваленко, 2020

© Елена Волкова, иллюстрации, 2020

ISBN 978-5-0051-8542-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Дверь отворили.

Лука вошел. В комнате было светло и уютно, пахло орехами и карамелью. Это была детская. На выцветших голубых обоях было много неба, самолетов и дирижаблей. На длинных полках стройными рядами стояли книги и запылившиеся солдатики. Окно было распахнуто, и свежий весенний ветер трепал белую кружевную занавеску. Время от времени она влетала в комнату и накрывала собой письменный стол, лампу, учебник и склонившегося над ним мальчика. Его детская поза кричала о досаде. Мальчик громко вздохнул.

– Ты не пойдешь гулять, пока не выучишь историю! – услышал Лука мягкий, но в то же время настойчивый женский голос, донесшийся из соседней комнаты.

– Сынок, так дело не пойдет! История – не самый сложный предмет, а у тебя по нему тройка! Если б не история, ты был бы круглым отличником! Разве тебе не обидно?

Мальчик вынырнул из-под занавески, и Лука увидел большие умные глаза ребенка.

– Мама, я же тебе говорил! Ну, не могу я учить эту историю! Не люблю я ее! Что за предмет?! Сплошные войны и кровавые воскресенья! Вот! На завтра надо выучить даты! Смотри: убили, свергли, война, восстание, расстрел! Зачем мне все это?! Вот если б история была про хорошее!

На последней фразе мальчик мечтально поднял глаза.

Лука открыл свою записную книжку и вписал в нее: «Если б история была про хорошее, возможно, и дети вырастали бы другими, а став взрослыми, творили бы совсем другую историю».

«А ведь он прав, – услышала женщина Внутренний Голос. – Почему я об этом никогда не думала?»

Осознание было настолько резким и ясным, что проявленная только что строгость к сыну показалась бессмысленной и неуместной.

– Ладно, сынок, иди погуляй. Только обещай, что когда вернешься, мы вместе уж как-нибудь выучим эти даты! А когда вырастишь, поменяешь ход истории – чтобы она всегда была про хорошее!

Женщина улыбнулась. А Лука, прихватив Внутренний Голос, отправился дальше.

Лука понимал детей. Их язык был ему понятен. А чтобы понимать взрослых, Луке часто приходилось пользоваться карманным словариком. За время путешествий словарик стал изрядно потрепан.

Другая дверь оказалась вовсе не заперта.

Лука огляделся. Полная Луна сияла на небе. Свет ее отражала река. На мосту стояли двое. Девушка зябла и куталась в вязаный шарф. Молодой человек не решался ее обнять.

«Свидание», – улыбнулся Лука…

– Знаешь, – сказала она, глядя на звезды, – когда я была маленькой, засыпая, я часто испытывала странное ощущение. Такое бывает только в детстве. Вроде сон, а все же как наяву. Словно выходишь из своей оболочки и становишься чем-то огромным. Как Вселенная. Вбираешь в себя все-все! Даже звезды! И вдруг понимаешь, что все в этом мире зависит от тебя одного. Каждый твой поступок, мысль, вдох и выдох оборачиваются для этой Вселенной и каждого в ней лавиной последствий. Потом это ощущение сменяется новым: вдруг ты становишься очень маленьким, а нечто большое поглощает тебя. И становится страшно, потому что теперь ты бессилен и зависишь от дыхания поглотившей тебя бесконечной Вселенной.

Девушка замолчала. А молодой человек, расценив ее слова как сигнал «стать Вселенной», притянул ее к себе и крепко обнял.

– Смешные вы девчонки! Вместо того, чтобы сказать «Обними!», придумываете истории про всякие там вселенные, – сказал он.

Услышав его резюме, она решила, что больше не станет делиться с ним подобными воспоминаниями. А то подумает, что она глупая. И решила в следующий раз поговорить с ним о серьезном – об истории, например.

С этими мыслями она перевела взгляд на молодого человека. В его глазах отражались звезды.

«И тут Вселенная!» – подумала она. Но не сказала ни слова. А тихонько положила голову ему на плечо.

– Чудная она, – подумал он.

А Внутренний Голос шепнул ему: «А ведь со мной тоже такое бывало в детстве. Просто я забыл. А она вот помнит».

Они продолжали стоять, обнявшись. А Лука медленно выводил в своей книжице: «Дети никогда не делают зла, потому что память их совершенна. Они помнят о том, кто они для Вселенной».

Лука перечитал свои записи. Их было две, но заняли они целую страницу.

– А вдруг не хватит места? – встревожился он.

– Будем писать между строк, – успокоил его Внутренний Голос.

– Но дети не умеют читать между строк, – возразил Лука.

– Все дети рано или поздно становятся взрослыми – тогда и прочтут.

Лука облегченно выдохнул.

– Ну, тогда места еще много!

Он закрыл записную книжку, и Луна покровительственно бросила на ее обложку свой серебряный свет.

Лука вошел в класс.

За партами сидели ученики. Они старательно вписывали в тетради то, что выводил мелом на доске учитель. Лука посмотрел на доску. Красивым каллиграфическим почерком на ней было написано:

«Десятое сентября.

Тема «Крылатые фразы, пословицы и поговорки»

«Без труда не вынешь рыбку из пруда.

Семь раз отмерь, один раз отрежь.

Ученье – Свет, неученье – тьма.

Бьют по одной щеке, подставь другую».

Лука перечитал несколько раз. Ему понравилось выражение «крылатые фразы». Но ни одно из предложений не показалось ему крылатым. Меж тем, Внутренний Голос цеплялся за «щеку», и та ныла всякий раз, когда Лука представлял, как ему предстоит подставить другую.

«Зачем взрослые учат одних бить, а других подставлять щеки? – подумал Лука. – Ведь если одни станут бить, а другие – подставлять щеки, последних и вовсе не останется. Да и разве в этом заключается их предназначение на этой планете? А те, что бьют… они ведь рано или поздно станут бить друг друга! Разве не так разворачиваются войны?»

Лука и не заметил, что луч Света отбросил от его записной книжки солнечного зайчика. Яркий отблеск запрыгал по темной поверхности школьной доски и замер там, где был прикован взгляд Луки. Отблеск был так ярок, что ученики не смогли разобрать во фразе, которую он освещал, ни единой буквы.

Учитель поставил точку. Отошел на некоторое расстояние от доски, чтобы перечитать написанное. Взгляд его остановился на строке, на которой дрожал солнечный зайчик.

«Детям, наверное, не видно, – подумал он. – Сотру. Напишу в другом месте».