Ким Публицкий - Достойная небес

– Тебе надо как следует проспаться. Ночной концерт, теперь ещё это. Кому угодно снесёт башню, даже тем, у кого крыша и так не на месте, – обеспокоилась Шотоха.

– Поезжай в номер, приди в себя, а мы со всем разберёмся, – настойчиво проговорила Лиццу. – Я помогу с репортёрами, дам нужные интервью. Как твоя лучшая подруга поговорю со всеми от твоего лица, – добавила она с явным тоном самовосхваления.

Мия хотела ответить, но ей не давали и слова вставить.

– Я прослежу за сборкой аппаратуры и отвезу всё в студию звукозаписи, – поддержала идею помощи Дзюнка.

– А я с Измаилом займусь отчётами и подготовкой к вечеринке. Так что как следует отдохни. К вечеру в клуб должна прийти без опозданий! Сыграем гостям наш избранный репертуар, как и договаривались, – Шотоха ободрительно хлопнула Мию по плечу.

– Но я не… – хотела возразить она, но Лиццу перебила.

– Да-а-а-в-а-й! Потом всё расскажешь! – настойчиво проговорила она и подошла к выходу.

Подруги не оставляли выбора и с их убеждений Мия поняла, что здесь и сейчас действительно не лучшее место обо всём рассказывать. Она и сама не всё толком уложила в голове. Нужно время. Но во что бы то ни стало они должны обо всём узнать. Как самые близкие ей люди обязаны понять. В конце концов Мия не представляла, как сможет жить на небе без каждой из них в вечности.

– Да, пожалуй, и правда. Столько всего произошло, – согласилась Мия, примяла пушистую юбку, сползла с кровати и позволила подругам обо всём позаботиться. – Нужно как следует от всего отдохнуть. В этом уж точно можете на меня положиться!

– Это уже звучит странно, – ответила Шотоха с недоверием.

– Не стоит беспокоиться, – обнадёжила Мия.

Уходя, она окинула операционную прощальным взором. На медицинском столике остался лежать букет чёрных хризантем и под взглядом Мии обронил на пол лепесток.

* * *

У входа в больницу столпились репортёры и чуть ли не весь пришедший с группой на концерт организаторский состав вместе с охраной, обслуживающим персоналом и даже особенно преданными поклонниками. Долго Лиццу всех успокаивала и даже пришлось официальное заявление прессе дать с обещанием, что сама Мия обязательно позже проведёт развёрнутое интервью. Оно, конечно, вряд ли состоится, но хотя бы так можно было отбиться от всех достающих журналистов.

Привычно расположившись на заднем сидении любимого серебристого ягуара, Мия осталась наедине с мыслями. Нутро полнилось болезненными переживаниями. Здесь, на земле, она проживёт последний день и то посвятит его не себе, как привыкла, а проведёт в суетливости для других. От того каждое мгновение ценилось особенно заметнее. Даже несмотря на понимание того, что вечная жизнь несомненно того стоила, а теперь она знала про неё многое, Мие всё равно покидать столь привычный мир было невыносимо грустно. Пускай и за недолгое проведённое в нём время, но он стал для неё близким и почти родным. Мия выплескивала плачем всю печаль и горечь грядущего неизбежного расставания со всем здешним, земным. Она обливалась слезами от острой боли в сердце из-за того, что больше не увидит этот мир в том его несправедливом, несовершенном виде, но и потому неповторимо прекрасном и по-своему великолепном, в котором она всегда его перед собой видела.

– Госпожа Онгаку, с вами всё в порядке? – слыша всхлипы, озаботился водитель.

– Да-да, не беспокойся Бенедикт, – ответила Мия.

Дыхание в груди сбивалось от мучительной тяжести невосполнимых утрат и схватывающей сердце вязкой тоски, но и эти чувства потери теперь отзывались пониманием необходимости испытаний, те, что могут повториться, вздумай она ещё когда-либо в вечности создателя предать.

Мия смотрела в окно и видела людей, занятых в городской суете. Они жили повседневными заботами, строили планы на будущее и даже не подозревали о том, что их ждёт на небесах. Для многих то, что узнала Мия станет откровением и будет ли Бог так милостив к другим, как к ней, она не знала. Сейчас только Мия знала, что на самом деле произошло. Мало того, теперь она знала истину, но не представляла, как другим её донести. Мия ощущала себя одинокой, но не брошенной потому как мысли её впервые обращались за помощью к всевышнему. Она подумала, что за столь малое время если и стоит кому рассказывать о создателе, то только тем, кто скорее всего поверит. Только тем, кто сердцу особенно дорог. Несмотря на всю популярность кандидатов у Мии на эту роль насчитывалось немного. Участницами группы количество и ограничивалось. От мыслей о том, что все её подруги не попадут на небеса Мию объял панический ужас. Кто им расскажет истину если не она. За весь остаток жизни они больше могут о Боге ничего и не узнать.

Мия стала переживать. Её душа наполнялась трепетом за горячо любимых подруг, которые могут кануть в небытие. Если она сумеет вернуться в вечность, то оттуда вся земная жизнь обернётся для неё одним мгновением, но если близкие останутся неверующими, то никто из них на небеса не попадёт. Там на верху Мия никого, кто ей особенно дорог с собой рядом не увидит. В вечности они не будут вместе, останутся навсегда разлучены. Мия не могла смириться с этой мыслью. Нутро всё залихорадило. Она будто заново вспомнила о том, зачем ей дали второй шанс, и решила во что бы то ни стало использовать его не напрасно и хоть кого-нибудь из знакомых спасти. Ей было страшно, она была не уверенна в себе. Многие конфессии столетиями тем и занимались, что наставляли других на путь истинный и далеко не всегда успешно. Многим людям и жизни не хватало на то, чтобы мир и покой в душе обрести, не то что за один день, но Мия должна попытаться. Ей дали обещание, что её не покинут. Она этого всем сердцем хотела и нестерпимо ждала. Чувствовала невероятную ответственность перед знаниями, которыми обладала, и хотела ими поделиться. Одна Мия её не выдержит. Ей было слишком тяжело. Она хотела ношу разделить и использовать то, что узнала, чтобы донести полученные знания до людей, не зря же она ими обладала. Мия не желала быть виновна за то, что утаивает их, ни перед всевышним, ни перед людьми, ни перед самой собой.

Мия определённо решила начать с подруг. У них сплочённая, дружная группа, объединённая общими опытом и пройдёнными испытаниями. Их дружба скреплена совместно пережитым, взаимна, бескорыстна и открыта. Пронизана искренним доверием друг к другу. Между ними нет секретов. Мия помогала подругам, как никому другому. Она делала для них всё. Они её близко знали и понимали, как никто другой.

Мия уняла плач и вытерла слёзы. Она успокоилась и, набравшись несокрушимой смелости в намерениях, позволила себе двигаться вперёд.

– Я Мияка Онгаку, я сяду в машину, встречусь с Дзюнкой, поделюсь с ней верой и попаду на небеса, – проговорила сама себе она для пущей уверенности и обрадовалась тому, что начало сказанного уже сделала.