Светлана Рассказова - Ожидаемая встреча. Избранное в новеллах

Ваня тоже не мог заснуть, лежал, слушал и на всю жизнь запомнил один из таких вечерних разговоров. Да и как не запомнить горестные слова родственниц, от которых сжималось его детское сердечко!

– Немец-то прёт и прёт, – говорила тётя Наташа, – вот-вот в деревню нагрянет.

– А наши отходят, – вторила мама, – Может, уедем?

– Как? Поздно уже.

– Надо было сразу, как война началась!

– Люся! У меня четверо, у тебя ребёнок. Кому мы нужны со своим выводком! Здесь, какое-никакое хозяйство. Куры, козы… А там?

– Ох, Наташа! И тут ничего хорошего! Мы рвы роем, а картошка в полях осталась – не замёрзнет, так сгниёт.

– И озимые не посеяли, – не унималась тётя.

– Зимой с голоду сдохнем, – неожиданно грубо резюмировала мама.

– Сталин сказал, что враг будет разбит и победа будет за нами, – напомнил о себе Ванька

– Твой Сталин в Москве, а мы здесь огребаем, – тётя Наташа усмехнулась.

– Спи, Ваня! Не лезь в разговоры взрослых, – устало прошептала мама.

– Если немцы придут, надо в партизаны идти. Я листовку на улице подобрал, – опять подал голос Ванька.

– Посмотрим, – почти согласилась мама, – а листовку сожги!

– Как там мой-то? – тяжело вздохнула тётя Наташа, вспомнив мужа ушедшего на фронт.

Мама тоже вздохнула: вестей от папы не было.

***

В самом начале октября 1941 года в районе Вязьмы войска Красной Армии были взяты в кольцо двумя танковыми группами Вермахта и разбиты. Погибли и попали в плен сотни тысяч советских солдат.

И почти сразу в деревню Чертово вошли немцы – спокойно и без единого выстрела, как к себе домой…

Для жителей началась совсем другая жизнь с новыми порядками, за которыми следил назначенный немцами староста – одноногий дед Сергей, заведовавший до войны колхозной бухгалтерией и знающий наперечёт людей и всю живность в каждом дворе.

Все, с кем когда-то дед Сергей был в контрах, теперь расплачивались с ним курицей, свиньёй, а то и коровой. Ладно, если реквизицию проводил только он, было хуже, когда этим занимались немцы. Но несколько таких реквизиций и народ мог зароптать, ища помощи и поддержки у партизан, которые к этому времени местами сформировались в отряды. Это были красноармейцы, сумевшие выйти из «Вяземского котла» или бежавшие с фашистского плена. Немецкое руководство на местах, не желая партизанского движения, восстанавливать против себя деревенских жителей не хотело. Ведь крестьяне были нужны для работ на земле как дармовая рабочая сила.

И наступившей весной в Чертово наведался господин Рюккер – штурмбанфюрер СС, курирующий идеологическую работу среди населения Смоленщины. Сначала он заехал к старосте и потребовал список всех образованных жителей деревни, а после сразу направился к дому, где жил со своей мамой Ванька.

Увидев в окно подъехавший автомобиль и немца в офицерской форме, тётя Наташа всплеснула руками, шуганула детей на печку, наказав, чтобы сидели тихо и даже не дышали, а сама забилась в угол кухоньки, ожидая пришествия антихриста… Ванькина мама осталась стоять посередине комнаты, решив принять на себя очередной удар судьбы.

Офицер постучался в дверь и вошёл. В доме установилась гнетущая тишина.

– Добрый день, – поздоровался он на вполне приличном русском.

– Guten Tag, – ответила мама. Она знала немецкий, потому как окончила факультет иностранных языков и имела диплом преподавателя немецкого и французского языков.

– Госпожа Лунина, у меня к вам предложение.

– Да, господин, – мама запнулась, не зная, как обратиться к офицеру.

– Зовите меня господин Рюккер. Так вот, госпожа Лунина, – повторил он, – я предлагаю вам работу.

– Спасибо.

– Будете, как при Советах работать учителем немецкого, заодно проводить просветительскую работу среди населения деревни, пропагандируя немецкий образ жизни и немецкий порядок.

– Как? – женщина заволновалась.

– Получите на этот счёт методическую литературу и брошюры. Вы же образованная! Разберётесь, – офицер смотрел на свою собеседницу с лёгкой усмешкой.

– Не знаю, справлюсь ли, – попыталась та отказаться.

– Справитесь. Мы всё о вас знаем. Вы пострадали от советской власти, потому вам оказана честь – работать на Германию, – немец сделал небольшую паузу, – родители, которые не захотят отпускать детей в школу, подвергнуться штрафу и наказанию. Кстати, учителям правительство платит хорошие деньги. Вот анкета, – он положил на стол лист бумаги, – вам нужно аккуратно её заполнить. Вопросы несложные: вероисповедание, национальность, профессия, не было ли евреев до деда включительно, служили ли в армии, были ли членом ВКП (б) и остальное, – офицер, ожидая ответа, замолчал.

– Я согласна, – совсем тихо проговорила Людмила Николаевна.

– Передадите анкету старосте. Он сам привезёт её в комендатуру. И не пугайтесь так, – как-то вдруг по-человечески сказал он. – Auf Wiedersehen!

Немец вышел. В доме молчали… Дети на печке по-прежнему боялись пошевелиться. Придя в себя, тётя Наташа подошла к сестре, обняла её за плечи и сказала:

– Люсь! Не переживай! Правильно, что согласилась. Надо ведь как-то жить. Деньги нужны, сама понимаешь. Там видно будет! А работу среди населения можно проводить по-всякому.

– По-всякому не получится. Слышала, в Ельнинском районе деревню Перятино сожгли вместе с жителями.

– За что?

– Говорят, ослушались. Или за связь с партизанами.

– Свят, свят, свят, – закрестилась тётя Наташа.

– Так-то!

– Знаешь, Люся, а немчик-то с улыбкой от нас ушёл. Я заметила.

– Я тоже. И глаза у него вполне человеческие, – мама Вани задумалась.

– У фашиста человеческие глаза? Смешно. Хотя… Тоже ведь люди, – тётя Наташа наконец-то спокойно вздохнула.

Ванька, сидя на печи, слышал разговор обеих женщин и не понимал: причём тут глаза и улыбка, когда матери явно грозит опасность. И как немцы узнали о её муже – красном командире? Для них ведь неважно: живой тот или нет…

После посещения деревни господином Рюккером полы и парты в школе отмыли от грязи и крови. Одно время она была красноармейским штабом, затем в ней размещался госпиталь, после общежитие для немецких солдат и вот теперь её опять отдали детям.

А Ванька потихоньку перетащил книги, оставшиеся в школьной библиотеке, к себе домой. Всё равно немцы уничтожат, а так хоть он вдосталь начитается. Потрёпанные подклеил, запачканные почистил. Была у него до войны мечта, говорят – девчоночья – стать библиотекарем. Почему это не мужская профессия, он не понимал.

Мать опять учительствовала, деревенский люд посадил картошку и посеял хлеб. С приходом немцев некоторые жители сначала обрадовались развалу колхозов, решив, что немцы позволят им хозяйничать на земле по собственному усмотрению. Но этого не случилось. Колхозы просто переименовали в общинные хозяйства, и всё, выращенное руками крестьян, почти полностью отбиралось в пользу новой власти. Люди оставались рабами и в основном кормились со своих огородов или распродавали последнее…