Яна Варфоломеева - Дневник хорошей девочки

Я часто анализировала нас. Думала о том, кем он вообще был в моей жизни.

Трезво мыслить не получалось: я была настолько разбита, что иногда могла просто задуматься и смотреть в пустоту, пока не стемнеет. Выпотрошена.

Как если бы он всадил мне нож в спину и провернул несколько раз, а потом вдруг обвинил меня, что я устроила шумиху, чтобы выставить себя перед всеми хорошенькой и правильной. Он предъявил, что я так просто его отпустила, не боролась за него.

В идеале, по его мнению, мне нужно было разобраться с Мариной. Подраться с ней?

«Если любишь, то не отпустишь», – пафосно писал он в сообщении. «Значит, у тебя была только привычка, а не любовь», – хватило наглости у него сказать мне.

«Этого всего бы не случилось, если бы ты любила меня больше, чем себя»…

«Все видели тебя и говорили, что ты раздавлена, тебе больно, но Я этого не видел»…

«Играй дальше в сильную и независимую, у тебя так хорошо это получается»…

Все эти фразы, которые он посмел мне предъявить, в его голове призваны были сделать так, чтобы я вернулась к нему. Мне даже комментировать это не хочется. Он вдруг стал выставлять все так, что он просто оступился, а я не поддержала и не поняла. Очень мило. Он хотел видеть мои слезы и боль. Это все было только для того, чтобы потешить его эго. Как мерзко.

Он выпотрошил меня, как кальмара, а потом обвинил меня в том, что я не протухла.

А мне было так больно, так не хватало обнимашек.

У нас с ним было такое понятие «подробные обнимашки». Это когда ты вкладываешь в объятия высший смысл, делишь с другим человеком энергию, когда вы одно. Как в фильме «Звездная пыль», там девушка-звезда обнимала своего возлюбленного и шептала ему «Сияй», и их свечение побеждало все зло, которое было вокруг. Это было у нас с ним, я так же шептала ему «Сияй»…

У нас было нечто прекрасное. Нечто, чего ищут многие в этом мире. И это прекрасное он растоптал. Эту вазу уже не склеить, он потанцевал на ее обломках.

«…когда слезы ровно делят на три части лицо,

И не осталось надежды на себя самого.

Надежда – самообман, но это все, что у нас есть,

Она ходит по рукам, продавая свою честь.

Эта лживая тварь пыль пускает в глаза,

Исчезая в тот момент, когда она так нужна…»

(Дельфин)

Потом бывший муж пришел вместе встречать Рождество. Я никак не могла его понять – чего он хотел? Когда он звонил, я сказала ему, что он потерял меня навсегда и может не пытаться что-то исправить. Мне показалось, что фразу: «Хорошо, но я все равно приеду к тебе вечером» он говорил сквозь слезы.

Он приехал с вкусняшками. Привез «девяток» киндер-сюрпризов, и мы собирали игрушки. Еще вручил букет с пихтой, розами и мандаринками и детское шампанское. «Потому что мы больше не пьем». Я ответила на это, что «Нас больше нет».

Потом он ушел. Осталась только пустота и армия игрушечных «Мстителей».

Под утро мне снилось, что я плаваю в мутной, грязной морской воде. Гребаный символизм. Расшифровывать значение не хотелось, хотя даже через пелену все было ясно.

Было еще одно интересное чаепитие с бывшим мужем. Мне уже надоели эти его визиты, но они стали чем-то привычным, как страшные обои в комнате, которая служила мне и гостиной и спальней.

– Что ты за привычку такую взял: приходить сюда, когда тебе вздумается?

– Итак, я решил, что хватит с нас глупостей. Я решил тебя вернуть и пришел узнать, какой твой настрой.

Как мило. Решил.

Мы сидели за столом, который был частью углового гарнитура, такие обычно стоят на отшибе по бросовым ценам, и их покупают для съемных квартир, а потом увозят на дачу. Я рассматривала уродскую обстановку своей кухни: ящички обклеенные «под дерево», клеенка в некоторых местах отошла. Как я вообще могу тут жить?

– Что Марина послала тебя подальше? Что изменилось? Ты уже не можешь меня вернуть. Этот момент упущен. Я уже не смогу с тобой быть. И я тебе это уже говорила.

– Понял, значит не буду пытаться, – с этими словами он резко встал и пошел одеваться.

Ему нужны были гарантии, что если он вздумает меня возвращать, я не буду сильно сопротивляться. И только тогда он начнет что-то предпринимать. А тут такой облом. Неужели он реально ждет от меня каких-то первых шагов?

Я стала другими глазами смотреть на пространство, в котором я жила и в которое сейчас так громоздко не вписывался мой бывший муж. Ясно, что он не осознавал масштабов устроенной катастрофы. В его восприятии это все какие-то пустяки, ошибка. Вот мы сейчас посмеемся и начнем вместе собирать мои вещи обратно.

Он не видел это моими глазами: предательство, уничтожение и убогость вот этого самого момента.

Как только понял, что никакие вещи мы сейчас собирать не будем, он так быстро ретировался, я даже не успела кинуть «Пока» в сторону двери.

Я понимала, чего он хотел. Вернуть все как было раньше – самое простое. Он не осознал, что кроме презрения у меня к нему больше ничего не осталось. Я сама еще только начинала это понимать.

Мы все не подавали на развод. Бывший хоть и хотел решить все еще в декабре, теперь все чаще стал говорить, что не собирается разводиться.

– Дорогой, без детей и раздела имущества это можно легко сделать и без тебя. Но раз уж это была твоя инициатива, то ты этим и занимайся.

Я привыкла к мысли, что скоро буду беременной. Мы готовились к этому.

От этого еще труднее было принять новую реальность, где впереди вместо туго натянутого живота маячили бездна, пропасть, ничего.

Я ведь даже не загадывала желания на Новый год, просто забыла об этом. Никаких планов на будущее, совершенно разбита. Не способна мечтать, чего-то хотеть, кроме того, чтобы завернуться в кокон и спать.

Он не понимал, думал, что я просто гордая и упертая. Дело было не в этом. Если бы он заглянул внутрь, ко мне в душу, он бы ужаснулся от того, что сотворил со мной. Я никакая. Пустая. Сама до сих пор боялась туда заглянуть, будто это темный подвал, из которого веет холодом. Там что-то трещало в плотной тишине, а чернота такая густая, что из нее выходило все то страшное, на что хватало фантазии.

Он ушел, я сидела в ступоре на этом угловом гарнитуре, никогда бы такой не купила, кто только придумал это? Слезы уже привычно собрались на подбородке и капали на колени.

Только я немного успокаивалась, как он снова был здесь, встряхивал меня, чтобы раны не вздумали затягиваться.

Как мне все это надоело.

Я все время была в странном состоянии, что-то начинала делать и замирала в процессе, будто кто-то нажал на кнопку «пауза» на спине. Сны были типичными для такого состояния: клейкие и тяжелые.

Бывший муж тогда смутил мой анабиоз в очередной раз.