Андрей Ставров - Вракли-6. Попутчики, или Разговоры в поезде. В поисках жанра

Эти воспоминания мне навеяло содержимое чемодана, который я как раз открыл, чтобы достать несессер с мытейными принадлежностями. Я ехал в очередную командировку в Москву и вёз с собой подарок своякам. Сестра жены и её муж были большими любителями всяческих игр – от карт до популярной в то время монополии. У нас в Минске в продаже появилась рулетка. Почти как настоящая, только размерами гораздо меньше. А так как я обычно останавливался у них, да день рождения Саши, свояка, попадал как раз на мой визит, лучшего подарка и не придумать! Поезд был дневной, вагон СВ, в купе я и мужчина.

Вот и тогда…

– О, у Вас рулетка?

Это обратился ко мне попутчик, который заметил подарок свояку в тот момент, когда я собрался закрыть чемодан. Он появился в купе уже тогда, когда поезд тронулся, а я, было, возрадовался спокойному одиночеству. Выше среднего роста, где-то около ста восьмидесяти, с правильными чертами лица, большими серыми глазами, тёмно русыми волосами с глубокими залысинами, за сорок и ближе к пятидесяти. Одет очень прилично. Очень. Серый макинтош, настоящий именно фирменный макинтош дивного серого цвета и алой шёлковой подкладкой. Точь-в-точь как мой, который случайно оторвала жена за такие деньги, что стоило мне его надеть, как в глазах стояли доллары до тех пор, пока я с облегчением не вешал его в шкаф. К тому макинтошу ого-го шляпа, дорогой костюм, а штиблеты… ну, словом шик! Правда, дело было в наше время, заграница открыта уже давно, так что хлебать было откуда…

– Да, родственникам везу, в подарок. Они любители азартных игр.

– А Вы?

– Ммм… Да. Но стараюсь не играть, особенно на деньги. Боюсь, что не смогу остановиться.

И я рассказал историю с каре против флеш-рояли.

– А в рулетку не приходилось?

– Да, один раз. Я был с командировке в Германии и организаторы свозили нас в Баден-Баден в…

– Куда!? В казино Баден-Бадена?

– Ну да, выдали нам по пять фишек, каждая помнится по двадцать марок. Я решил не увлекаться, сыграл несколько раз, выиграл, кажется, втрое и остановился. Чувствовал, что затягивает, и я не удержусь. Тем более, что это было моё первое попадание в такое место. Мне больше нравилось прохаживаться и наблюдать картинки, подобные тем, что описывались в многочисленных классических произведениях. Я удивлялся – насколько же точно описание соответствует действительности. Те же типажи, та же атмосфера…

– Баден-Баден… Как же, я знаю это казино. Да ещё и как.

Попутчик переоделся, потом уселся за столик, достал из сумки объёмный свёрток со снедью, бутылку водки и предложил присоединиться. Я же успел переодеться до его прихода, а с собой взял почти ничего, так как завтракал плотно и имел в виду обед в вагоне ресторане. Где я, как правило, заказывал всегда одно и то же: солянку, рюмку водки, свиной эскалоп с картофелем фри и кофе с эклером. Поездка в СВ для меня была что-то в роде ритуала и указанный обед был его неотъемлемой частью. Поэтому начал отказываться, но попутчик настоял. Мы выпили, закусили, потом ещё, так рюмочка за рюмочкой и бутылки как не бывало. Проводница принесла чаю, я вытащил свой обеденный эклер и честно предложил поделиться. Но попутчик со словами, сладкого не потребляю, отказался. Я не расстроился.

После водки меня потянуло в сон, но тут попутчик как бы в продолжение своей фразы про Баден-Баден продолжил.

– Вы упомянули казино… Я бы многое отдал, чтобы не знать и никогда не слышать это слово. Ладно, если не возражаете, расскажу Вам историю.

Ну, что делать. Придётся расплачиваться за угощение и я не возразил.

– В начале девяностых, я ещё студент мехмата, не важно, какого московского ВУЗа. Мы с родителями живём в коммуналке. Мы плюс пять семей. Родители на пенсии. Я поздний ребёнок. Комната пятнадцать метров, длиннющий коридор, кухня с единственным краном холодной воды. Туалет и ванна, которые последний раз ремонтировался перед октябрьской революцией. Но и это не всё. Двор – колодец. Наше единственное окно упиралась стену эркера соседней квартиры и небо можно было рассмотреть, только высунувшись из окна по пояс. Склоки и скандалы между соседями. Моя мама выделялась грамотностью и поэтому всегда стояла над схватками. Она в основном помогала сочинять жалобы соседей друг на друга, консультировала стороны и всегда старалась погасить конфликт в зародыше. Чаще всего ей это удавалась, поэтому она сыскала уважение у всех жильцов. Отец же был тих и молчалив, типичный подкаблучник. Денег в семье нет, я пытаюсь подработать, но это удаётся редко. А тут по телевизору: МММ! Родители поддались и понесли какие-то крохи. На моё удивление, утроили первоначальный взнос. Глаза у них загорелись и мне:

– Давай мол, щас разбогатеем.

Я же ещё со школы слыл хорошим математиком. Присмотрелся я и сообразил – типичная пирамида! Понятно, что можно играть до поры до времени, но как эту пору подгадать? Короче говоря, прикинул, кое-что посчитал и определил срок. Риск был, конечно, но… Сказал родителям, чтоб не вмешивались, дескать, я сам. Они доверились, собрали денег, у кого-то заняли, кое-что сдали в ломбард и вручили мне по тем временам огромную сумму в тысячу долларов. И я начал. Срок же мной был определён середина июля девяносто четвёртого. Операции с билетами МММ не мешали учёбе, и как раз весной я с блеском защитил диплом. Почуяв, что крах МММ может наступить раньше моего срока, последнюю сделку провёл в самом конце июня, обменял все рубли на доллары и подвёл баланс – чистая прибыль составляла почти десять тысяч долларов. Почему не больше, Вы спросите? Да потому, что в отличие от других вкладчиков, я всё время откладывал часть выигрыша, которую пускал на строительство. Дело в том, что коммуналка наша хоть и была в центре Москвы, но, как я уже говорил, отличалась особым отсутствием даже минимальных удобств. Поэтому я решил построить дом, где родители на старости лет смогли бы пожить по-человечески, где будет место и для меня и моей будущей жены, детей. За удачей с МММ, после которой я получил прозвище Лёня Голубков, были сначала «Хопер», потом «Нефть-Алмаз инвест». Я рассчитывал срок жизни этих пирамид и в результате не только полностью завершил дом, но обзавёлся нормальным авто и солидными счетами в банках – один в Москве белый, второй в Варшаве… ну, не совсем белый. Так, на всякий случай. Мы все поселились в доме между Москвой и Вязьмой. И в завершение той белой полосы жизни устроился в приличную фирму. Её владельцем был мой однокашник по институту. Фирма была небольшая – крутилась на бирже, занималась маркетингом, различного рода консультациями типа, где купить подешевле, а продать подороже. Такую работу можно было бы выполнять, не вставая с дивана, но шеф по случаю прикупил небольшое, но приличное здание между центром города и окраиной рядом со станцией метро, привел в порядок, сам устроил офис на верхнем, третьем этаже, а первые два выгодно сдавал в аренду. Сотрудников набрал всего пару десятков и процесс пошёл. Я у него стал нечто вроде первого советника, что меня очень устраивало. Эта синекура не требовала от меня постоянно находиться на рабочем месте. Большую часть работы я выполнял за компьютером или в передвижениях по городу. К этому времени я завёл кучу полезных знакомств, которые снабжали меня деликатной информацией. За что я расплачивался с ними некоторыми полезными советами. Эта деятельность была настолько взаимовыгодной, что в скором времени я создал себе образ весьма квалифицированного аналитика, чьим прогнозам можно было доверять. И в полноводную финансовую реку впадающую в мой карман от шефа, вливалось множество ручейков со стороны. Мой имидж взлетел на недосягаемую высоту после известных событий августа 1998 года. Где-то в конце мая, анализируя ситуацию в стране, меня насторожил ряд событий. Я пришёл к шефу, поинтересовался, в какой валюте у нас счета и предложил перевести все рублёвые в доллары. Шеф несказанно удивился, так как обменный курс был в тот момент не очень, а, с другой стороны, все наши партнеры работали именно в рублях. Я настаивал и просил сразу же по поступлению оплат по контрактам конвертировать в доллары. Это же я сделал и собственными счетами. Шеф поупирался, но поскольку относился к моим прогнозам с доверием, крякнул и выполнил. Этот же совет я дал трём особо ценным источникам информации. Двое из которых, ему последовали, а третий собздел. Правда шеф пенял мне, что на этом потерял приличные деньги. Ведь теперь для различных оплат приходилась делать обратную конвертацию. Часть моих коллег (к счастью, большая) последовала за мной и когда грянул дефолт, наша фирма была одной из немногих, которые не только не прогорели, а наоборот, нагрели родное государство. Шеф пил три дня, коллеги почти неделю. Те, что послушали – от счастья, остальные – с горя. Третий источник, не послушавшийся моего совета обанкротился вчистую, два последовавших озолотились сами и частично озолотили меня. Белая полоса моей тогдашней жизни стала белее свежевыпавшего снега в горах Кавказа.