Ирене Крекер - Невероятность равняется нулю. Роман

Почему-то Пауль вспомнил сейчас о другой женщине, с которой расстался не так давно, не попрощавшись.

«Почему я ушёл от неё? – на этот вопрос он не мог ответить сейчас даже самому себе. – Наверное, потому, что не чувствовал больше желания оставаться с ней наедине. Какая-то она странная стала. Жила в мире иллюзий. Не слышала даже моих вопросов, не то чтобы самой что-нибудь предпринять или удивить какими-нибудь идеями. Тоскливо и скучно стало с ней, да и старше она была по возрасту. Детей не хотела. Считала, что уже поздно. Может, в этом дело, а, может, и нет? Не стало точек соприкосновения? Да, пожалуй. Я, работая менеджером по вопросам оздоровительного питания, часто находился в командировках по обмену опытом в других городах и странах. Её взять с собой не мог, да и желания у неё не было со мной ездить. Всё со своими психическими больными разбиралась, сама, кажется, находилась недалеко от нервного срыва. Месяц назад устроила спектакль:

– Отведи меня на чердак. Оттуда слышатся какие-то голоса, – потребовала крикливым голосом, когда я заглянул к ней совсем ненадолго после работы.

– Какой чердак? Ты же живёшь на первом этаже. Тогда уж говори, что в подвале кто-то воет.

– И оттуда кто-то постоянно зовёт, просит спасти… – прошептала в ответ.

Пауль в тот вечер не на шутку рассердился. Подумал, что она специально испытывает его терпение. Уходя, плотнее закрыл за собой дверь и больше не приходил к ней, почувствовав себя свободным от какого-то внутреннего давления. Он и по истечении времени был рад, что этот кошмар прекратился.

Прошла неделя. В один из вечеров Илона договорилась встретиться с фрау Перец в греческом ресторане «Посейдон». Женщины пришли туда почти одновременно. Посетителей в помещении было немного. Всё предвещало приятное проведение вечера. Официанты сновали между столиками, принимая заказы. Напитки уже были поданы. На этот раз женщины заказали себе по стакану апельсинового сока в ожидании горячего блюда. Тихая музыка располагала к беседе. В какой-то момент Илона призналась фрау Перец, что без её согласия пригласила сегодня в их дружеский круг подругу Милену, с которой часто проводит свободное время. Фрау Перец замерла от неожиданности, но так как возражать было уже поздно, промолчала.

В это время в дверях ресторана появилась Милена и помахала им своим голубым шарфиком, как она часто делала в знак приветствия. Илона заметила, что Милена не одна. Она сразу поняла, что рядом с ней находится сосед по подъезду, высокий светловолосый мужчина, с которым Милена познакомилась совсем недавно. Не в первый раз Илона подумала, что правильные черты лица позволяют причислить этого молодого человека к её соотечественникам, представителям славянской нации.

Подругам она пока не раскрывала тайну, что её родители – выходцы из российской глубинки. Они были вывезены в Германию ещё во время Второй мировой войны. Родители прижились на новой родине, пустили корни на севере страны, в небольшом населённом пункте недалеко от Берлина, где и прожили до глубокой старости. Там появилась на свет Илона, когда им было уже далеко за сорок. Находясь в пожилом возрасте, отец выразил желание посетить Россию, страну своего рождения. Тогда-то Илона и узнала, что корни её уходят в незнакомые сибирские края. К тому времени она работала медсестрой, была замужем. Несмотря на то, что сын, к которому чувствовала сильную привязанность, был ещё подростком, она вызвалась сопровождать отца в этой поездке.

К её удивлению, муж, на этот раз взяв на себя заботу о сыне, не стал чинить ей препятствия. Он был человеком хозяйственным, работал много, любил порядок в доме, был суровым и властным. Поездка в Россию открыла ей глаза на многое. Илона почувствовала там себя свободным человеком, а, вернувшись домой, больше не хотела слушать нравоучения мужа, жить его желаниями, выполнять его команды.

Прожив с ним ещё несколько лет под одной крышей, решилась в мыслях на развод. Вскоре один за другим ушли из жизни её родители. Илону больше ничто не удерживало от выполнения задуманного. Сын Влад не смог принять это решение матери, не поддержал её, остался жить с отцом. К тому же в тот год он поступил на юридический факультет Берлинского университета и ближайшие шесть лет решил посвятить учёбе. Илона не стала его переубеждать. Каждый имеет право на собственное решение – это стало её правилом, к которому она пришла в течение долгих лет, прожитых под одной крышей с мужем. Она переехала на юг Германии, в землю Баден-Вюртемберг, и вот уже несколько лет проживает здесь в сравнительном одиночестве, работая в клинике для психических больных.

Пока Илона витала мыслями в не таком уж далёком прошлом, Пауль Грегер с Миленой подошли ближе к столу. И тут только Илона заметила, как фрау Перец резко побледнела. Лицо её стало суше и жёстче. Оно неестественно вытянулось, морщины, которые никогда не бросались в глаза, резко обозначились и сразу состарили её лет на десять. Психиатр, умевшая держать себя в руках в любой обстановке, неожиданно для всех потеряла сознание. С опозданием бросилась Илона на помощь к своей шефине, которая уже не реагировала на её вопросы. Тело обмякло. Руки безвольно опустились вдоль тела.

«Этого ещё не хватало», – подумала Илона, и, уже вызвав машину скорой помощи, взглянула на Пауля. Тот стоял на том же месте, где находился раньше, но его бледное лицо выдавало высшую степень волнения.

Минут через десять врачи уже суетились около фрау Перец, безучастной ко всему, что делали с ней. Всем стало понятно, что карета скорой помощи увезет её с собой.

– В областную больницу, – скомандовал дежурный врач своему ассистенту, и машина умчалась, увозя женщину.

Оставшимся ничего не оставалось делать, как молча сесть за столик. Внимание посетителей переключилось на большой телевизионный экран, с которого диктор обращался к телезрителям с напоминанием о предстоящих выборах в Бундестаг. На экране мелькали лица политиков: Трамп, Путин, Меркель.

Тишину, установившуюся за столиком, неожиданно для женщин нарушил Пауль.

– Я знаю Доротею уже много лет, – внезапно произнёс Пауль.

Илона вздрогнула, когда Пауль назвал фрау Перец по имени. Как к врачу, к ней в отделении так никто и никогда не обращался, да и не принято это было. Очнувшись от своих мыслей, Илона прислушалась к словам Пауля, обращённым к подруге:

– Если бы ты, моя дорогая Милена, сказала мне, кто здесь будет, этой трагичной сцены могло бы и не быть, по крайней мере можно было бы избежать. Теперь об этом говорить уже поздно. Я расстался с Доротеей полгода назад. Да, моя милая Милена, это – именно та женщина, о которой я тебе рассказывал. Не ожидал я, что такой сильной будет её реакция на моё появление. Значит, она не до конца ещё пережила наше расставание. Что поделаешь? Жизнь есть жизнь. Такие встречи в ней имеют место быть. Простите меня, пожалуйста, что я испортил вам вечер.