Евгений Мосягин - Медные пятаки правды

Обмундирование солдат давно уже требовало замены и по срокам, определенным для его эксплуатации, и по его состоянию. Солдаты одеты очень плохо. Число воинских частей после войны сокращалось, остатки личного состава переводили из одного подразделения в другое, направляли на пересыльные пункты. Время шло, сроки замены обмундирования давно вышли, но, переводя солдат из одного подразделения в другое, никто не думал о том, что солдатам иногда необходимо выдавать новые штаны. С обувью дело обстояло также плохо. Правый сапог у меня давно уже просил каши, в этом я был солидарен с ним: я тоже постоянно хотел каши. Кормят очень плохо. Спасает в какой-то мере хлебная пайка. А так – соленая капуста да чечевица.

Кстати, обмундирование солдат Красной армии отличалось тем, что во время Великой Отечественной войны оно было самым худшим обмундированием всех других солдат, как союзнических, так и враждебных нашему государству армий. Это – к слову!

Неизвестно было, как пойдет служба дальше, а пока в стройбате служить было тяжеловато. Рота закончила устройство лагеря на академическом дворе: разбили палатки, сколотили в них нары, убрали и привели в порядок территорию, смастерили некое подобие столов для принятия пищи и в углу двора соорудили сортир. После всего этого солдат, знакомых с плотницким делом, приставили к строительству барака для штаба батальона, а остальных направили на стройку.

Первой роте повезло, стройплощадка расположена очень близко к месту ее расположения. Рота будет достраивать кирпичный пятиэтажный жилой дом около Лефортовского парка на Красноказарменной улице. На стройке начали заниматься подготовительными работами. Строительной техники никакой нет, ни крана, ни простейшей лебедки. Впрочем, никакой механизации на этой стройке до самого ее завершения так и не появилось. Зачем механизация, когда в полном достатке имеется дубленная солдатская плоть, многочисленная и не дорогая. На войне тоже ведь многие задачи решались подобным образом.

Солдаты таскают на носилках, а то и просто на спинах строительные материалы на кровлю и на разные этажи здания, убирают залежи строительного мусора, оставшегося здесь еще с довоенного времени, когда этот дом начинали строить. Два отделения поставили рыть траншею для коллектора.

Командир взвода имеет некоторые привилегии – разрешили носить волосы, обещали отпустить в город в увольнение. Главная же привилегия комвзвода состояла в том, что ему приходится с утра до вечера принуждать ни в чем не повинных людей к выполнению тяжелой работы при плохой пище и скверных условиях жизни. Мне приходилось бегать по шатким междуэтажным настилам, карабкаться по лесам и понукать, покрикивать, уговаривать… Литовские солдаты в основном люди спокойные, дисциплину не нарушают, но нельзя же требовать от них постоянного повиновения и усердия, ничем не компенсируя их работу и службу.

Распорядок в стройбате жесткий: подъем в 7.00 утра, рабочий день начинается в 8.30 и заканчивается в 7 часов вечера. Перерыв на обед с двух до трех часов. Таким образом, рабочий день в стройбате длится девять с половиной часов.

Бытовые условия пока не налажены. Палатки и нары готовы, но постельного белья пока еще нет и вторую неделю солдаты спят, не раздеваясь.

Мой правый сапог пришел в полную негодность и как раз к этому времени меня выручил ранее упоминаемый Петя Юрченко. Он сапожник и уже приступил к своей работе по ремонту обуви. На вещевом складе он раздобыл старые, но еще пригодные к носке «прохоря».

Какое-то время они еще послужат. Петя, влюбленный во всех женщин, рыцарь из Аккермана и спокойный как камень литовец Казимир Пагирис вдвоем составили сапожную артель при первой роте.

Одно отделение моего взвода направили на ремонтные работы в здание Академии Бронетанковых Войск. В связи с окончанием учебного года освободились многие помещения, в которых многие годы не производилось никакого ремонта. Солдаты вынесли из них мебель и приступили к работе: потрескавшуюся и местами отставшую от стен штукатурку оббивали до деревянной обрешетки, окна очищали от старой многослойной покраски. Некоторые солдаты, работающие здесь, были знакомы со штукатурными и малярными работами по прежней еще вольной жизни. Руководит работой гражданский прораб. Он объяснил, что к чему и ушел на целый день. Я работал вместе со всеми. Это не обязательно, но я считал, что для начала это пойдет на пользу и мне и работающими со мной солдатами. Остальные люди моего взвода по-прежнему копали траншею под коллектор и выполняли вспомогательные работы на стройке жилого дома. Я несколько дней решил провести с отделочниками.

Вчера в Академию приезжал Югославский Маршал Иосип Броз Тито. Во время работы солдат Микелайтис подозвал меня к окну:

– Сержантушка, посмотри, кто это там ходит?

Я посмотрел в окно и увидел с высоты третьего этажа фуражку Югославского Маршала и не советские погоны на его плечах. С ним было несколько наших и югославских офицеров. Они на какое-то время задержались на месте, о чем-то поговорили, потом скрылись за углом здания.

Не прошло и месяца, как солдаты построили штабной барак. Эта архитектурная форма жилых помещений была очень популярна и востребована для проживания в ней счастливых советских людей, строящих свое светлое будущее, а также в концлагерях для размещения в них врагов народа и прочих репрессированных элементов. Штабной барак стройбата ничем не отличался от своих бесчисленных собратьев и выглядел удручающе. Но раз появилось помещение для штаба, то сразу же появилось и штабное начальство: командир батальона, его заместители, начальники различных служб, начальник штаба, и замполит. Все эти офицеры тотчас же принялись проявлять свою активность по адресу и без того затурканных солдат и сержантов первой роты. До этого мы знали только одного своего командира, капитана Тарасова. Теперь же у нас стало много командиров и каждый стремился внести свой вклад в руководство личным составом батальона. А поскольку всего состава батальона под рукой не было, то штаб со всем своим командным апломбом обрушился на первую роту. Один только начальник штаба капитан Филутин чего стоил!

Сержант Вася Кудреватых, милейший и добрый парень, утром после завтрака построил свой взвод и «Ша-гом марш!», повел его со двора на выход к проходной. Ясное дело, что строй был так себе, и равнение солдаты не держали, и с шага сбивались. Обычный походный строй. Нельзя же толпой идти по улице на стройку, все-таки идут, хотя и стройбатовцы, но люди военные. А с другой стороны, какой строевой выправки требовать от солдат перед девятичасовым с половиной рабочим днем на стройке. Просто идут люди на работу и только. Вася шел сбоку строя, отделенные впереди. И как раз в это время из проходной вышел начальник штаба. Вася заметил его не сразу.