Игорь Масленников - Людмила & Руслан. Побасёнки из костюмерной

Ещё служа в Баренцевом море на борту эскадренного миноносца (эсминца) «Молодецкий», мичман Константин Иванов и судовой фельдшер Степан Сырников оказались земляками – из соседних деревень под Тверью.

Волшебство современной телефонной связи:

– Степан!.. Койка на ночь найдётся?

– Железо!.. Давай!..

Многомиллионная столица, как уже было сказано и приходится это повторять, кроме коренного населения ежегодно поглощает в своих недрах армии новосёлов и гастарбайтеров из ближних и дальних пределов. Шоссе между двумя столицами – Москвой и Питером пролегает мимо пустых, полуразвалившихся деревень и весей, так похожих на Стойлово.

Где все? – задаёт вопрос проезжающий путник.

Все в Москве… Частично – в Петербурге…

А голову приезжему преклонить негде – или дорого, или уже занято… «Огни большого города»…

– Хорошо выглядишь! – приветствовал гостя и сослуживца хозяин квартиры, впуская Константина в дом. Сам Стёпа Сырников явно погрузнел после морской службы. Бывалая тельняшка плотно обтягивала его пузо.

Обнялись, сразу двинулись к столу на кухне.

– Хорошо выгляжу? Свято блюду и следую завету родного отца… – объясняет Константин, вынимая из рюкзака «плату за ночлег» – литровку «Рябиновой». – Сто грамм водки и хвост селёдки в обед каждый день.

– А я сижу на вискаре, – огорчённо развёл руками тучный хозяин дома.

– Кто-нибудь из нашего экипажа в Москве обретается? Встречал кого-нибудь?

– Встречал… – подумав, ответил медик. – Феликса…

– Какого Феликса?

– Да этого… Как его… Дай вспомнить… Моториста…

– Мутко?… Но он не Феликс…

…Тем временем улыбчивая хозяйка этой уютной квартиры Елена Петровна начала накрывать на кухне ужин. В центре стола появилась и «Рябиновая».

…– Нет, давай по порядку, – продолжаются воспоминания мужчин (говорить-то, оказывается, больше не о чём). – «А»… На «А» нету… «Б»… На «Б» был Балясников.

– Но он не Феликс, – возражает Константин.

– Да… Поехали дальше… «В»… Нету… «Г» – это был не Гаврилов…

Сели за стол.

– На «Д» не было – начал помогать фермер. – «И»… Кто у нас в экипаже был на «И»? Кроме меня…

– Никого… «К»… Много на «К»… Кудояров, Кугель, Кастриди… Не то… Я в Москве их не встречал… «Л»… Нет, не Либерман… И вообще он не служил… Я путаюсь.

В его руках неожиданно появилось широкая синяя с белыми полосками тряпка, которую он набросил на плечи гостя:

– Раз ты без тельника, вот тебе гюйс… Флаг поднят на якорной стоянке – морская душа поёт!

С этими словами Степан Осипович распечатал принесённую Костей бутылку, начал разливать…

– Давай, я быстрее вспомню… – Иванов наморщил лоб. – «Н» – не было… «О» – не было… «П» – Париджанян был когда-нибудь в Москве?

– Нет.

– «Р»…Только один Рашевский.

– Он!.. – радостно восклицает хозяин дома. – В Москве я встретил Рашевского!.. Давай выпьем!

Они выпивают, закусывают селёдочкой под шубой.

– Но он не Феликс! – прожевав, говорит Иванов.

– А как?.. Как его зовут?

– Забыл… Но точно не Феликс…

– Тогда давай сначала… – Степан Осипович берётся за бутылку.

– Стёпа, не увлекайся! – Елена Петровна вошла на кухню.

– Я – медик! Мне можно… Надолго в Москву?..

Но Константин не любит бросать начатые дела и продолжает:

– Ты будешь называть буквы, а я перечислять имена.

– Давай… – поднимает рюмку Степан Осипович и торжественно произносит:

– «А»!

– Андрей, Алексей, Александр… Не то…

– «Б»…

– Борис…

– «В»…

– Вениамин, Владимир, Василий… Не то!

– «Г»…

– Геннадий, Генрих, Гаврила… Совсем не то!

– «Д»… Дмитрий… Давид… Даниил… Не было таких в экипаже.

– «И»…

– Иван, Илья, Исаак… Нет.

– «К»…

– Это – я! Константин – это я! – радостно воскликнул Иванов.

– Нет… Это был не ты, – покачал головой хозяин дома. – Но давай выпьем за тебя!.. Спокойной ночи…

Мужчины выпили.

– Степа, не увлекайтесь! – ещё раз в эту трапезу попыталась вмешаться жена.

Но их гость не мог остановиться на полпути. Не тот характер. Поэтому он продолжил:

– Сергей – не то, Соломон – тем более, Степан…

– Это я! – радостно отреагировал медик.

– Не то! – отмахнулся от него фермер. – Никого на букву «Т»… А там уже – Устин, Фёдор, Феликса мы проверили, Харитон, Чарльз, Шамиль, на «Ща» имён русских не бывает, мягкий знак, твёрдый знак, «Ы», Эдуард, Юрий, Яков! – Всё не то!

Русский алфавит был закончен. Повисла пауза.

Выпили…

– Ярослав! – вдруг радостно воскликнул Степан Осипович. – Рашевского зовут Ярослав!..

– Тьфу!!! – с досадой реагирует Иванов. – С конца азбуки надо было начинать!!!

– А чего это вдруг, с какого переляху мы его вспомнили?.. На ночь глядя?..

– Вот потому и вспомнили, что мне бы где-нибудь бы… – смущенно заговорил иногородний гость.

– У нас!.. Только у нас! – хозяин дома уже дошел до кондиции. – Надолго в нашу распухшую столицу?

– Сколько выдержите… – пошутил Константин.

– Да нам-то что! – добрая душа фельдшера была уже нараспашку. – Было бы где у нас спать…

– У кого это «у нас»? – повернувшись от плиты, спросила жена.

– Мы, Леночка, ляжем с тобой на диване. Он легко раздвигается, прямо как книжка… А Костя на «выдвиженке».

– На «выдвиженке»? – не понял гость.

Нетвёрдой походкой Степан Осипович идёт из кухни в их единственную комнату, подходит к шкафу-купе, раздвигает центральные зеркальные створки и взмахом волшебника опускает на пол спрятанный там матрац на ножках.

– Прогресс человечества!.. Двадцать первый век… Широкие просторы для сна!

Он подходит к дивану и обнаруживает, что его разложить нельзя – мешает «выдвиженка».

– Тогда ты будешь спать на полу, – говорит жена.

– На полу я спать не буду! – возмутился фельдшер. – Я пойду к Кузьмичу…

– А я останусь с твоим собутыльником? – терпение и столичная вежливость Елены Петровны кончились…

…Уже при лунном свете пастух Пал Палыч загнал под лагерный навес десяток бурёнок. Их ждала хозяйка.

– Как же ты, милая душа, с ними управишься… – сокрушенно вздохнул старик, раскуривая «беломорину» (есть такой грех!). – Давай помогу… Костя-то где?

– Поехал в Москву.

– Разгонять тоску?

– Вроде того…

– Мы сюда, а вы куда? Мы туда, где выгода… – любимая прибаутка Палыча.

Вдвоём они стали расставлять коров по стойлам, не замечая, как в тени, избегая лунного холодного света, замерла тёмная фигура во фраке, чёрном плаще и маске – ни дать ни взять «Мистер Икс», «Фантомас» или «Человек-паук» – из американских комиксов или скорее даже из сочинений Влада Михайлика.