Владимир Карев - История для мужчин

От костра повалил огромный столб дыма. Мы молча смотрели на горизонт с надеждой и слезами на глазах, моля, что бы нас заметили.

Мы все стояли на берегу, по колено зайдя в воду, и следили, как за сошествием Христа на землю, за приближающимися к нам катерами.

Слезами и истерикой девушки встречали статных, красивых моряков, налетая на них как цунами, залезали в лодки, отпихивая друг друга.

Моряки, широко открыв глаза и пытаясь остановить хаотичный абордаж, были обескуражены напором черных, обросших, полуголых женщин с малолетними детьми. Дети от испуга дико визжали и, как звереныши, цеплялись за своих мам.

Я стоял в стороне, слезы счастья катились по лицу и бороде.

Моя лучшая одежда, по сравнению с белоснежной формой моряков, выглядела жалкими лохмотьями, прикрывающими сухую, загорелую до черноты, дубленую кожу.

Недовольно взглянув на происходящее, из катера на песок ловко выпрыгнул офицер и направился ко мне, вероятно, видя во мне ответственное за это безобразие лицо.

– Хай, – приветствовал он меня.

У меня дрожали губы, дыхание перехватило. Я, боясь разрыдаться, в ответ только кивнув, потянул к нему свои черные трясущиеся руки. Он с опаской пожал их и на каком-то, странном для меня, английском языке начал спрашивать, что происходит и кто мы такие.

Я стал сбивчиво рассказывать про неудачную экспедицию на конкурс красавиц, в результате которой мы попали на остров, про погибших пилотов и про недоразумение, почему нас не искали. Я выкладывал историю всеми доступными мне словами, имеющимися у меня в запасе. У офицера глаза с каждой минутой расширялись все больше и больше, на лицо выползла широкая добрая улыбка. Он понимающе и ошарашенно качал головой, с любопытством поглядывая издалека на мою команду, оккупировавшую катера и смотрящую на моряков и на нас со страхом быть изгнанными и оставленными на этом осточертевшем острове.

– О'кей! – согласно кивнул он мне и, со смехом хлопнув меня по плечу, приглашая с собой, направился к катеру, давая знак отхода.

– Все ли на месте? – спросил он у меня, стоя уже на палубе.

Я тем временем лихорадочно пересчитывал детей и женщин, тихо, как загнанных зверьков, сидящих по бортам катеров, прижимавших к груди испуганных младенцев.

– Вроде все, – кивнув, по-русски ответил я.

Эти слова немного напрягли офицера.

Катера, еще не успевшие отойти от берега, были остановлены властным жестом командира. Улыбка сползла с его лица. Последовала команда всех взять под прицел, а мне предложили выйти на берег в сопровождении четырех матросов и офицера.

– Так вы оказывается русский? – последовал от него вопрос. – Как это прикажете понимать? – серьезно, глядя мне в глаза, начал он допрос. – Неужели русские могут забираться так далеко, или это задание? Кстати, где вы научились так хорошо говорить по-английски? Даже меня ввели в заблуждение.

Заволновавшись еще больше, я начал повторять, уже в деталях, невероятную историю о погибшем самолете, обломки которого не мог предъявить «следователю», но настойчиво предлагал ему посетить место нашей первой, истлевшей стоянки и забраться к скале, чтобы предъявить алиби в виде опустевшего поселения.

Офицер согласился, вынул пистолет и предложил мне идти первым.

Вдоль ручья мы поднялись к подножию скалы. Матросы и офицер были вымотаны до предела, я же дышал спокойно, нисколько не устав и не потеряв своих сил.

Увиденное поразило немало повидавших морских волков.

Перед ними предстала осиротевшая деревня со следами многолетней людской деятельности и неожиданно вымершая.

Они заходили в некоторые дома, с удивлением рассматривая орудия труда, домашнюю утварь и оружие. Некоторые вещи, с моего разрешения, взяли в качестве сувениров.

Дипломатические отношения между нашими странами были установлены.

Офицер извинился передо мной и даже по-братски, сочувственно, коротко обнял.

От предложения слазить ко мне во дворец он, поблагодарив, отказался. Я же, вспомнив об оставшихся наверху размокших паспортах и об остатках долларов, бросился к расщелине. Матросы в ужасе пытались меня задержать думая, что мне приспичило покончить жизнь самоубийством. Но я, ловко ухватившись за корни, через мгновение был на плато. Жизненно важные документы были при мне. Они подтвердили, что мы не шпионы. Глядя больше на меня, чем на почерневшую пачку паспортов, офицер мысленно называл меня сумасшедшим, вспоминая мою дикую, а для меня обыденную, выходку. Четко козырнув, он вернул бумажки обратно и мы отправились назад.

Военный крейсер, на который мы попали, радушно принял одичавших Робинзонов. Мы с нежностью и лаской дотрагивались до отполированных металлических вещей, словно никогда в жизни этого не видели.

Белоснежные простыни госпиталя были верхом блаженства после теплого душа и душистого мыла. Моряки, по очереди, заглядывали в наши каюты, улыбаясь, шушукались между собой и подмигивали моим девчонкам.

В отдельный кубрик, куда меня временно определили, зашел сам командир корабля и рассказал, что база, с которой он связался, подтвердила гибель индонезийского самолета, произошедшую более трех лет назад, на борту которого передвигалась группа девушек из разных стран во главе с русским. Скорее всего, рация и радиомаяк нашей развалюхи вышли из строя, а может быть, и навигационные приборы не работали или в тот момент мы попали в зону разыгравшихся электромагнитных бурь. В общем, взаимный контроль с землей был утрачен и падение самолета не было зафиксировано ни одной из наземных и космических служб.

Поиски останков продолжались в течение нескольких месяцев. Однако никто не предполагал, что самолет так сильно отклонился от курса, уйдя на тысячу с лишним миль от пункта назначения, и потерпел крушение в необитаемой и несудоходной зоне коралловых рифов.

Оказывается, белые буруны, которые крутились на горизонте и за которыми я любил наблюдать в часы раздумий, являлись теми коварными рифами, давшими нам три года затворничества.

Счастливая случайность, связанная с военно-морскими исследованиями и прокладкой новых транспортных путей для сухогрузов, помогла героям-первопроходцам случайно обнаружить и подобрать нас.

Родные и близкие, пресса уже оповещены о находке и нас ждет оглушительная встреча.

Не успев обвыкнуться на корабле и пройдя минимальное медицинское обследование, нас через несколько дней на пару часов высадили на какой-то из военно-морских баз США, а затем, погрузив на военно-медицинский самолет, отправили в неизвестном направлении.

На все расспросы медперсонал самолета и летчики отвечали дружескими улыбками, предлагая не волноваться и восстанавливать свои силы.