Евгений Гладких - Копия писем к дочери моего друга

Наши родные живы, пока мы о них помним.

Милая Верочка и твоя семья!

Приношу мое глубочайшее соболезнование в связи со смертью твоего отца, а моего лучшего друга в жизни, той поры далекой нашей молодости, которая нас связала в теснейшую дружбу с ним, за время работы совместно с ним в тридцатые годы в Сибири.

Хотелось бы положить цветы на его могилу, на этот святой холмик и склонить свою голову в величайшей скорби и мыслью о невозвратимом. Под этим холмиком покоится прах Человека с большой буквы, с добрым, щедрым сердцем. Но осуществить для меня это сейчас сложно. Слишком велико расстояние разделяет нас, нет здоровья и условий.

Не убивайся милая Верочка, для тебя это очень противопоказано с твоей болезнью. Для тебя он был и отец и мать. Он дорог был тебе в сердце с ним ты прожила до последнего его вздоха. Процесс этот Верочка необратим. Всех нас ждет такая-же участь и разница лишь в том , что один раньше, а другой позже.

Трудные у него были все годы работы в Сибири и последние в особенности , уже после смерти твоей матери.

Слов нет для тебя утрата тяжелейшая, но надо брать себя в руки , для успешной борьбы с твоим недугом.

Медицина на месте не стоит и для тебя, будем надеяться, кое чего даст нового, полезного, в борьбе за здоровья . Я знал тебя здоровой, красивой девушкой, с добрым сердцем, а прошло немного времени и как все изменилось к худшему.

Со временим, Верочка острота потери будет проходить, сгладится горе, останется в сердце лишь навсегда постоянная тоска о невозвратимом .

Ты не одинока ,есть брат, сестры, муж, сын и это поможет тебе. Духом Верочка падать нельзя, это лучшее лекарство для тебя.

Ты просишь Верочка написать тебе об отце все что я знаю, за то время как уже сама все видела, осмысливала.

Ты говоришь , что он не делился с вами за свою жизнь и молодости и здесь уже в Сибири . Это его характер, который рядом уживался с его удивительной добротой, кристаллической честностью.

До того времени как мы с ним встретились и подружились, он воспитывался на Украине у бабушки. Связей каких-то с родителями я не знаю и не замечал.

Бабушка видно была незаурядного ума, коль воспитала таким гражданином, вложив в него и свою честность и доброту.. в отношении отца и матери у него по-видимому была своя тайна.

Но что-же Верочка, опишу тебе, что возвратит мне моя память о совместной работе и жизни с отцом, давно прошедших дней нашей с ним молодости.

Мне и самому будет приятно и грустно вспоминать , восстанавливать в памяти события тех прошедших лет, длиной в 6 лет, проживших с ним рядом.

Но я буду писать не только об отце, и о себе. Наша совместная работа и жизнь была очень тесно связана между нами и отделить одно от другого нельзя ,да я считаю и не нужно.

Но это Верочка будет не письмо , а много писем, не на один конверт.

Вернее это будут мемуары за 6 лет прожитых в Сибири.

Пред история нашего знакомства и встречи и что этому предшествовало. Возможно кое чего я тебе не напишу, ибо есть моменты касающиеся лишь меня, но для себя я их вспомню.

С твоим отцом мы служили в Красной армии, в которую я пошел на год раньше. С 1928 по 1930 год. Служили мы в одной 2й Украинской дивизии. Но дивизия своими подразделениями была расквартирована по разным городам Украины. Я служил в Одессе, а отец в Харькове, который был тогда столицей Украины. На второй год службы нас усиленно стали агитировать , поехать после службы в Сибирь , для строительства с/х Коммун. В особенности это касалось красноармейцев , выходцев с сел. Наша дивизия в начале 29го года начала уже строить такую с/х Коммуну в Красноярском крае, Ачинский р-он , с. Белый Яр. Для ее выделили уже землю, изъятую у местных богатеев с их избами и постройками, которые и были жильем для коммунаров. Село это стоит на бывшем историческом Сибирском тракте, который пересекал этот огромный , мало обжитой край нашей родины , до самых восточных его границ Российской империи. До постройки транссибирской ж-дороги он был связующим звеном всей Сибири.

По тракту везли на лошадях всевозможные грузы в эту глубинку, посту. Скакали егеря загоняя лошадей. По тракту скакали тройки с бубенцами и важными седоками, сановниками для которых тройки давали вне всякой очереди. По тракту гнали в любую погоду, пеших закованных в кандалы уголовных преступников, также революционеров, боровшихся за лучшее будущие трудового народа, осмелившихся поднять голос протеста против самодержавия. Гнали их или на вечное поселение или на каторжные работы. Оттуда они уже и не возвращались , за исключением единиц. Погибали они от непосильного труда в шахтах и от тоски по родине. Немало без известных могил этих узников осталось по бокам этого тракта. И так до постройки ж-д, которая и тянется параллельно тракту.

В наши дни тракт благоустроен и по нему мчат автомобили, над ним летят самолеты. Агитация поехать в Сибирь с красноармейцами, проводилась упорно, ежедневно, с поощрением записавшихся и порицанием колебавшихся.

Слово Сибирь тогда еще пугало человека, своей суровой историей, неизвестностью и суровой действительностью. Сколько сложило голов лучших сынов родины, боровшихся против рабского бесправия в этом суровом крае, боровшихся за лучшее будущее своего народа. Об этом мы немного знали, а сколько их погибло, вряд ли знает и статистика. Эта история и нас отпугивала.

Согласившихся было немного. Мы тосковали по отчему дому и мечтали о скором конце службы. Но политруки сделали свое дело. Записывалось все больше в том числе и я. Записавшихся было две категории. Одна лишь бы отвязались, а другая заболела романтикой и собирались ехать в неизвестное с желанием. Во второй группе был и я.

Пошли мы в публичную библиотеку г. Одессы, чтобы прочитать географию тех мест, куда мы собрались ехать. С трудом такое описание нам нашли и то после чего они узнали зачем нам это. В описании тех мест было все так красочно, заманчиво расписано. Все было в розовом цвете. Не было там написано о крепчайших морозах, о коротком лете, о тучах камора и мошек, которые залазят и в рот и уши, о неустроенности вообще края. В описании как бы там текли молочные реки с кисельными берегами. Но это подняло наш настрой, за поездку. Все населенные пункты там селились или вдоль тракта или ж-д. В этом мы убедились потом сами. И так до самого Владивостока. Такими методами постройки красноармейцами с/х коммун, пытались заселить этот мало обжитой и огромный край.

Для чего это было нужно. Во первых нам на востоке угрожала Япония, а во-вторых надо было использовать природные богатства для родины, а людей было мало. Нужен был приток людей для заполнения вакуума. Сейчас стимулирующим методом является увеличение з/п. Поощрение рублем. Тогда этих рублей еще в стране было мало и надеялись на патриотизм. Частично эти планы удались , но многие вкусив действительность , возвращались домой. На руках у него документы, что он демобилизован и удержать его могла лишь твоя совесть от дезертирства.