Ким Публицкий - Достойная небес

Мия задумалась и на мгновение замерла в выборе.

– Если откажешься от всего этого светлого бренчания, то будешь жить в ещё большем богатстве, известности и роскоши, и ты получишь всё, что желаешь потому что мир отдан моему владыке.

Из тучи появилась густая расплывчатая тень и медленно поползла в направлении Мии. Выглядела хищно и зловеще, угрожала схватить и уволочь за собой в непроницаемую тьму. Тень совершила рывок столь быстро и умело, что спустя мгновение уже клубилась дымом вокруг Мии, стремясь за собой её скрыть. Складывалось впечатление, что тень с томительным голодом её тут ждала. Ожидала позволения, когда Мию, наконец, дадут забрать.

В кучной дымке тёмного облака перед Мией повторились образы всех её поверхностных желаний. Она увидела себя всеобще почитаемой в лучах сияющей мировой славы, затем вдруг оказалась в гареме среди крепких, соблазнительных мужчин, жаждущих поделиться с ней страстью. Голоса со всех сторон нашёптывали ей всё новые и новые обещания и предложения эти звучало заманчиво. Мия чувствовала сладость искушения как никогда, но мелькающий сквозь вихрь тёмной пелены небесный свет пробивался к ней тонким лучиком и пробуждал родственную связь воспоминаний лучшей жизни на его стороне. Куда более совершенной чем всё, что может ещё где-либо случиться. Мия поняла, что вокруг неё возник один сплошной обман. Здесь он весь перед ней всплыл особенно ясно. Всё это пустота и пена. Рябь, искажающая отражение в кристально чистой воде. Мия приняла решение покинуть туман, но не сумела.

– Уходи от меня! – закричала она, поняв, что тень её не отпускала.

– От чего же ты противишься тем, кому всю жизнь так преданно служила?! Тебе стоит с нами пойти. Есть место, где тебе будут рады.

– Нет! Прочь!

Мию пленила вязкая топь ужаса. Вихрившаяся вокруг липкая мгла не позволяла спастись. Тьма ото всюду подступала, её не обойти. Казалось, она обволакивала всё вокруг. Налипала вязкими сгустками сжиженного страха.

– Отпусти её! – приказал голос.

– В нашей игре есть правила, заявленные вами, и даже мы, увы, их соблюдаем, но и вы не вправе их менять. Всё, что было, есть и будет, зиждется на незыблемости вашего слова. Его нарушение ставит под сомнение все основы мироздания, – произнесла тень.

Она выглядела хищно и зловеще, давая понять, что в намереньях не уступит.

– Время Мии вышло! Теперь она принадлежит моему хозяину! Её жизнь завершена!

– Только небесному Отцу ведомы все времена и сроки! – строго возразил голос.

От громкой фразы возник ветер и сдул с Мии плотно сомкнувший кокон чёрного дыма.

– Вы не можете у нас её отнять! Это наш самый лакомый кусочек! Мы все взращивали её, как могли! Вы сами нам давали на это волю! Агнец сделала свой выбор! Вы не можете его поменять! – твёрдо проговорил голос, так, словно вновь напоминал свету о необратимых последствиях любых его решений.

Мия отстранилась в растерянности и повертела головой в знак полного несогласия. Она взглянула в сторону света дрожащим взглядом, ожидая, что за неё по-прежнему вступятся. Мия не знала, как, просто надеялась и верила.

– Хочешь сказать, что Ваши позволения ничего не значат? – лукаво поинтересовалась тень, постепенно принимая очертания высокого стройного человека в тёмном фраке с ярко красным галстуком и манжетами.

– Её жизнь на земле продлится ещё на сутки, после которых ей самой решать, с кем прибывать в вечности, – ответил голос и указал в сторону Мии лучом света.

Повсюду задрожали облака, раздался гром. Затряслись тучи, всполохнули молнии. Мия закричала, почувствовав, как у неё будто почва уходила из-под ног. В конце концов она не удержалась на небесах и с долгим пронзительным воплем упала вниз.

– Что ж раз так, то и нам дайте совершить вмешательство, для того чтобы подтвердить все данные клятвы.

Белый силуэт ответил молчаливым позволением, и свет всюду погас.

Мия поднялась с кровати, находясь в окружении ошеломлённых врачей и медсестёр. Кто-то взвизгнул, кто-то заорал и упал в обморок. Операционная вся была в крови и переливалась голубоватыми цветами от галогеновых ламп. Моргнул свет, затрубили фанфары, откуда не возьмись заиграла музыка. Появился целый костюмированный оркестр из барабанщиков и трубачей. Они вышли из всех помещений, заполнили комнату, коридор. На удивление врачей, всюду разносились восторженные крики, взрывались хлопушки, осыпая всё медицинское оборудование цветным конфетти. Выбегали жонглёры и клоуны, так, словно в больницу внезапно ворвалась цирковая труппа. Артисты в маскарадных костюмах занимали даже соседние палаты. Они создавали непроходимую давку и сутолоку, едва не вытесняли медперсонал. Тут и так ощущалось довольно тесно и с трудом представлялось, где здесь можно не то чтобы давать представление, а просто разместиться, но артисты оттесняли остальных присутствующих, нагло отвоёвывая себе пространство для выступления.

– Это был р-о-о-о-о-з-ы-г-р-ы-ы-ы-ы-ш! – воскликнул подбежавший человек в чёрном фраке, красном галстуке, того же цвета манжетами и высоком цилиндре на голове.

В руках он держал длинную трость, её закруглённая верхушка имела форму стального черепа и использовалась в качестве микрофона.

– Д-р-р-р-у-з-ь-я! Добр-р-р-р-о пожаловать на новое телешоу, где самое невероятное происходит среди ничего не подозревающих людей и становится самым удивительным и поразительным! В прямом эфире! Здесь и сейчас! Всё только настоящее и только для вас!

На зов человека в чёрном набежали неизвестно откуда взявшиеся операторы. Они задели и перевернули врачебный столик, со звонким грохотом повалив на пол и рассыпав медицинские инструменты.

– Наша пострадавшая, она же и главная героиня – Мияка Онгаку-у-у-у! – указал на неё незнакомец, а затем перевёл взгляд на медработников. – Остальные не менее важные участники-и-и-и! – прокричал ведущий отдающим эхом голосом, будто звучавшим откуда-то из переносных динамиков.

Он говорил, кого снимать, и поочерёдно представлял объективам операторских камер персонал больницы. Музыка играла не переставая. Она звучала так громко, что мешала людям обмениваться мнениями. Судя по отпечатавшимся на их лицах обескураженным выражениям, впечатления являлись весьма неоднозначными. Находясь в центре представления и ещё не отойдя от пережитого шока, Мия сама подумала, что возможно, стала жертвой случившейся жестокой шутки. В нос бил горький запах фенола и прочих антисептиков, насыщенно растворенных в воздухе. Захотелось кашлять, но смешанная вонь пороха от хлопушек подавляла спазмы и все прочие ароматы. Мия провела руками вдоль платья, расправила смявшийся сзади бант так, что он стал походить на крылья бабочки, и придирчиво себя осмотрела. Она очнулась здоровой. На теле не осталось ни крови, ни шрамов, ни следов от пулевых ранений, даже одежда выглядела чистой и не продырявленной. Сердце Мии забилось чаще, позволив подумать о пережитом, как о страшном сне, непривычно правдоподобном кошмаре, почудившимся реальным и от того особенно жутком. Вздумалось даже судиться с телевизионной компанией, устраивающей столь бесцеремонные розыгрыши.