Ирина Макаренко - #СОК. ГРАНАТОВЫЙ #сказка #длявзрослыхдевочек

Она повернулась к Полу и улыбнулась:

– Хорошо. Я приму их, раз ты настаиваешь, и тебе так будет спокойней, – она отпила воды, – Ты уже решил, какие отели ты мне передашь?

Пол облегченно рассмеялся:

– Вот такой поворот мне больше нравится, Кэти! Да, я думал об этом. Но, может, у тебя самой есть пожелания?

Кейтрини отрицательно покачала головой.

– Что ж, тогда пусть это станет для тебя сюрпризом, – он оглянулся по ресторану, – Думаю, это дело надо отметить! … Танцем – поспешил успокоить он Кейтрини, удивившуюся его словам, поскольку вот уже лет пятнадцать как он не притрагивается к спиртному.

– Потанцуй со стариком, порадуй меня ещё, – сказал он, галантно приглашая ее. Кейтрини с удовольствием откликнулась. Пол был тем, кто учил её, шестнадцатилетнюю девочку, танцевать с мужчиной (правда, тогда мальчиком) перед школьным балом. Это именно Пол позже объяснил ей, что в танце она инструмент в руках мужчины. Нет ничего, кроме рук, которые ведут тебя. Нет ничего, кроме мелодии, которая обволакивает и проходит через двоих. И что это все неважно, когда танцуешь с любимым человеком, – тогда нет ничего, кроме его глаз, дыхания и музыки тел. И как важно встретить того мужчину, с которым в танце будет именно такое единение. С тех самых пор она крайне редко соглашалась танцевать с кем-либо. Потому что хотела испытать именно то, о чем рассказывал Пол, а не разочаровываться.

Под воспоминания она положила голову ему на грудь и чувствовала себя маленькой девочкой, уткнувшейся в грудь отца, где так надежно и уютно. Пол поглаживал ее по голове и улыбался, благодаря судьбу за то, что послала ему таким образом испытать отцовство.

Они оба были так увлечены, что не замечали за дальним столиком одинокого мужчину, печально наблюдавшего за ними.

Седар был не рад тому, что приехал сюда. Это было не правильное решение. После того, как он попрощался с ней сегодня утром, ему впервые захотелось что-то делать. Именно захотелось, а не потому что надо. Он позвонил управляющему своими отелями и распорядился насчёт организации приема для детей, чем вызвал немало вопросов и удивления. Поспешив заверить, что он в своём уме, и что это не пиар ход или какой-то бзик, он пообещал заехать и проверить все лично на днях.

Потом он поехал к родителям на обед и обрадовал их своим хорошим настроением. Он много смеялся и шутил, что было редкостью последнее время и вызвало удивление у его родных. И, конечно, мама начала интересоваться причиной столь резкой перемены в настроении сына. Ну а что он мог сказать, когда он и сам толком не понимал. Он только улыбался себе в усы и вспоминал темный блеск из-под густых ресниц «Вы – прекрасное зеркало»… ещё он вспомнил, как она договаривалась с кем-то сегодня поужинать в Четырех сезонах, вроде бы в 7. Он глянул на часы. Если уехать сейчас, то он вполне может успеть заехать домой, принять душ и переодеться. Да и потом, там отличный видовой ресторан с прекрасной кухней, где можно в любом случае неплохо провести время. Но если честно, он просто хотел увидеть ее ещё раз. И неделя для этого была слишком долгим сроком.

И вот он увидел. Увидел, как она бросилась в объятья высокого импозантного мужчины лет шестидесяти, который сгрёб ее в охапку своими ручищами. Увидел, как нежно она смотрит на него, как целует в щеку и гладит по ней. Увидел, как он накрыл ее руку своей, и как поглаживал ее пальцы. Увидел, как она отвернулась к окну, явно чем-то расстроенная, и как потом тепло смотрела на него.

А сейчас он смотрел, как она танцевала с ним, положив голову ему на грудь. И Седару было неприятно это видеть. Возможно потому, что завидовал этому мужчине. Именно он купается сейчас в ее внимании, тепле, нежности и заботе. Этот лощеный старик. А не Седар. И, может быть, дело даже не конкретно в этом старике или этой молодой женщине, которая ему так и не сказала своего имени, а дело в самом Седаре, который истосковался по настоящему женскому теплу, которое тебе дарят просто так, а не потому, что хотят от тебя чего-то, и не потому, что ты известная личность.

Ладно, хватит на сегодня. С него достаточно.

Он встал, чтобы уйти. Злость и раздражение вернулись. Знакомое состояние. Что ж, видимо так тому и быть.

– Господин Седар, вам нельзя через главный вход, – остановил его управляющий, – Там толпа репортеров, видимо кто-то из персонала сообщил им, что вы здесь, – извиняющимся тоном сказал он, – Лучше выйти через служебный выход.

Седар кивнул. Хорошо. Он оглянулся, чтобы ещё раз увидеть ее, но девушки за столом не было. Ее спутник был один.

– Скажите, куда мне идти, – попросил он управляющего.

Кейтрини расправила платье и посмотрела на себя в зеркало туалетной комнаты. Перед ужином она успела заехать домой, переодеться и сменить причёску. Сейчас из зеркала на неё смотрела красивая молодая женщина со спадающими волнами на плечи темными волосами. Ей можно было дать не больше тридцати пяти. Кейтрини мысленно усмехнулась: «Мои вечные тридцать пять». Ей нравилось, как она выглядела, хотя так было далеко не всегда. Но теперь она любила свой настоящий возраст и себя в нем. Свою свободу и своё знание себя, свои возможности и своё владение собой. Она тряхнула головой, любуясь, как распадаются локоны. Довольно улыбнувшись себе, она открыла дверь.

Сделав шаг, Кейтрини буквально врезалась в широкую мужскую грудь. Вскинув голову, она чуть не вскрикнула и закусила губу.

Это было неожиданно и слишком близко – лицо, на котором сейчас она видела только его темные, почти чёрные глаза, и чувствовала его дыхание кожей. Кейтрини еле отвела взгляд и попыталась выпрямиться, хотя сделать это было не просто – его руки держали ее, а взгляд проникал, казалось, в самые потаённые ее глубины. Выдохнув, ей все-таки удалось сделать шаг назад.

– Похоже, у вас уже вошло в привычку сбивать меня с ног сегодня, – Кейтрини старалась не смотреть на мужчину, – Хорошо, что в этот раз в руках у меня ничего не было.

– По-моему, сейчас это вы в меня врезались, – резко ответил Седар.

Кейтрини с вызовом посмотрела ему прямо в глаза, – Что вы вообще здесь делаете?

Он немного замялся:

– Как и все. Пришёл поужинать, здесь хорошая кухня, – теперь уже Седар отвёл глаза, он не хотел, чтобы она увидела в них правду.

Кейтрини склонила голову, прищурившись:

– Не может быть! – она покачала головой, недоумевая, – Вы услышали утром мой разговор с Полом насчёт ужина, и пришли сюда специально? – эта догадка развеселила ее, – Неужели это правда, скажите? – рассмеялась она и в веселом порыве подошла к нему, заглядывая в лицо и положив руку на его предплечье, – Как же это по-мальчишески мило, – она по-прежнему улыбалась.

Седар боролся внутри сам с собой. Одна его часть сейчас же хотела прижать ее руку к своей груди, а другой рукой обхватить за талию, и чтобы она вот так стояла близко, заглядывая с улыбкой в его глаза, и говорила что-нибудь своим чудесным голосом с забавным акцентом, а он бы тонул в ее глазах и слушал – неважно даже что, просто ее голос и смех. Другая же его часть тут же напоминала недавние картинки танца с ее спутником, ожидавшем в зале, заставляла хмуриться и твердила про то, что они едва знакомы, и их ничего не может связывать.