Виталий Иваницкий - Иногда так бывает

© Виталий Иваницкий, 2020

ISBN 978-5-0051-2391-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Иногда так бывает. Снова глядя в заснеженные поля, он понимал, что ему не светит вернуться домой ближайшие месяцы. Ощущение тоскливого, глубокого одиночества не покидало ни на минуту. Да, иногда действительно так бывает: серая скучная жизнь, день за днем, год за годом – и на тебе!… Немного бешеной фантастики всего за пару часов.

Он прекрасно понимал, что не так-то просто изменить жизнь, течение дел. Семья, работа, дети, хобби, – все это держало, это было самой сильной привычкой. Хуже наркотика. Возможно, именно поэтому на вопрос его коллеги: «не хочешь ли попробовать яркость на вкус?» – он утвердительно кивнул головой. Скорее – это было рефлекторное движение, но сознание, заметив его, не стало противиться.

– Да, давай, что у тебя? Таблетки?

– Ага, они, – на руку легла тонкая пластинка, скорее похожая на марку, чем на таблетку. Проглотив ее, он понял, что совершил ошибку: просто вляпался в единственную кучу дерьма посреди огромного, идеально чистого белого помещения. Но, тут же пришла мысль: «а может эта хренова жизнь, вся эта рутина и есть настоящее дерьмо».

Где-то в глубине его тела начали разгораться «нанозвезды», – такое название он дал этим ощущениям мысленно. Проживая свой короткий миг, они взрывались, выделяя много, очень много энергии. Сердце не сразу поняло, что предстоит работать «чуть» быстрее и поэтому запнулось на секунду, но собравшись, ускорило стук, который гулко начал отдаваться в висках. Жар поднимался к горлу, как вязкая тягучая лава, обжигая глотку, и он словно чувствовал кровавый, сладковатый вкус собственной плоти. Очень сладко, и больно.

Сидя на полу, он смог обратить немного внимания на то, что видят его глаза: коллега сидел неподвижно на стуле, улыбался и медленно шевелил губами – видимо, что-то говорил. Потом на секунду наступила тьма, а затем, снег, холод и пустота. Он сидел уже не в офисе, а в каком-то заброшенном доме в снежной пустыне. В сознании, то есть он был уверен, что в сознании, но не хотел верить в это. Сложно признать, что память о том как ты оказался здесь, и сколько прошло времени отсутствует, а еще сразу же нахлынуло это пугающее чувство одиночества и пустоты вокруг и внутри.

Оглядевшись, он увидел в этом однокомнатном домике печь, старую русскую печь: аккуратную, побеленную, как будто из книжки сказок. В ней горел огонь, но в домике было довольно холодно, а может так казалось. Мысли приходили всё быстрее и их становилось всё больше: «Что я тут… Как?…Где? Когда?. Меня прет до сих пор? Но всё так реально. Возможно, я просто умираю – поэтому мозг работает на максимальных оборотах, и глючит так реально. Объяснить себе, где я и когда – не могу. Попытаться идти домой через пустыню снега и замерзнуть, хотя если это всё нереально, то не замерзнуть, а очнуться. Но если у меня амнезия какая-то, то умру. Блин»

Но спустя секунду он очнулся на полу, в офисе. Рядом лежал коллега, в крови и без руки, левой. На самом деле, вопроса: «Куда делась рука?» – не было – она была зажата в его правой руке. «Как будто оторвал… – подумал он – но вряд ли хватило бы сил.» – мысли текли вяло и рассуждения были тупы. С сильной головной болью он поднялся, опираясь на стену. Коллега на вид казался «совсем» мертвым, и он не стал проверять его пульс или дыхание, да и не хотелось смотреть и тем более прикасаться к этой неприятной картине.

Спускаясь с третьего этажа по лестнице, он понял, что никого будто нет в здании. Вышел в коридор на втором – пусто. Окна открыты на проветривание, ведро уборщицы стоит посреди коридора – с водой и швабра в нем. «Хм, почему она не падает? Стоит как столбик в ведре…» Посмотрев на эту картину пару секунд, и осознав глупость и нереальность увиденного, он испугался еще больше. «Сон во сне, или глюк в глюке!?»

Сделав пару неуверенных шагов к ведру, а потом три решительных – схватил швабру и рванул вверх. Получилось довольно эпично: вода вырвалась из ведра гейзером, увлекаемая за собой мокрой ветошью. Конечно, он облил себя. Стоя в мокрых штанах и со шваброй, он рассмеялся, нервно и зло. «Как выйти из этого морока? Что сделать, чтобы найти выход» – он просто снял штаны и пошел на улицу. Там было тепло – сентябрь выдался сухой и жаркий, поэтому голые ноги его не смущали. Открывая дверь, он ожидал услышать привычный шум города, точнее подсознание ждало это, однако, было тихо, и эта тишина на миг испугала его. В первое мгновение он даже дернулся от тишины, как от резкого шума – никого, всё вокруг есть, а живых – никого. Много припаркованных машин, открытых магазинов и даже запах еды из кафешки напротив. «А может – не так уж тут и плохо. Я хозяин мира!… Напоминает рассказ Рэя Бредбери, про семью, которая осталась одна во всем мире, ну или в Америке, и путешествовала по стране на дрезине. Как же он назывался то, рассказ!? Не помню, они как будто в отпуске, или на каникулах, эх фиг с ним. Они там были не одни, а втроем или вчетвером, не, там был один ребенок и родители грустили, что когда умрут, он останется один, последний из человечества и т. д. А может быть, моя семья тоже осталась тут со мной в этом мире?» Он побежал по парковке, выбрал открытый форд, ключи от которого были вставлены в замок зажигания, завел и поехал домой.

Но путь оказался сложнее, чем ожидалось, колеса стали вязнуть в грязи и глине, непонятно откуда взявшейся посреди асфальтированной дороги в центре города. Он вдавил педаль газа в пол, но машина остановилась совсем, буксовала, и как будто стала деформироваться, передняя часть стала удлиняться, линии капота медленно плыли влево: «Хм, резиновая машина, или плавящаяся». Тут он заметил, что и его руки стали вытягиваться, увлекаемые рулем, который отдалялся от его тела вместе с панелью приборов. Однако, тут ему стало понятно, что его тело не резиновое. Боль со странным запозданием пронзила обе руки, от самых плеч до кончиков пальцев, последние вовсе не хотели отпускать руль и разжиматься, вместо этого кисть стала отделяться от запястья: кожа медленно рвалась, мышцы и хрящи, и вот уже правая рука свободна от руля, впрочем, как и от кисти. Кровь из руки не бежала вниз, и не хлестала фонтаном в разные стороны, а так же тянулась вперед к панели и рулю. Спустя пару секунд или минут, левая рука проделала то же самое, что и правая. Ему было действительно больно, и он кричал, но не слышал голоса, видимо, звук тоже уходил вперед. Зрелище оторванных кистей, которые медленно уплывали от него, вызывали желание крикнуть еще сильнее, и он, чтобы собраться силами вдохнул, при этом его взгляд переместился чуть выше и за стеклом, чуть выше капота, он увидел черную точку: «Черная дыра?», – мелькнуло в голове, но мысли тут же исчезли, а глотка продолжила беззвучно вопить.