Елена Шевич - Этот день…

Ксения изумилась – да она же красавица! Зелёные миндалевидные глаза, брови чёрные – дугой… Её бы причесать, нарядить… Но она явно не хочет выставлять себя напоказ, вроде как прячется в своём сером растянутом свитере…

– До свидания.

Дверь хлопнула. Девчонки расхохотались:

– Ну даёт, Презик.

– Кто? Резик?

– Презик.

– Почему… Презик?

– У него в каждом кармане – презики. Он – за безопасный секс.

Ксения открыла входную дверь, в коридоре стояла мама:

– Привет, чего так поздно?

– В общежитии была, нам с Полиной доклад один на двоих дали…

– С телефоном что? Почему недоступен?

– Забыла вчера на зарядку поставить.

– Понятно. Иди кушай скорей.

– Да я поела.

– Где? В общежитии?

– Угу.

– Не стыдно тебе людей объедать?

– Пригласили, неудобно было отказываться…

– Я-то наготовила… Картошку с мясом тушила, салат сделала… есть некому.

– Папа где?

– С американцами поехал на какой-то объект.

Сергей Александрович работал в совместной русско-американской компании по импорту… экспорту… чего-то… куда-то – девушка никак не могла толком запомнить. Отца она просто обожала – высокий, красивый, умный, выглядит как директор банка, спортом занимается, по-английски говорит… Мама рядом с ним серая мышка – на работу одевается слишком строго, почти не красится – учительница, что поделать.

Мама села проверять тетради. Справа стопка проверенных, слева – непроверенных. Слева почему-то всегда выше.

Очередь в буфете продвигалась медленно. Ксения смотрела на часы – до начала пары всё меньше и меньше, а есть хочется… Позавтракать не успела – проспала. Вчера допоздна «чатились» с Юлькой – она в Москве учится. Собирались ехать вместе, но в последний момент отец её не пустил, они тогда даже с мамой поругались. Мама считала, что жизнь в общежитии только на пользу: избалованная дочка станет самостоятельной. Отец кричал, что не допустит, чтобы ребёнок питался чем попало и подвергался соблазнам… Впереди осталось два человека, потом один – худой светловолосый парень, вдруг к нему подскочил другой, с возгласом:

– Илья, ты на меня очередь занял? Спасибо.

Ксения горько вздохнула – теперь точно не успеет. Наглец оглянулся и картинно развёл руки:

– Боже мой! Я обидел вас, прекрасная фея! Что вы собирались покупать? Феи питаются, кажется, лепестками роз?

Он самым серьёзным образом спросил у буфетчицы:

– Сегодня в меню есть лепестки роз?

Очередь захихикала.

– Нет, – грубо прозвучало в ответ.

– Что вы хотели купить, моя нимфа?

– Чай и пирожок… – девушку трясло от смеха.

– С чем пирожки нынче?

– С капустой, с картошкой…

– Нет, вы не можете это есть.

Повернулся к прилавку:

– Дайте, пожалуйста, пирожное, только самое свежее…

– У нас весь товар свежий, утром из пекарни привезли, – обиделась продавщица.

– Ну, тогда… Вон то пирожное с вишенкой и горячего шоколаду даме. Сколько с меня?

Они сидели за столиком втроём – Ксения, Илья и новоявленный ухажёр – Максим. Девушка смеялась над его шутками и не могла есть. Илья попытался пару раз принять участие в разговоре, но понял, что эти двое видят только друг друга. Помрачнел, замолк, быстро доел, поднялся:

– Макс, ты идёшь?

Тот, не отрывая взгляда от Ксении, только махнул рукой.

– Ну как знаешь, – с раздражением процедил Илья и вышел.

Прозвенел звонок, буфет опустел. Максим левой рукой обнимал Ксению за плечи, а правой осторожно кормил её пирожным. Он близко наклонился к ней, она глядела на него не отрываясь – тёплые карие глаза, румянец на смуглой коже, тёмно-розовые красиво очерченные губы… Он красавец, красавец, как ему идёт синий свитер, а парфюм какой – просто невероятный… Она чувствовала тепло его руки сквозь тонкую водолазку – хоть бы этот миг никогда не кончался… Кажется, звонок уже давно прозвенел… Какая ерунда… Они шли обнявшись по коридору, не сговариваясь повернули к лестнице на цокольный этаж, где физкультурные раздевалки. Едва попав в прохладный полумрак, начали целоваться – горячо, жадно… Мимо прошмыгнула стайка хихикающих девиц… Плевать на них, плевать на всё… Быть рядом с любимым, подчиняться ему – в этом главное, суть всей жизни. Остальное – пустота…

– Ты где живёшь? – тихо спросил Максим.

– Через три остановки… на автобусе…

– Поехали к тебе…

– Поехали…

Позже она не могла толком вспомнить – как они ехали, как пришли к ней домой… Она удивилась самой себе – оказывается, если любишь – ничего не стыдно, а всё правильно, и по-другому быть не может – они должны быть вместе…

Одно она помнила точно – он не записал её телефон. Ну и что, ведь он знает, где она живёт.

В воскресенье, как обычно, обедали все вместе. Мама приготовила дочкин любимый суп с фрикадельками, папин любимый плов. Ксения испекла яблочный пирог.

Девушка выловила фрикадельки и через силу допивала бульон. Суп казался безвкусным, да и есть совсем не хотелось, если честно. Она ещё не привыкла к самой себе – новой, к тому, что Максим – это теперь самая важная часть её жизни, а всё остальное – подруги, семья, учёба – отодвинулось в какую-то даль…

Отец читал сложенную газету; мама забрала у него суповую тарелку, подала второе. Он рассеянно тыкал в плов вилкой и всё оглядывался на часы.

– Торопишься куда-то? – в голосе мамы послышалась тревога.

– Да… презентация сегодня… у конкурентов… надо быть обязательно, – с деланным недовольством ответил отец.

– Папа!

– Что?

– Ты нас любишь?

– Конечно, люблю, – он вдруг рассердился. – Дай поесть спокойно!

К яблочному пирогу никто так и не притронулся. Ксения смотрела на Сергея Александровича – и не узнавала его. Этот человек – злой, непричёсанный, в майке и растянутых трениках – её отец? «Отчего злой – оттого, что не хочет идти на презентацию или его ждёт кто-то и ему не терпится уйти? А может, и не на презентацию вовсе… Интересно, а Максим себя дома как ведёт? Также? Нет, у нас всё будет по-другому, у нас всё будет красиво…» – размышляла Ксения, пока мыла посуду. Послышалось, что отец зовёт её, и она вышла в коридор.

– Валя! Где мои брюки? – отец в трусах, носках и белой рубашке стоял перед открытым гардеробом. Мама уже спешила на помощь:

– Да вот же они!

– А ремень где? Какого чёрта ты вытащила ремень из брюк?

– Я их стирала.

– Зачем?

– Они были уляпаны.

– Чем уляпаны? Что ты выдумываешь?

– Не знаю чем… И знать не хочу. Вот твой ремень.

Отец дёрнул ремень к себе, пряжкой оцарапав ей руку. Опустив голову, она пошла на кухню за аптечкой. Сергей Александрович бросился за ней:

– Валя… я не хотел… я нечаянно… ну прости меня, прости… Валечка…