Ольга Шумкова - Домой

Шпионов он на самом деле никогда не ловил и вообще войной интересовался мало.

Отец как-то пришел, сказал, что эта зараза со шпионами пришла на завод – рабочий из литейного цеха, как оказалось, присматривал за своими товарищами по поручению полиции, начитался газет, начал видеть шпионов во всех подряд, побежал в полицию, на заводе идет расследование…

– Главная мерзость людская – шпионы и доносчики, – сказал отец, – отвратительно – доносить на своих же, следить, вынюхивать… Противно! Руки бы такому не подал.

Как-то, придя в гимназию, Володя застал там необыкновенную суету.

– Володька, ты знаешь, что случилось? – прошептал Шурка, его товарищ, – ты помнишь Витьку – из второго класса? Так вот, он убежал на фронт!

Володя повернулся:

– Правда?

– Да. Я сегодня видел – его мать и отец приходили к Штембергу. Мать плакала. А что плакать? Вернется героем…

Уроки шли сумбурно. Ученики перешептывались и почти не слушали учителей, учителя и сами выглядели растерянными.

На последнем уроке в класс вошел сам директор гимназии Штемберг. Обычно спокойный, холодный и отстраненный, в этот раз он выглядел расстроенным и взволнованным. Остановившись перед классом, он отрывисто сказал:

– Сообщите своим родителям, что завтра в шесть вечера я жду их на общее собрание. Подчеркните, что присутствие их крайне желательно. А вас, – Штемберг обернулся к учителю, – я попрошу записать это учащимся в дневники.

Учитель кивнул, и Штемберг вышел.

– Дневники на стол.

На перемене Володя рассматривал запись. Да, там написано, конечно, что собрание общее, но все-таки ему было неуютно. Что скажет отец? Те же чувства испытывали, кажется, и все остальные.

По дороге домой Володя молчал, погруженный в свои мысли, и машинально кивал в ответ на Шуркину болтовню.

– Ну так что, решили?

Володя очнулся:

– Что решили?

– Ты что, не слушал меня? Я же говорю – надо собраться сегодня.

– Куда?

– Как куда? На фронт! И я говорю, надо обязательно сегодня, завтра собрание, Штемберг все расскажет, родители вообще из дома выпускать не будут…

Володя остановился:

– Ты что, с ума сошел? Как – на фронт?

– А что? Германцы на нас валят! Сколько солдат погибает наших! Вон у нашей кухарки сын погиб – знаешь, как она рыдала? А мы маленькие, мы и разведчиками можем быть, и связными… а потом – может, и орден дадут! Представляешь, придем в гимназию с орденами! Володька, слушай. Ты родителям дневник не показывай. Надо собраться. Ничего особо не бери, только оденься потеплее. И завтра с самого утра – ну, как будто в гимназию, встретимся на вокзале. В девять.

Володя покачал головой:

– Ну не знаю…

– Что тут не знать? Ты что, отечество защищать не хочешь? Какой же ты патриот? А я-то думал…

– Да как – защищать? Нас же обратно погонят! Я слышал – мальчишек возвращают. И что тогда дома будет?

– Так и скажи, что струсил!

– Я?

– Ты!

Володя вспыхнул, хотел что-то сказать, но не нашел что. Шурка пренебрежительно посмотрел на него:

– Эх ты, девчонка!

И ушел. Дойдя до угла, он обернулся и крикнул:

– Если не придешь, всем расскажу, что ты просто трус!

Володя растерянно смотрел ему вслед. Потом он повернулся и медленно пошел к дому.

Да, он действительно слышал истории о том, что мальчишки бегут на фронт, но слышал как-то отстраненно и никогда не думал, что это его коснется.

Конечно, иногда о войне мечталось. Наслушавшись разговоров и ложась спать, Володя подолгу фантазировал, как он тоже участвует в войне, служит в разведке, пробирается ночью на позиции врага. Но все это было только в мыслях, на самом деле он никогда не собирался бежать на войну!

Но ведь Шурка расскажет о том, что Володя просто трус.

Родителей дома не было. Володя потолкался по комнатам, зашел на кухню. Дуняша готовила обед:

– Ты, Володенька, кушать хочешь? Покормить тебя?

– Нет, спасибо. Я так зашел. Я, наверное, погулять пойду ненадолго.

– Пойди, Володенька.

Володя прошелся по улице. Мысли путались. Что делать?

На углу Клинского он встретил Арсения Васильевича. Тот быстро шел, погруженный в свои мысли, и не заметил мальчика. Володя поздоровался, и лавочник обернулся:

– Володя! Здравствуй. Гуляешь?

– Да… А Нина дома?

– Нет, они с тетей Лидой в гостиный двор уехали – купить что-то надо, да в кондитерскую потом хотели…. Только вечером вернутся. А ты что такой сумрачный?

Володя опустил голову.

– Случилось что-то? – встревожился лавочник.

– Да нет… Арсений Васильевич, знаете, у нас из гимназии мальчик на фронт сбежал.

Смирнов нахмурился:

– Подлость какая.

– Почему? – растерялся Володя, – он же отечество хочет защищать?

– Ну, а как же не подлость? Родителей бросил, сбежал. Да если бы только родителям беспокойство доставил. На войне детям не место. Не призывают – значит, не нужны они там. И вот сейчас его искать будут – сколько сил, сколько людей на это надо? Это же не просто так, это и телеграф, и телефонировать, и по вокзалам, по поездам искать его надо… Сколько людей от дела оторваны! Нет, Володя. У каждого свой долг, свое дело. Ваш долг сейчас – это учиться. И о родителях заботиться.

Арсений Васильевич помолчал.

– И еще, Володенька. Ты меня пойми. Война – это не развлечение. Там убивают. Там ранят. Там больно, сынок, и страшно.

Володя зажмурился и наконец решился:

– Арсений Васильевич, у меня друг собрался бежать на фронт. Завтра. И меня зовет. Сказал, что иначе будет меня считать трусом.

– Ну, Володя. Ты у нас умный мальчик. И такого не натворишь. А с другом… пойди к нему и поговори. Объясни.

– Он меня не послушает.

Арсений Васильевич задумался.

– Давай я к его родителям зайду. Поговорю – пусть сами ему объясняют.

– А… как?

– Да так. Что такого? Лучше будет – если убьют мальчишку? Или искалечат? Ну, вернется он без рук, без ног?

– А как вы к ним пойдете?

– Ты скажи, куда идти. Остальное я сам сделаю. Ты не переживай, про тебя ничего не скажу.

Володя кивнул:

– Он на Забалканском живет. Угловой дом с Клинским, где писчебумажная лавка, знаете? Фамилия Коган.

– Хорошо, понял.

Володя заколебался:

– Арсений Васильевич, а это не будет считаться… ну, что я его выдал?

– Нет, конечно. Он за отечество хочет сражаться, так? И ты хочешь. И ты хочешь, чтобы взрослые люди, делами отечества занятые, не за мальчишками безрассудными гонялось, а страну свою защищали. Чтобы в госпиталях врачи солдат, героев лечили, а не мальчишку, который по собственной глупости на войну полез. Ты молодец, Володя. Умница. Ну, беги домой.

Отец был дома, работал в своем кабинете. Мама еще не пришла. Володя постучал:

– Папа, можно?

– Да, войди… что у тебя?