Мирослава Дорофеева - Творение Ангела, или Сказания для взрослых

Сейчас смысла нет рассказывать кто, как и когда ЕГО предал, свою роль в этом сюжете сыграли все, каждый получил то, что он хотел. ДПС приехали на место происшествия, им позвонила женщина и всхлипывая сообщила об аварии на трассе. Она стояла в пыли на обочине и теребя платок, ждала скорую помощь, вы не ослышались ОН был жив, его спасли от смерти немецкое качество автопрома, подушки безопасности и на авто пилоте вдавленные тормоза до утора, которые заклинили. Вера ЕГО сразу узнала, как только заглянула в боковое стекло, хоть и прошло двадцать лет, ей казалось ОН несколько не изменился. Тогда ей в душу запал майор. Вера села в скорую вместе с НИМ, не желая больше упускать свой шанс. Её отец развел только руками, провожая скорую глазами и потом поехал на дачу. Зрелая женщина последние семь лет жила одна двое детей выросли, а мужа похоронила. Вера для себя сразу решила, ОН мне нужен, трое суток просидела в реанимации, когда ОН пришёл в себя ЕГО удивило её присутствие и тишина в сознании. Четко, память рисовала только воспоминания об операции в горах, где расположен был пионерский лагерь. ОН хриплым голосом сказал:

– Вера, что произошло, после перевязки?

Он не помнил не одного эпизода своей жизни за последние двадцать лет, только то что было до трав пункта, куда он зашёл перевязать раны. Как загадочно распорядился случай, его Мерседес в хлам разбитый, в машине не оказалась не документов не «кеша», фура, в которую ОН врезался числилась в угоне. ОН три дня был на грани смерти и жизни. Вера ЕГО опознала и желание милиционеров капаться в семейной жизни супругов Уваровых остыло. Почему Вера сказала в скорой, что он её муж она не вспомнила, но ОН поверил. В её квартире, вещи покойного мужа ОН принял как свой, хотел забыть прошлое пожалуйста, не успел забыть, зато случай все воспоминания вышиб. Доктор сказал, что после такой черепно-мозговой травмы люди никогда не вспоминают кто они и откуда.

Первая сказка «Про мысли».

Сказка «Дорожная пыль или Странник».

На сцене пыль клубится, в центре сидит человек, гружёный мыслями, как Боинг. На авансцене электронное солнце, лучи которого равнодушные к любым проявлениям чувств. За спиной на огромном экране идет прогон картин: бредёт человек по дороге, леса горят, дым черными клубами уходит в серое небо, океан о скалы бьется, мир рушится, апокалипсис.

«Под лучами палящего солнца потухли все яркие краски, хотя, можно смело сказать и яркими то краски не были никогда. И мир от дня Сотворения пустыней без душной был. Ветры Вселенной гоняли по просторам все сущности, которые общения, не зная между собой, хранили в себе каждая, свой покой. «ОНИ о сущностях могут всё знать, ИМ по сущностям суть определять и печатью от хаоса «СВЕТ» ограждать» – такие мысли носились в голове у человека. Трудно определить его пол: «мужчина он или женщина», а по большому счету – это не имеет значения, он человек.

Бредет человек по дороге и путь его даже сложно дорогой назвать. Он голову к небу не поднимает, его не радует небесная голубизна. Он птиц в небе не замечает и звуки его не привлекают. Его ветхой одеждой ветер играет и пыль из-под ног выбивает, но от палящих лучей не спасает. Лучи давно сожгли стремления и мечты подкосили ноги, оставив грубые шрамы в душе и на теле. Человек смотрит под ноги, пыль не раздражает его. Он понимает, что давно сам превратился в пыль, став частью её. Только чуточку больше, чуточку приметнее, но для кого? Осознавать себя одиноким человек просто не смеет. Придумать себе, что он один, что смог, переходя с места на место уйти от НИХ?

Человек ищет место спрятаться на бренной, смертной, тленной земле, хотя сам понимает, что прятаться негде: ни лес густой нависший зелеными кронами над тобой, тебя не скроет от пульса планеты в себе. Ни синие воды своей глубиной убаюкать не смогут в пучине морской суету твоих мыслей и скудность дней. Ни горы высокие, ни пещеры глубокие не скроют сущности простой, что любой человек несет с собой, сгребая пыль босой ногой, ведь обувь давно в плен превратилась. Человек странник на земле, в любом её уголке, он чужой, не потому, что его Мир отвергает, а потому что он сам себя в тлен буднями погружает.

Пусть в толпе, спешащей странник с потоком людей бредет, его никто не узнает и ветхих одежд не заметит, всё своим руслом течёт. Пусть семьей каждый обзаведётся, все друг друга будут лелеять, заботой и вниманием окружать, но в один миг каждый обернется и в далёкий путь по пустыне побредет. Пусть в садике учат, в школе губят, на работе требуют и грузят, каждый странник пыль ногами на дороге гребет. Как-то так просто, всем после всего, именно так суждено, брести утопая в дорожной пыли.

Пылинки облепят ноги, живой под ногами шуршит песок, дорога по жизни проходит, и боль забыта давно. Не потому, что боль не доступна телу, а потому что человек мертвый душой. Человек бредет, может быть по пустыне загребает ногами горячий песок, может быть лесом дремучим плутает – тропинку знакомую не найдет, может быть в поле вышел и длинным оврагом бредет, может быть проходил города и деревни, но вспомнить ни сможет не одно лицо, может быть кто-то его остановит, он не услышит его, может быть даже выбранное им русло радость ему принесет. Русло пробили сильные воды, для русла расступилась земная твердь, это сама природа ему указала путь. Итог подводим, человек пылинка реку жизни стремился вспять повернуть. Стремится знания по жизни собрать, но потерял ориентир и суть, потерял все что с рождения ОНИ для него собрали в путь.

Мораль сей сказки такова: «человек на земле „странник“ и сам не ищет свой путь».

Вторая сказка «Про коньяк».

Сказка «Выпили и закусили или Правильный счет».

На сцене кабинет в убойном отделе. Два милиционера и путана, которых объединяет давняя искренняя дружба. Они вместе пережили много каверзных случаев, могут позволить между собой, каждый панибратские отношения к другому.

Выпили по второй, закусили лимоном, поморщились, закурили, Андрей распахнул окно, расслабились. Располагающее начало для откровенных разговоров.

– У нас два трупа девушек, с характерными приметами, которые позволяют сделать вывод, что дамы зарабатывали деньги на панели, – нисколько не фальшивя, полилась речь Димы и коньяк в стаканы.

– Охренеть, – Марина подавилась лимоном и закашлялась.

– Дыши глубже, – Андрей похлопал Марину по спине ладошкой, – ты нам нужна живая.

– Ага, и разговорчивая, – слегка подкашливая, сказала Марина. – Где Юля? – слезы размазали тушь под глазами.

– А при чем тут Юля? – Дима удивленно поднял бровь.

– Как причем? Алина и Юля два трупа. Что-то мне голову морочат ваши реплики, – Марина ерзала на столе.